Замужем по ошибке (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 17

Именно этого момента Таня боялась больше всего, и когда граф позвонил сыну, позволяя выйти, блондинка испуганно воззрилась на своего кавалера. Маг поцеловал Танюшу, тихим шёпотом упокоил, заверяя, что у них всё получится. Именно эти слова были так нужны девушке, и она смело шагнула из спальни.

Ведьмы, вот именно настоящие ведьмы, рыжие, зеленоглазые, в остроконечных шляпах, ждали её с Аароном в холле. Три женщины зрелого возраста, в чёрных платьях, практически таких же, как и на Танюше, разве что подолы скрывали колени, но не высокие ботинки на шнуровке. Их мётлы стояли возле входной двери, а дворецкий презрительно на них поглядывал.

Сальвадор пригласил всех в столовую, но мало кто пошевелился. Гостьи никак не отреагировали на вежливое приглашение хозяина дома, устремив свои взоры на спускающихся супругов Камилло.

— Милая моя! — вскрикнула одна из них, как Танюша помнила наставления Сальвадора и Аарона, мать Дарины. Она была длинноносая, но очаровательная, особенно со своим сексапильным декольте по самые соски! Да и вся троица не казалась старой и дряхлой, нет. Кто бабка и матерь Дарины, вычислить не составило труда, так как они имели схожие родственные черты лица. Девушка улыбнулась матери Дарины, а Аарон ревниво прижал Таню к себе и холодно поздоровался с тёщей, когда они спустились по лестнице к ведьмам.

— Добрый день, мадам Устринец.

— Мамуля, — поздоровалась Татьяна, — пройдёмте в столовую, мне обещали отличный ужин для моих родственников.

— Аарон, сынок, — промурлыкала бабушка Дарины, протягивая ручки в ажурных перчатках.

— Эй, — ревниво окликнула Татьяна, помня наставления Сальвадора, что бабка у Дарины спец по приворотам, — он мой!

Тёща Аарона ахнула удивлённо, но маму свою оттащила за спину.

— Дарина, деточка, ты что? — поражённо прошептала она Татьяне.

— А чего она! Знает же, что он мой муж, а руки свои к нему тянет, — отозвалась Татьяна, нисколько не переживая, что, возможно, так говорить с матерью и не стоило, вот только ревность никуда не делась.

Ведьмы выглядели слишком конкурентоспособными, и плевать было Танюше, что им глубоко за сотню лет, и они Аарону годятся в бабушки. Ну не могла блондинка успокоиться. Не могла. И чем плотояднее те кидали взгляды на Аарона, тем сильнее она заводилась, и хотелось выставить этих нахалок за дверь. Третья ведьма, молчавшая до этого, открыла свой рот:

— Вижу, наконец-то, Дарина, ты взялась за ум. Упустить такой шанс было глупо с твоей стороны, да и чего тебе ловить в этом Тридевятом государстве, там своих ведьм полно, тебя там только не хватало. Наш ковен с радостью примет тебя обратно в наши ряды.

Татьяна хотела было огрызнуться заместителю верховной рукоблудницы, как верно заметил Сальвадор, но Аарон в очередной раз прижал её к себе, и это был знак помалкивать.

— Госпожа Адамс, я запретил своей жене вступать в ваш ковен вновь. Это одно из условий нашего с ней воссоединения!

— Да что ты говоришь, — усмехнулась ведьма, а потом так выразительно взглянула на Татьяну, обращаясь к ней: — Но мы-то знаем, кто решает такие вопросы.

— Ну не вы же, — усмехнулась Татьяна и преданно взглянула на Аарона, который прижался губами к её виску и ласково погладил по волосам.

— Умница, — шепнул он, а ведьмы удивлённо ахнули.

— Как унизительно, — прошептала бабка Дарины и поспешила в столовую.

А Татьяна, глядя из-за плеча Аарона, подмигнула заму рукоблудницы, которая, прищурившись, следила за влюблёнными. Этого сигнала ведьма словно и ждала, чтобы расслабиться и коварно усмехнуться.

Аарон проводил жену в столовую, где поджидали остальные гости. Девушка даже опешила: светлых магов было не в пример больше, и три ведьмы выглядели чёрными воронами в стае райских птиц. Гул встревоженных голосов затих, когда Аарон сообщил, что Дарина вернулась в семью, что он прощает ей все измены, так как любовь способна творить чудеса. Татьяна прижималась к Аарону, внимательно слушала брюнета и ловила себя на том, что боится злобных взглядов светлых родственничков. Они явно были недовольны, а вот чёрные ведьмы коварно скалили зубки, и Татьяне приходилось отвечать им такой же ухмылкой и, кажется, у неё получалось, так как градус напряжённости в столовой рос.

После сытного ужина подали сладкое. Мать Дарины всё пыталась поговорить с ней, но Таня подавала ей знаки не подходить, выпучив глаза, отмахивалась от назойливой ведьмы. И так продолжалось до тех пор, пока мадам Адамс не поймала мадам Устринец за руку и не заставила стоять возле себя. Татьяна еле заметно кивнула, поблагодарив зама рукоблудницы.

Сальвадор обрадовано кружил среди гостей, громогласно вещая о том, как он рад, что сын нашёл своё счастье, и теперь всё у молодых наконец-то сложится, и у него появятся внуки. Родственникам Аарона это конечно не нравилось, и Татьяне приходилось выслушивать нелестные высказывания и мысленно одёргивать себя, ведь по сценарию она всё же Дарина, а не Татьяна. Девушке и так приходилось сдерживать себя и не вскрикивать, когда мимо по воздуху то тут, то там пролетали подносы с напитками и угощениями. Магия. Вот с чем пришлось примириться девушке. Теперь она в полной мере ощутила себя в магическом обществе, так как никаких лесок, держащих подносы на вису, не было, как и на бокалах, которые влетали прямо в руки волшебникам. Один так вообще только рот открывал, чтобы заглотить пару канапешек, а ещё светлый маг, приличный торговец, как представил его Сальвадор.

В один прекрасный момент Татьяна заметила на одном из подносов золотой бокал с ярко-красными рубинами и, подавшись вперёд, схватила его, чтобы, томно улыбаясь, плавно погладить по лацкану светлого пиджака Аарона пальчиком и с придыханием шепнуть:

— Милый, а давай выпьем за любовь? — предложила она брюнету. Тот взглянул на бокал в её руке и забрал его, чтобы подарить девушке лёгкий поцелуй и провозгласить:

— За любовь!

Татьяна больше не чувствовала руки Аарона на своей талии, ноги сами несли её вон из столовой, а в голове билась лишь одна мысль: ей срочно нужно в спальню. И чтобы туда попасть, она оттолкнула от себя мать Дарины, которая попыталась её остановить. За спиной поднялся страшный гул и вопли, но Таня не оглядывалась, она спешила, ведь Аарон велел ей непременно войти в их спальню.

Она неслась вверх по лестнице под крики «Держи её!», не задумываясь, кого держать и почему. У неё была цель, и она к ней стремилась, словно голос Аарона вёл её, приказывая открыть дверь его спальни. И девушка последовала его воле, его мольбе, ворвалась в спальню, чтобы под звук захлопнувшейся двери замереть в незнакомом коридоре чужой квартиры. Резко обернувшись, девушка дёрнула дверь, за ней оказалась спальня, но не виконта, а чья-то другая. Тут же девушка вспомнила слова Аарона, что он может перенести её в ту квартиру, из которой взял. А значит, сказка закончилась? Захлопнув дверь, Татьяна попробовала вновь и вновь её открыть, надеясь оказаться в спальне Аарона. Ведь он там должен был умереть, а она тут, стоит, как дура, в чужой, явно пустой квартире и открывает, и закрывает дверь.

— Таня, соберись, — прошептала сама себе девушка и огляделась, вспоминая наставления. Она должна вернуться к себе домой. Аарон обещал не умирать по-настоящему и забрать её через пару дней. Верила ли она ему? Конечно же да! Ведь как-то же она оказалась в незнакомой квартире!

Направившись к выходу, девушка вскользь взглянула на своё отражение. Глаза огромные, испуганные, наряд всё тот же — ведьмовской, маскарадный. И как она в таком виде поедет домой по улицам столицы? Вызвать бы такси, да телефона нет. Делать было нечего, лишь поднять повыше нос, не всхлипывать от тревоги за любимого и надеяться, что сказка ещё не закончилась. Ну не на такой же унылой ноте! Да где это видано? В какой это книге написано, что любимые разлучаются на веки вечные? Ведь обязан быть счастливый конец! Хотя с Татьяниным «везением» конец мог быть и такой паскудный.

Но вспомнив слова Аарона, она дала себе зарок раньше времени не разочаровываться в нём. Для этого будет время потом, через три дня. Татьяна не верила во все эти розовые сказки для взрослых девушек, просто старалась не переживать. Не волноваться. Не реветь. Вот только последнее получалось плохо. Слёзы скатывались по щекам. Наверное, поэтому девушке было наплевать, что о ней подумали бабульки у подъезда и кондуктор в автобусе, рассматривая два евро на своей ладони.