Семейные обязательства (СИ) - Келин Алекс - Страница 2

Прости ее, Господи. Она ведает, что творит, но все равно - прости!

- Письма... - едва слышно прошелестела Елизавета, - отдай... Как холодно... Снег в Гетенхельме, слякоть в Гнездовске... Не успела... Вы идиот, такие, как мы, не нужны детям...

Дверь скрипнула, в комнату вошла кормилица, держащая на руках белый попискивающий сверток, украшенный кружевами.

- А кто к нам пришел! - Восторженно воскликнула она, покачивая младенца. - Какая милая девочка пришла! Барыня, как позвали, так мы тут как тут!

Елена хотела было шикнуть на няньку, но увидела мольбу в затухающем взгляде Елизаветы, решительно взяла ребенка и уложила рядом с матерью. Кивком отослала кормилицу. Осторожно достала из-под одеяла бледную руку с синеющими ногтями и прижала ее ладонь к головке девочки.

- Вы тоже пошли вон, - жестко велела Елена призракам. Дама поджала губы; появившийся было рыцарь оскорбленно дернул подбородком, но и они послушались настоящую хозяйку древнего замка.

Елена краем уха услышала шелест мертвых голосов:

- Ребенок... Она и наша по крови, и не наша... Неясно, что...

Младенец перестал пищать и - совершенно невозможно для новорожденной! - внимательно посмотрел след привидениям, и после смерил взглядом свою тетку, будущую приемную мать.

Время замерло. Елизавета с нежностью поглаживала пальцами волосики на темени дочки. Девочка молчала, даже не пытаясь шевелиться, но не спала.

Елена не сразу поняла, что все закончилось. Просто пальцы матери замерли слишком надолго. Присмотревшись, Елена увидела, что ласковая улыбка на лице мертвой женщины застыла навсегда.

Павел Лунин, брат Елизаветы, опоздал на несколько часов. Выслушал сбивчивый рассказ жены, долго молча стоял над телом мертвой сестры. Елена, едва слышно всхлипывая, прижималась к его плечу. Спустя какое-то время она бесшумно вышла и вернулась с младенцем на руках.

Павел повернулся к ней. Медленно и тяжело, нехотя, как будто посмотреть на новорожденную стало бы окончательным признанием - Елизаветы больше нет.

Он посмотрел.

Осторожно взял у жены девочку. Грустно улыбнулся, глядя на крохотное спящее личико и бережно поцеловал в лоб.

- Здравствуй, Елизавета Павловна. Ты не виновата ни в чем. Виноват тот, кто... Но ты о нем не думай. Теперь я буду твоим отцом.

Едва слышный шелест шелкового подола, стук изящных каблучков, поворот, снова поворот, искрящийся всплеск изумрудов браслета на руке, поднятой навстречу партнеру...

Элиза очень нравилась себе в бальном наряде. Она не могла посмотреть со стороны, но восхищенно-грустный взгляд кавалера отражал ее красоту лучше любого зеркала.

- Елизавета Павловна, - негромко сказал он, приблизившись в танце, - надеюсь, вы не лишите меня счастья видеть вас на осеннем балу в Цитадели?

Элиза улыбнулась. Чуть более лукаво, чем пристало барышне в разговоре с не-женихом. Особенно, когда дата свадьбы уже назначена.

- Я постараюсь уговорить Петра Васильевича.

При упоминании будущего мужа взгляд бравого лейтенанта императорской гвардии стал еще тоскливее. Элиза наклонила голову, пряча усмешку. Светлая прядь, продуманно-небрежно выбившаяся из прически, упала ей на лоб.

Пьера и уговаривать не придется. Ему все равно, где Элиза и что она делает. Даже на бал Конца лета в ратушу не явился - сослался на дела. Тоже мне, жених.

Не хочешь ты танцевать - не надо. Но приличия-то можно соблюсти?! Нельзя же так явно показывать пренебрежение и невестой, и правилами хорошего тона!

Здесь, в ратуше, собралось все высшее общество Гетенхельма. Император Александр почтил бал своим присутствием, и даже канцлер Воронцов, известный нелюдим, станцевал первый тур!

И, конечно, все знакомые Элизы отметили отсутствие ее жениха.

"Ты скучный крючкотвор! - в который раз мысленно обругала его Элиза. - Свил гнездо из своих рабочих бумаг, как... как крыса в подвале!"

Прозвучали финальные аккорды мелодии. Кавалер проводил Элизу к креслу пожилой графини, присматривающей за молодой просватанной девицей по древней традиции "для соблюдения приличий". Элиза поискала взглядом отца, но в бальной зале его не было. Павел Лунин, видимо, играл в карты или увлекся беседой с каким-нибудь седоусым генералом.

"Я от танцев еще при прежнем правлении устал", - говаривал, бывало, папенька, удаляясь в курительную.

Портить себе настроение Элизе было жалко. И так скоро свадьба всю жизнь испортит.

Говорят, браки по сговору тоже бывают счастливыми... Но не с равнодушным же бумагомаракой!

Элиза тихонько вздохнула.

- Дорогая, не придавай женитьбе большого значения, - как будто услышала ее мысли графиня, - ничего не изменится. Будешь так же танцевать на балах, кокетничать, обсуждать новости и заниматься благотворительностью... Или чем ты там занимаешься?

- Простите?

- Детка, послушай старую бабку. Трагизм не красит милое личико, а Петр, или, как теперь модно говорить - Пьер, не чудище из сказок. Может быть, у вас все сладится. Может быть, и нет. Но если ты заранее решишь, что свадьба - конец света, так и будет. Хочешь отказаться даже от надежды на счастье?

Элиза остолбенело молчала. Не таких слов она ожидала от чопорной старухи.

- А теперь, девочка, иди и веселись. Так же, как будешь веселиться и завтра, и через неделю, и через год. Нечего сидеть со стариками. - Графиня хитро усмехнулась. - Петру я объясню, в чем он не прав. Но и ты дай ему шанс.

- Хорошо, - кивнула Элиза. А что тут еще скажешь?

Она шла по залу, улыбалась знакомым и слушала отголоски разговоров, выбирая, к какой группе присоединиться.

... - Вы слышали, как теперь называют этих бедняжек? - Охала княгиня, в ужасе округляя глаза. - "Дочки императора". После того, как Помазанник обещал работающим женщинам свою отеческую поддержку, народ все переиначил! В наше время "детьми империи" были сиротки, а сейчас...

- Вы правы, - кивнул ее собеседник, солидный господин в кавалерийском мундире, - если слабый пол взваливает на себя тяготы службы, пусть и гражданской, это не от хорошей жизни. Перевелись настоящие мужчины!

- Если бы! Моя племянница, княжна, при живых родителях рвется стать "дочкой"! Жениху отказала! Чего ей не хватает, не понимаю!

- Тетушка, - терпеливо-ласково улыбнулась стоявшая рядом барышня, - я хочу служить империи в меру сил и возможностей. Я же не мечтаю о военной карьере, как госпожа Соколова. Хоть и не устаю ею восхищаться. Юная барышня, а уже лейтенант рейтарского полка.

- Награждена орденом Огненной Звезды за борьбу с нечистью... - продолжил кто-то, но Элиза уже прошла мимо. В эту беседу ей вступать не хотелось.

...- Новый провинциал-охранитель Гетенхельмский. Вон, сидит, закусками лакомится. Вызван из захолустья, давний сослуживец Архиепископа. Говорят, не жег ведьм просто за магию, непременно за злодейство, - совершенно не стесняясь, иронично говорил молодой человек в мундире Второго егерского полка.

- Последние указы предвосхитил? Ловок! И сделал карьеру, - хмыкнул его собеседник, седой старичок с тростью. - Императору, конечно, виднее... А я, уж простите, по старинке колдунов опасаюсь. Четыре века назад полматерика разнесли, вместо старой Рутении - болота с озерами, Гнездовск еле-еле оклемался. Хорошо, Мстислав наших предков собрал и до этих земель дошел, а то ловили б лягушек по кочкам да трясинам, кабы не чего похуже.

- Так потому со времен Мстислава любая боевая магия во всем мире под запретом, - пожал плечами егерь. - В мирных целях - пожалуйста, сколько угодно, а воевать извольте без колдовства, в доспехах, с мечами, пиками, пищалями да пушками. Ну, или с ножами, по-тихому, - ухмыльнулся он чему-то, прекрасно известному обоим.