Треверская авантюра(СИ) - Руденко Сергей - Страница 46

Начав спуск, отряд почти сразу же скрылся из глаз скучающего наблюдателя, но в этот раз все пошло по не совсем привычному для него сценарию. Уже через мгновение кузнец осознал, что всадники впервые свернули налево – к месту их временного заключения.

«…Предводитель, наверное… Неужто их новоявленный ярл?! А что, может быть… Как видно решил все-таки, песий сын, посмотреть на свою самую важную пленницу прямо здесь, в нищей хижине… Или может и вовсе, выберет ради бесстыдства какую из дочерей убитого им вождя?! Семь дочек от тринадцати до двадцати восьми – есть из чего выбирать…» – внутренне согласился пленник.

Все время, что кузнец просидел за забором, стоящие в замке отряды победителей чуть ли не ежедневно забирали на ночь кого-то из женщин. Сразу целыми группами. Но как ни странно, среди таких «выбранных», ни разу это не оказались сохранившие мужей женщины или совсем молодые девки, к чему заранее готовили себя все семейства, и в чем ни капли не сомневаясь, скрипели зубами их отцы. Однако нет.

У многих из погибших клановых дружинников было и по две, и по три жены, и симпатичных рабынь для блуда кто-то держал, не спеша выдавать их замуж. Вот из таких, не имеющих возможности отказаться вдов да разбитных одиночек, скучающие воины и подбирали себе постельных «подруг». Вслух все осуждали сложившуюся «традицию», но в глубине души каждый из немногочисленных мужчин, чьи женщины не попали в число «жертв», молился всем богам, чтобы ничего и дальше не изменилось.

Сохранивший часть своих недавних представлений из XXI века, Игорь такой приказ и правда, отдал. Эйнион обо всех нюансах, конечно же, не знал, но был он человеком далеко не наивным, и прекрасно понимал, что будь такая возможность, и многие победители не преминули бы раскрасить свои развлечения, унижая жен и дочерей на глазах у их мужей и отцов.

Большинство, из оставшихся в Бринморе хускарлов, были из так называемых «вольных». Лучшие бойцы получались именно из тех, кто посвятил свою жизнь войне. Из тех, кто давно потерял связь со своими родами, а нередко и семьями. И их не сдержали бы пустые приличия…

Кстати, самая старшая из дочек главы кондрусов еще весен шестнадцать назад уехала невестой далеко на восток – к токсандрам, и с тех пор ни разу не была в отчем доме. В последние лет пять начались всякие негоразды в тамошних краях, и попытка показать внуков могла бы стать опасной, а потому – оказалась нежелательной.

Зачем это нужно было главе клана – никто из обычных родовичей не знал. Слишком дальний союзник – все равно, что и нет его. В нужный момент все равно не успеет на помощь. А вот двумя следующими дочками прежний хозяин Бринмора, предпочел укрепить свою власть в клане. Старшие сыновья двух влиятельных родов остались лежать на той переправе вместе с тестем и почти всей дружиной, а дочки с детьми – так и жившие все годы в замке, – когда стали делить кондрусов на рабов и свободных, конечно же, вернулись к своей матери. Теперь уже вдовами. Тем более что Ингвар Чужеземец погромил и оба приближенных к прежним хозяевам рода, отправив на рабские рынки всех дальних родственников владетельной семьи. Ингвар Чужеземец не стал разбираться, кто из них может стать опасен в будущем, а кто уже сейчас.

…Копыта коней прогрохотали к воротам лагеря, не притормозив ни на секунду и здесь. Очевидно, предупрежденная охрана успела гостеприимно распахнуть створки, и дежурящий сегодня десятник уже через минуту угодливо придерживал стремя начальству. С этого момента кузнец снова стал «гостей» не только слышать.

Действительно, лагерь пусть и временный, вряд ли когда-нибудь здесь появится снова столько рабов, как сейчас, был все равно тщательно распланирован. Ровные дороги от всех четырех ворот сходились в центре, и сливались там, в достаточно большую площадь, способную легко вместить всех нынешних узников. Стоящие симметричными рядами хижины, отсыпанные руками пленников, и очень аккуратные тропинки между ними… Вся эта продуманность невольно вызывала уважение мастера-кузнеца, много лет приучавшего своих помощников именно к такому порядку и предусмотрительности во всех делах.

Осознав эту странность, немолодой мужичина сначала досадливо крякнул, разгладив длинные, чуть тронутые сединой усы, но почти сразу же иронично хмыкнул и почесал гладко выбритый, по обычной треверской моде, подбородок.

«…Ну что тут поделаешь? Оттого, что я стану растравливать себе желчь и убеждать, что пришельцы плохи во всем – свободы это ни мне, ни семье не прибавит. Да и вчерашний дежурный десятник кому-то успел рассказать, что вроде как их хевдинг рабов разрешает держать только временно. Вроде как сам он и правда откуда-то издалека, и в его краях считается, что раб обходится чересчур дорого. Надо же, почему дорого? Это же раб, ему не надо платить…»

* * *

Высокопоставленный гость вместе со спешившейся охраной прошелся по рабскому лагерю. Было хорошо видно, что настроен хевдинг, скорее, доброжелательно. С кем-то он заговаривал, кому-то приказывал подойти и, осмотрев, шел дальше, так и не сказав ни слова.

Кузнец не видел все в подробностях, но такого особого, безмолвного внимания удостаивались его родовичи, часто вне зависимости от пола, возраста и других многих вещей, поэтому было невозможно понятно, что же хотел выяснить претендент. В какой-то момент это все-таки произошло, и Ингвар Чужеземец перестал подзывать жмущихся к своим хижинам людей. Ну, или не к своим…

Большую часть времени оказавшиеся впервые практически без работы пленники провели в отведенных им жилищах, но дети первыми не выдержали этого добровольного самоограничения, и стали сбиваться в шумные стаи, бесцельно передвигаясь по лагерю. Потом – клубы по интересам стали организовывать женщины, а в последние дни к общему поветрию присоединились и мужчины. Разговоры, прерываемые едой и уборкой территории – были собственно всем списком развлечений. Кроме, конечно, тех, что бывают меж супругами.

Видя, как победители таскают одиночек да вдов, включились в это соревнование и немногочисленные кондрусские мужи. Эйнион был уверен, что в ближайшее время среди них не останется ни одной праздной бабы или девки. Потому как нетронутые завоевателями, они тоже пошли в разнос, сами находя приключения среди охраны и ровесников.

Поэтому к концу обхода, почти все пленники повыходили наружу, однако распределились они неравномерно. Сопровождение нового ярла запретило ходить в это время, и в одних местах лагеря сбились большие группы любопытствующих, в других – замерли лишь единицы.

В какой-то момент обход привел полководца к хижине Эйниона. Прежний хозяин Бринмора, конечно благоволил к своему мастеру-кузнецу, однако уважение к благородству и доблести властителей у фризов было в крови, само время диктовало это правило, поэтому, как и другие, он встал и поприветствовал высокого гостя. Передвигавшийся последнее время в молчании, тот вдруг снова оживился:

– Не ты ли Эйнион-кузнец? – уточнил воин.

– Так и есть, господин. Прежде я был еще и мастером над тамошними умельцами, – с достоинством добавил он, немного удивившись собственной говорливости.

– Пригласишь ли меня в гости, мастер-кузнец? – с улыбкой огорошил воин.

– Но… это же… у тебя в «гостях». Если так можно сказать… – растерянно ответил мужчина, и оглянулся, не зная как вести себя дальше.

Если бы это произошло в прежние времена, то сейчас бы из-за его плеча появилась жена с кубком пива, хмельного меда или вина. А потом он должен был бы пригласить гостя внутрь своего дома. Однако невысокая хижина не очень-то годилась даже для того, чтобы два рослых мужа просто стали в ней, не говоря уже о том, чтобы устроить традиционное застолье. Но не было в его здешнем «доме» ни еды, ни хмельного. Да и сама жена испуганно замерла шагах в тридцати рядом с соседками. Там, где ее застал неожиданный обход.

– Ну что ты. Те, кто при власти и силе, всегда могут отобрать понравившееся у окружающих, но это не значит, что все вокруг наше, – явно немного забавляясь его растерянностью, ответил хевдинг. – Можешь подойти к нам, женщина! – добавил он, проследив за взглядом опешившего собеседника.