Лори Лэн, металлист (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XIX) - Шагинян Мариэтта Сергеевна - Страница 42

— Ну, так я вам сама расскажу о другом человеке. Другой человек струсил, как самый последний мальчишка. Он побежал в свой союз и затрезвонил во все колокольни. Он стал просить, чтоб его связали и спрятали, потому что он сам ничего не умеет сделать за себя, — ни связаться с кем-нибудь, ни спрятаться от него, ни… ни, вообще ничего…

— Так-таки ничего? — пробормотал Лори, обнимая ее и привлекая к себе с такой силой, как если б она была рычагом станка или осколком гранита.

— Ничего! — ответила Грэс: — даже этого вы не умеете сделать как следует. Сидите смирно.

Она снова положила его голову к себе на плечо, но на этот раз она держала ее ладонями и смотрела ему в глаза. Лори прищурился, выдерживая ее долгий взгляд.

— Милая, — проговорил он тихонько, — если б мы не были сейчас под землей и лэний не ел наши кости и если б нам не оставалось жить несколько часов, — я бы опять побежал от вас и затрезвонил во все колокольни. Я не смею связать себя с вами. Вы не понимаете, что это бесповоротно. Вы делаете серьезные вещи смешными и большие вещи маленькими. Вам впору играть в куклы.

— У нас тоже есть большие вещи, которых вы не понимаете, — ответила Грэс кротко. — Перед самой смертью я вам скажу на ухо… Но не надо, не надо думать о смерти.

Она взлохматила ему волосы, что дало ему право положить руку на ее собственные кудри, прохладные и мягкие, как шелк. Он погладил их осторожно, как птицу.

— Грэс!

— Что, Лори?

— Я видел сон…

— Когда это вы видели сон?

— Вы отлично знаете, когда я его видел. Это было так странно, что большая взрослая женщина в кружевах и лентах, пестрая, как попугай, нагибается к незнакомому человеку…

— Лори Лэн! — крикнул Ребров резким голосом: — идите сюда. Обратите внимание!

Лори встал, чувствуя головокружение. Он с усилием шагнул вперед, с усилием собрал свои мысли и тяжело опустил руку на плечо Реброва. Тот поглядел на него с сердитым укором, — и Лори ответил ему остерегающим взглядом.

— Вы не правы сейчас, Ребров, — пробормотал он, — не правы!

Ребров указал на скалы, возле которых уже копошился дядя Гнейс с измерительными приборами.

— Взгляните сюда, Лори, — произнес он сухо, — эти скалы втягиваются под прямым углом с наклоном в двадцать градусов. Движение происходит равномерно. Мы его высчитали. Возможно, что нас втянет в какой-нибудь каменный водоворот.

Лори Лэн подбежал к скале и с удивлением почувствовал под ногами странную тягу, медленную, как зыбучие пески, но мощную по своему напору. Он сделал несколько шагов и пошатнулся. Они очутились в каменном течении. Земля медленно втягивала их в себя. Лори принюхался — эманации лэния стали слабее и отдаленней.

— Возможно, что раскроется щель наружу, — сказал он Реброву. — Братцы, поставьте часового у противоположного конца коридора. Я чувствую близость воздуха. Лэний уходит от нас. Надо сторожить во всех концах жилы!

Гнейс кивнул головой. Ребров и Лори, посоветовавшись, разделили маленькую группу на четыре поста и поставили по двое человек в конце четырех разветвлений пегматитового коридора.

Сделав все, что от него требовалось, и оставив себе тот угол, куда он усадил Грэс, Лори быстро побежал к оставленному местечку. Он чувствовал, как тело его, терявшее веселую зарядку лэния, становится тяжелым, измученным и горячим. Он испытывал нечто, похожее на приступ зангезурской лихорадки.

Грэс, между тем, выбрала местечко поуютней, на золотистом песке одного из углублений жилы, и ждала Лори, чувствуя себя счастливей, чем сотня героинь романа, поджидающих жениха где-нибудь в беседке, аллее или маленькой гостиной.

— Плохо дело, Грэс, — проговорил Лори деловым голосом, очутившись возле нее, — камни движутся, лэний перемещается. Все наше освещение, отопление и питание — это он. Если он отойдет, мы потеряем способность питаться, видеть и греться запасом собственного фосфора. А это значит, что смерть будет далеко не веселая для вас, девочка.

Он сел на землю, делая тщетные попытки унять свой озноб. Но, так как зубы его начали колотиться друг о дружку, он отодвинулся от Грэс и не дотронулся до ее пальчиков, протянувшихся к его руке.

— Не сочиняйте глупостей! — проворчала Грэс. — Что это еще с вами делается? Мы и не подумаем умереть.

— Согласен… — с трудом ответил Лори. — Н-не об…об-ра…щайте вни-мания. Я…

Он не мог удержаться от страшной судороги, забившей ему челюсти друг о дружку.

Грэс вскрикнула и охватила его руками. Он опять лежал в лихорадке, как тогда, в голубой спальне, и, почти теряя сознание, глядел на нее прищуренными глазами. В них было столько же юмора, сколько и нежности. Возмутительный человек.

Ей совсем не нравилось такое восстановление прошлого. Она быстро схватилась за сумочку — там была хина. Вытащив облатку, она сунула пальчик между двумя челюстями с храбростью, достойной укротителя львов, и выдавила ему хину на язык.

— Сосите ее, Лори, сейчас же! Ничего, что горько. Если уж очень горько — не беда!..

Беглым, быстрым движением она скользнула по его губам поцелуем. Очевидно, этого было достаточно для того, чтобы подсластить горечь двадцати грамм хины, проглоченных Лори с величайшим удовольствием. Но это окончательно подорвало его силы. Слабо подняв обе руки, как если б он собирался обхватить ими Грэс за шею, полураскрыв губы и потянувшись в ее сторону, он опять потерял сознание и упал на гранит без проблеска жизни. Озноб — и тот прекратился. Он лежал холодный и неподвижный, как мертвец.

Между тем вокруг шло странное угасание света. Красными полосами вспыхивали то здесь, то там отдельные куски коридора. То здесь, то там загоралось светлое пятно. Сумрак боролся с ними все сильней да сильней, застилая глаза багровым мраком. Борьба тьмы и света происходила, впрочем, не снаружи, а в глубине их собственных зрачков: эманация лэния переставала оказывать действие.

Через несколько минут началось похолодание. Грэс почувствовала холод и сырость окружающих камней. Песок под ними внезапно стал влажным. Тепло уходило из каждой поры, и ее тоже охватили легкие спазмы озноба.

Она сидела над Лори, прижав его к себе, как ребенка. Она укутала его всем, что только можно было сорвать с себя самой, грела его дыханьем, терла ему ладони. Но когда медленно подступило третье и самое последнее зло, она судорожно вскочила, напрягая все свои силы на мысли, как бы спасти его от смерти.

Третье зло было обезвоздушивание пространства. Лэний поставлял им до сих пор кислород из их собственных костей. Сейчас поставка кончилась. Их легкие судорожно начали вести работу. А вокруг был спертый, тяжелый воздух, которого не хватит и на полчаса.

— Ребров! — крикнула Грэс.

— Я здесь! — ответил он со скалы. — Мы движемся. Где Лори? Надо собраться вместе, чтоб не быть разделенными!

— Лори в обмороке, — ответила Грэс, — нам скоро нечем будет дышать.

Ребров звал рабочих, но голос его звучал хрипло, и они откликались слабо и отдаленно. Движение камней уже разделило их. Он бросил Грэс свою фляжку с водой и крикнул:

— Для Лори!

Грэс подобрала фляжку и оглянулась по сторонам. Мрак сгустился. Она втянула воздух и, повинуясь почти животному инстинкту, вскарабкалась на какую-то каменную ступеньку. Здесь была новая ниша. Земля выступала из гранитных трещин. Дышать было легче. Недолго думая, Грэс подхватила Лори и втащила его с не женскою силой в нишу. Здесь она сорвала с него кушак, наделала веревок из шелковой накидки, платья и пары своих чулок. Крепко обвязав Лори, она приподняла его себе на спину и сделала несколько шагов в глубину ниши. Теперь под ногами ее была земля. Впереди — открылся проход.

Единственным путеводителем Грэс стали ноздри. Она шла, принюхиваясь к дуновению кислорода. Слабые струйки воздуха вели ее от одного углубления в другое. Становилось все холоднее, и дышать было легче. На минуту оборотись, она крикнула в пространство: