1Q84. Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Книга 2. Июль–сентябрь - Мураками Харуки - Страница 6

Тэнго выпил кофе, дожевал тосты и, оставив на столе прочитанную газету, вышел из кафетерия. Вернувшись домой, почистил зубы, принял душ и начал собираться на лекции.

В колледже на обеденном перерыве к нему явился посетитель. После утренних лекций Тэнго зашел в зал отдыха для преподавателей, сел на диван и собрался было пролистать еще не читанные утренние газеты. Вдруг перед ним возникла секретарша директора и сообщила, что некий господин просит у него, Тэнго, аудиенции. Секретарша была на год старше Тэнго. Очень способная женщина. Хотя формально и числилась секретаршей, в действительности тащила на себе почти все управление колледжем. Для классической красавицы лицо, пожалуй, грубоватое, но это с лихвой компенсировалось ее превосходным чувством стиля как в одежде, так и в манере держаться.

– Представился как господин Усикава, – добавила она.

Никого с таким именем Тэнго не помнил. Секретарша отчего-то слегка нахмурилась.

– И поскольку вопрос жизненно важный, попросил беседы с глазу на глаз.

– Жизненно важный? – удивился Тэнго. По крайней мере, в стенах этого колледжа никто до сих пор не обращался к нему с жизненно важными вопросами.

– Я пустила его в приемную, там сейчас свободно. Хотя, конечно, внештатным сотрудникам без особого разрешения приемной пользоваться не положено…

– Большое спасибо, – поблагодарил Тэнго. И чуть заметно улыбнулся. Но секретарша не обратила на это никакого внимания: развернулась, взмахнув полой летнего жакетика от «Аньес Б», и быстро зашагала прочь.

Усикава оказался низкорослым мужчиной лет сорока пяти. С обрюзгшим телом и толстыми складками на шее. Насчет возраста, впрочем, Тэнго тут же засомневался. Ибо чуть ли не главной особенностью этого лица было то, что возраст по нему определить невозможно. Может, далеко за сорок пять. А может, гораздо меньше. Сообщи он любой – от тридцати двух по пятидесяти шести, – и можно запросто убедить себя, будто ему столько и есть. Зубы неровные, позвоночник перекошен. Неестественно плоская лысина, окруженная буграми и рытвинами, венчала огромную голову – прямо полевая вертолетная площадка из кинохроники о Вьетнамской войне. Густая шевелюра вокруг этой лысины наполовину скрывала уши и была спутана так беспорядочно, что у девяноста восьми человек из ста наверняка вызывала ассоциации с лобковыми волосами (что могли вообразить остальные двое, Тэнго даже загадывать не решился).

И лицо, и тело гостя поражали своей асимметричностью: куда ни глянь, левая сторона не являлась даже приблизительным отражением правой. Эту странность в собеседнике Тэнго отметил мгновенно. Понятно, что абсолютной симметрии у человеческих тел не бывает. У самого Тэнго брови слегка отличались друг от друга по форме, а левое яичко свисало несколько ниже правого. Все-таки людей не производят на заводе по установленным стандартам. Но хотя бы приблизительное сходство правой и левой сторон нам от Природы, как правило, полагается. Этого же бедолагу старушка Природа гармонией обделила. Нарушения баланса в его внешности резали глаз и действовали на нервы любому. При виде этого человека становилось так же неуютно, как от взгляда в кривое, но совершенно отчетливое – и оттого еще более неприятное – зеркало.

Серый костюм незнакомца был так густо усеян складками и морщинами, что напомнил Тэнго скованную ледником равнину на аэрофотоснимке. Воротничок рубашки выбивался из-под ворота пиджака, а узел галстука, похоже, специально завязали так, чтобы на века зафиксировать всю нелепость существования его хозяина в этом мире. Костюм и рубашка не совпадали размерами, а узор на галстуке напоминал натюрморт «Расползшаяся лапша» кисти студента-неудачника из второсортного художественного колледжа. Все вещи явно куплены со скидкой на распродаже. Чем дольше Тэнго разглядывал одеяние собеседника, тем острее жалел его. К своему гардеробу сам он относился равнодушно, однако почему-то всегда обращал внимание на то, как одеты другие. И теперь мог с уверенностью сказать: в шорт-лист самых ужасно одетых людей, что ему встретились за последний десяток лет, сегодняшний визитер попадал без труда. И дело даже не в отсутствии вкуса. Этот тип будто ставил целью надругаться над понятием вкуса как таковым. При виде Тэнго незнакомец тут же поднялся с кресла и, согнувшись в поклоне, протянул визитную карточку. Имя и фамилия на визитке были напечатаны иероглифами и чуть ниже дублировались по-английски: Toshiharu Ushikawa. А под ними мелким шрифтом значилось: «Фонд поддержки искусства и науки новой Японии, штатный сотрудник совета директоров». Дальше указывались адрес организации – район Тиёда[3], квартал Кодзимати – и номер телефона. Ни что именно развивал и поддерживал этот фонд, ни чем вообще может заниматься штатный сотрудник в совете директоров, Тэнго, разумеется, понятия не имел. Однако визитка была из дорогущей бумаги с водяными знаками, какой не предложат в обычной печатной лавке за углом. Несколько секунд Тэнго изучал визитку, затем поднял взгляд на ее хозяина. Что-то не сходилось. Ей-богу, организация с такими визитками, адресом и названием никак не могла позволить себе настолько нелепого на вид сотрудника.

Они сели в кресла у журнального столика и посмотрели друг другу в глаза. Незваный гость полез в карман, достал носовой платок, несколько раз старательно вытер потную физиономию и спрятал несчастный платок обратно. Девица из службы приема принесла им зеленого чаю. Тэнго поблагодарил ее. Усикава ничего не сказал.

– Простите, что отнимаю бесценное время отдыха… ну и что не договорился о встрече заранее, – проговорил наконец Усикава. Несмотря на вежливые слова, в его манере общаться сквозила некая фамильярная снисходительность. Что опять же не нравилось Тэнго. – Ах да! Вы же еще не обедали? Так, может, пойдем и побеседуем где-нибудь за едой?

– Между лекциями не обедаю[4], – сухо ответил Тэнго. – К двум часам все закончу, тогда и перекушу где-нибудь. Так что за мой обед прошу не беспокоиться.

– Понял! Здесь тоже можно. Хорошая обстановка. Ничто не отвлекает… – Усикава окинул приемную взглядом оценщика в ломбарде.

Что и говорить, комнатка не фонтан. На стене – горный пейзаж в массивной раме. При взгляде на эти горы только и думалось: сколько же, интересно, весит такая рама? В огромной цветочной вазе громоздились какие-то георгины. Тяжелые и угрюмые, точно женщины после наступления климакса. За каким лешим устраивать настолько мрачную приемную в колледже для абитуриентов, Тэнго не понимал.

– Извините, сразу не представился, – продолжал посетитель. – Как и написано на визитке, зовут меня Усикава. Хотя все мои друзья кличут меня просто Уси[5]. Представьте себе, никто не хочет произносить мою фамилию как положено. Уси – и все тут! – Усикава добродушно осклабился. – Прямо беда…

Друзья? Тэнго подумал, что ослышался. Кем нужно быть, чтобы от чистого сердца дружить с таким типом? Посмотрел бы я на этих «друзей», хотя бы из любопытства…

В первые же секунды знакомства Усикава напомнил Тэнго скользкую бесформенную субстанцию, выползающую из темной норы. То, чему на свет божий являться никак нельзя. Не это ли зловещее нечто разбудил под придорожным булыжником Эбисуно-сэнсэй? Нахмурившись, Тэнго положил визитку на столик перед собой. Тосихару Усикава. Вот, значит, как тебя величать.

– Насколько я знаю, вы, господин Кавана, человек занятой, – сказал Усикава. – Поэтому предлагаю опустить в нашей беседе все ненужные экивоки и говорить только по существу.

Тэнго чуть заметно кивнул. Усикава отхлебнул чаю и начал разговор по существу.

– Полагаю, о «Фонде поддержки искусства и науки новой Японии» вы слышите впервые?

Тэнго снова кивнул.

– Неудивительно, – продолжал Усикава. – Организация создана совсем недавно. Ее главная цель – финансовая поддержка молодых независимых дарований в науке и искусстве, в первую очередь – тех, чьи имена пока не известны широкой общественности. Иными словами, мы стараемся отыскать и выпестовать ростки нового поколения японской культуры. Выходим на ученых, исследователей, творческих личностей самого разного профиля и заключаем с ними договоры. Ежегодно наша комиссия отбирает пять стипендиатов, которым предоставляется грант на развитие собственного проекта. Целый год можно заниматься тем, что вы любите больше всего, как вам самому угодно. Никто не будет дергать вас за ниточки. А в конце года, чисто для проформы, напишете простенький отчет. Пары-тройки абзацев достаточно: что проделали за год, каких успехов достигли. Ваш отчет будет опубликован в журнале, который издается Фондом. Абсолютно ничего сложного. Организация совсем молодая, и на данном этапе для нас самое важное – отчитаться о результатах финансовых вложений. Показать, что мы засеяли семена и урожая ждать уже недолго. А если конкретно – каждому из пяти стипендиатов выдается годовой грант на сумму три миллиона иен[6].