Душа ночи (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 23

— Ты обгорел на солнце, — Лана отвернулась к выбитому мною окну и направилась к нему по осколкам, не замечая, что порезала босые стопы. — Надо было опустить жалюзи.

— Милая…

— Никто меня так не называл, — девушка зябко повела плечами и остановилась у самого края развороченной рамы. — Мне здесь нравилось. Окна от самого потолка и до пола. Вид шикарный — все крыши как на ладони и с улиц сюда не доносится шум и запахи. Много света и воздуха…

— Тебе всегда нравилось за городом, — возразил я тихо, боясь спугнуть девушку.

— Верно. Но там негде спрятаться, — ведьма вздохнула. — Я привыкла к городам. Мне пришлось так долго от тебя бежать. И всё равно… ты нашёл.

— Ты вскормила меня.

— Наверно, стоит об этом пожалеть, — я стиснул зубы до хруста, но она продолжила говорить, позволив мне ощутить горечь каждого слова. — В тот день я не задумывалась о последствиях и боялась потерять единственного дорогого мне… человека. У меня никогда не было никого ближе тебя. Именно тебе я доверила своё тело и… душу. Ты стал моим проклятьем, хотя клялся быть опорой.

— Не могу без тебя, — отчаянно подбирая слова, я шагнул к ней и замер, обжегшись о чужой взгляд. Это были не глаза моей девушки. — Что…

— Ты разделил мою душу, глупый. Окончательно. Я едва смогла вернуться, — она вдруг ссутулилась, став меньше и беззащитнее. — Теперь у меня нет своего пути. Я должна… Что же ты со мной сделал? — всхлипнула она жалобно. — Теперь меня смогут учуять истинные Другие. Однажды кто-то из них поработит часть моей души. Из неё выйдет идеальный мститель и защитник рода.

— О чём ты говоришь?

— Ведь я рассказывала тебе…

Я едва вспомнил упоминание о духах шаманов и сказки о страшных болезнях насылаемых ими.

— Мы изгоним его.

— Это часть меня, глупый. И чтобы дух освободился, мне нужно умереть. Это и сделают со мной, когда поймут, что он у меня внутри.

Ноги подкосились и я оказался на полу. Мир потускнел, звуки стали глуше. Я уставился на девушку у окна. Я видел только её. Большая футболка, нелепо и трогательно смотрелась на стройной фигуре, волосы, подхватываемые ветром, бились в лицо, она переминалась с ноги на ногу, кроша пятками стекло и не замечая крови. Но что самое удивительное, ее крови не замечал я. Это стало несущественным. Ведь именно в этот самый день и час я потерял её окончательно. Ведьма стала не моей. Вот только я остался её Валсом. Я вернулся. Но было поздно. Я успел стать идиотом, у которого нет шансов.

Милана

Я потеряла его ненадолго, когда очнувшись, не увидела рядом и спустя неделю нашла в катакомбах Парижа, холодного бездыханного и изменённого ненавистными каждому Немёртвыми. Помню как я орала, выла, обрушивая своды огромного склепа, и рвала на части всех встречающихся по пути обратно и пытающихся отобрать его у меня. Мы вместе прошли восстание. Я кормила его собственной кровью, качала на руках истощённое трансформацией тело, гладила слипшиеся волосы и шептала обещания, зная, что не смогу их выполнить. Никогда не смогу. Но тогда, смотря в его становящиеся чужими глаза, я говорила всё, что он хотел услышать.

Мы пытались. Я делала вид, что не замечаю запаха крови, а он — что верит в это. Валс приходил с чужими смертями в зрачках, становясь сильным, и каждый раз слышал, как сбивается с ритма моё сердце. Он стал другим. Чужим. Жестоким. Суть инкуба, проявившаяся в его крови, жаждала моего подчинения, полного. Однажды я смогла уйти… Он нашёл меня, и тогда впервые показал своё истинное лицо. Он всегда знал кто я, единственный, кому я открылась… почти полностью, но даже это не спасло нас. Мы были вместе, врозь и снова вместе, пока не разошлись в разные стороны одного мира.

Ни один восставший не способен быть долго далеко от своего первого кормильца и я не сильно удивилась, встретив его в Монетске. Другой, но всё ещё мой он никогда не владел мною.

— Родной, — прошептала я в его рот и спрятала лицо в изгибе его шеи, куда никто не смел прикоснуться кроме кровных, тех, кому он доверял собственную жизнь. — Я всегда буду виновата перед тобой.

— Люблю.

— Люблю, — совершенно искренне призналась я.

— Недостаточно, — он мягко поцеловал меня в висок.

— Больше не умею. Прости.

— Уже давно. Просто никогда не перестану надеяться, — он потёрся носом о мои волосы. — От тебя пахнет джинном. Скажи, что ты не спуталась с этими маньяками.

— Прости.

— Ты повторяешься.

— Как всегда, — его кожа была тёплой, и не хотелось думать, каким образом он этого добился. Сейчас существовали целые толпы добровольных доноров, но меня это всегда коробило. — Мне нужна помощь. Как можно снять метку?

— Сколько было контактов?

— Три, считая последний.

— Он сумашедший? — привычно подхватив меня на руки, он переместился на диван.

— Как они все, но я до последнего не чуяла в нём джинна.

— Значит из высших. Должна была понять, что если не чуешь, то всё ещё хуже, чем могло быть. Показывай.

Смутившись, я всё же расстегнула рубашку, обнажив кровоподтёки.

— Горячо, — нервно ухмыльнулся Валс и примирительно поднял ладони. — Молчу, молчу. Ты оставила ответные?

— Не знаю, — мрачно созналась я.

— Настолько горячо? — фыркнув, я запахнулась и отвернулась.

— У него дар инкуба или нечто вроде. Сильнее твоего. Многократно. Рядом с ним я себя не контролирую.

— Забавно. Не знаю о таком, однако джинны скрытные, а значит, мы мало что сможем узнать.

— Значит…

— Ничего не значит, — грубовато оборвав меня, Валс зевнул. — Есть правила и они работают для всех. Если метку не обновлять она сойдёт. Кстати, а давно ты клеймишь себя? — длинные пальцы пробежались по предплечью, повторяя рисунок цветка.

— Это подарок, — против воли я улыбнулась, — ребёнку.

— Ты неисправима. Он хоть знает…

— Никто не знает, — я уложила мужчину на диван, устроив его голову на своих коленях.

— И джинн твой тоже?

— Он не мой, — возразила я, перебирая шелковистые волосы.

— Все мы твои. Однажды до тебя дойдёт, — почти промурчал Валс. — Как же мне тебя не хватало…

Спустя минуту он замер. Я точно знала, что он заснул, но продолжала скользить пальцами по волосам. При жизни они не были такими гладкими. Холодная красота моего… моего Валса проявилась только после смерти. До того он был просто парнем, который был рядом, которого можно было любить, притворяясь человеком. Единственный кто действительно любил… или верил в это.

Ради него я приняла своё проклятие, впустила его в себя став… собой нынешней. Сейчас мне сложно понять, как я могла жить, отрицая свою сущность. Быть Аями в мире Других было трудно.

— Лана, — голос проникал в моё сознание, будоража и вынуждая откликнуться, — ты нужна мне. Ответь…

— Нет, — я забилась, стаскивая с себя сети, и никак не могла из них выпутаться. Прохладные руки обхватили меня за плечи, не позволяя шевелиться, и я ранено вскрикнула.

— Тихо, родная, тихо, — другой голос, знакомый много лет вывел меня из забвения.

Распахнув глаза, я не сразу рассмотрела склонившегося надо мной Валса, а поняв, что это он, прижалась к холодной груди, силясь сдержать судороги.

— Всё ещё видишь кошмары?

— Всегда, — говорить не хотелось.

Стараясь дышать глубже, я промокнула заплаканное лицо, замечая чёрные разводы. Оттолкнувшись от друга, я отошла к плотно зашторенному окну и выглянула наружу. За окном светило солнце. Ветер колыхал верхушки деревьев и гнал по пустой улице мелкий сор.

— Здесь не многолюдно.

— Утро, — словно это всё объясняло, произнёс мужчина скучающе.

— Ночной город.

— Исключительно.

— Я оставила мотоцикл…

— Он в моём гараже, следов не осталось.

— Мне нужно выбраться из города.

— Куда?

— Не знаю, — я закусила губу и наткнулась на хищный взгляд.

— Во имя всего сущего не делай так при мне, — прошипел Валс. — Я слишком хорошо помню…