Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 10

Я словно в пьяном угаре. Разворачиваю девчонку лицом и впиваюсь в мягкие губы. Сминаю, вылизываю открытый для меня ротик. Красивая, молоденькая, прижимается страстно и в глаза смотрит с обожанием сучки перед хозяином. В голове проскальзывает мимолетная мысль: «Она хорошо целуется и не такая уж и недотрога, какой казалась. Ну что еще нужно?». И стоит у меня на девчонку — хоть гвозди забивай, только понимаю, что, трахнув ее, не получу того особого кайфа, что с Ней…

«Ар-р-р… Надо отключить голову. Заебали эти игры разума», — отгоняю мысли, что касаются моей взрослой влюбленности. Если это можно так называть. Была похоть и неудержимая страсть, но любили ли мы друг друга?! Видит Бог, я старался быть мужчиной, которым она хотела меня видеть. Но… Слишком много «но». Не хочу думать. Надо просто забыть. Или заменить. Но интерес к девице уже потерян. Не беда! Через десять минут зажимаю в темном тоннеле коридора, ведущего к туалетным кабинкам, новую прелестницу.

И снова мягкие губы, жаркие объятия, что обещают так много. Шарю руками по телу не хуже заправского полицая, проверяющего на нычки наркоты. Девчонка тает, поддается на мою провокацию. Опять без сопротивления, опять с полнейшей самоотдачей. Прекрасно осознаю, что если скажу, она мне прямо тут же и отсосет, не стесняясь чужих взглядов. Не мой вариант. Чего хочу — сам не пойму. Но азарт, поиск, сродни охоте, продолжается.

Такие разные девочки. Мало соображая, наслаждаюсь вниманием и откровенным желанием. Чужие руки, чужие губы, в танце — одни, в коридоре — другие, на улице — третьи. Легкие поцелуи, глубокие засосы, одни — неопытные, другие — настойчивые, но все по-девичьи уступчивые, безликие. С каждым поцелуем вычеркиваю ее из памяти, и вскоре перестаю думать совсем.

Парни. Объятия более крепкие, готовые потягаться с тобой за первенство. Поцелуи в шутку, дурачась, на грани дозволенного. И все так же — белым шумом. Кроме одного…

Не понимаю, когда в нашей гогочущей ни о чем толпе появился он, но наглый взгляд зеленых глаз, что убивает и насилует одновременно, сразу цепляет, притягивает, как магнитом. Это пугает и возбуждает одновременно.

Парень выше меня на полголовы, старше, но не намного, и очень эффектный. Тянет меня на улицу. Мы выходим незаметно, о чем-то болтаем: музыка, увлечения и даже о девчонках. Куда-то идем так близко, что касаемся друг друга плечами.

— Елисей… — парень обращается ко мне, а я ловлю аромат его одеколона, и меня просто уносит, окатывая жаром возбуждения.

— Лучше просто Лис.

— Ли-и-и-с-с-с, — тянет он и улыбается, да так, что я чуть ли не давлюсь слюной, реагируя на парня, как изголодавшийся кобель. — Куришь?

— Нет, — ржу, как укуренный, хотя ни-ни. Просто пытаюсь скрыть свою неадекватную реакцию, но, кажется, у меня хреново это получается. — Знаешь, не люблю привкус сигарет на губах.

«А она курила, и делала это с неким аристократическим шармом», — снова чертовы мысли невольно убегают к той, которая безжалостно полоснула по душе ножом расставания. Глядя на то, как она зажимала меж пальцев, как подносила к губам длинный мундштук, я готов был простить ей этот крохотный недостаток только за то, что она превращала его в эротическое зрелище. Я многое готов был ей простить, как проклятый въебывал, перевелся на заочку. Она хотела видеть рядом мужчину, а не пацана, и я старался им быть, но выходит, я нужен был только для бездумного траха, а не для жизни.

Из мыслей резко вырывает захват горячих пальцев на моих плечах. Его взгляд и загадочная улыбка завораживают. Так давно у меня с парнями не было. Хочется рискнуть, но я не уверен, правильно ли его понял. Как-то в нос кулаком неохота получить.

Не успеваю сообразить, как он впивается поцелуем в мой рот, а я столбенею, тихо ахуевая. Похоть жидким огнем разливается в паху. В голове взбесившимся дятлом стучит мысль: «Какая падла тебе про меня наболтала, что ты так решительно взял быка за рога?».

Я, конечно, не особо шифровался, но все же вуалировал свою ориентацию за развязностью и безбашенностью. А тут…

Чувствую его силу — это на инстинктах. Поддайся я ему, и он меня прогнет. А задницу свою я не подставлю никому. Волнение и даже некое опасение заставляют сердце то замирать, то пускаться вскачь. Последние остатки мыслей вышибает скольжение языка по губам. Становится откровенно похуй, откуда он узнал и что за этим может последовать.

Миг, и я сам прижимаюсь плотнее. Обнимаю, запуская пальцы в волосы. Возбуждение клокочет, но я пытаюсь целовать неспешно, искренне наслаждаясь игрой. А в голове два чудилы перетягивают канат, каждый на себя. Один вопит, что этот фрукт мне не по зубам. Он сам охотник. Другой искушает — а может, рискнуть? И в этот внутренний спор вклинивается рык парня:

— Засунь язык глубже!

Как не заржал в тот момент, не знаю…

А сейчас не могу сдержать кривую ухмылку, выплывая из прошлого. Как же его звали?.. Убей, не вспомню. Да и лицо стерлось из памяти. Сколько любовников прошло через мою постель — девчонок, парней, — и не счесть. Многих, наверное, уже и не вспомню, но были и такие, которых никогда не забуду. А тогда…

— Какой же я тогда был пиздюк неумный. Пять лет тому назад…

Пять лет, и все иначе — по-взрослому. Дорогая одежда, я сейчас смахиваю на мажора, которых сам когда-то презирал и высмеивал. Кожаное портмоне, изрядно похудевшее, но в котором еще водятся деньжата. Элитный клуб и совсем другой уровень развлечений, но и настрой совсем другой.

Все бесит! Нестерпимо хочется набить кому-нибудь морду, разбить казанки в кровь, ну или хотя бы кого-то жестко выебать. Бездумно, без обязательств дать выход накопившейся злости на этот мир.

Мир, в котором действует непреложный закон бытия: пришла беда — отворяй ворота. Где одно цепляется за другое, другое тянет третье, словно звенья якоря, что утаскивают меня на дно. Все, что строил не один год, балансирует на краю пропасти. И кажется, взмахни крылом бабочка — рухнет, полетит в Ад и там сгорит вместе со мной.

Необходимо отыскать решение, а его нет, и внутри меня клокочет Ярость, но только внутри. Внешне я безучастен и холоден. Собран, словно хищник на охоте.

Так же собранно-методично заливаю холодный русский алкоголь швейцарской марки. И тот порциями попадает в кровь, но не пьянит. А так хочется нажраться до невменяемости, только бы вырваться из невыносимого болота реала. Да какой там… То ли всем известный русский ген, то ли многолетние «тренировки», то ли мое вечное желание зубами держаться за сознание не дает расслабиться и отпустить себя. Словно издеваясь, крепкое бухло пьянит тело, оставляя трезвым мозг.

И даже танцпол с его децибелами транса, мокрой, жаждущей драйва толпой, запахом пота, феромонов и дорогих духов, не выключает сознание. Дерганая извивающаяся амеба человеческих оболочек обтекает со всех сторон. Только так и не удается забыться, в голову лезут такие мысли с иллюстрациями из времен инквизиции, что самому тошно. Но с каким удовольствием я стал бы палачом для этой гниды.

Нет, не дыба, не кнут, не удавка, и даже не огонь. Хочу крови на руках — солоноватый запах расплаты за предательство. Только я и нож! Не спеша, под «Black Black Heart»* срезал бы с него лоскуты кожи. Один за другим. Медленно пьянея от запаха крови и страха в его глазах. Я бы не дал ему кричать. Нет! Только тихо мычать в кляп. Как и не дал бы впасть в небытие. Уколы удержали бы его в сознании и не дали истечь кровью. Познания в медицине и анатомии мне как раз в помощь. Он бы сполна насладился всей силой моей ненависти и презрения. Я бы вырезал на его лбу имя предателя, чтобы в случае, если он выживет, каждый встречный знал, что перед ним стоит ИУДА.

Еле успокаиваю в себе эту поднявшуюся волну Ярости, чувствуя, что еще немного — и раскрошу зубы. Новая порция водки, вкуса которой не чувствую, опрокидывается в полупустой желудок. Глаза выискивают «жертву» моего сегодняшнего настроения.

И как вполне логичный завершающий аккорд сегодняшнего вечера: сижу голой жопой на потертом диване какого-то дешевого отеля и смотрю между своих ног на раскачивающуюся рыжую голову молоденькой девицы.