Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & - Страница 49

Телефон в руке, и я даже не листаю. Смотрю на заставку абонента — постригся, сменил образ, но меня этим преображением не проведешь. Уж я-то знаю: как был послушным мальчиком, так им и остался. И по-прежнему одинок. Так и не нашел себе Верха, видимо, все еще надеясь, что вернусь. Он давно не звонил. Может, ждал звонка от меня. Но я же упрямый и никогда не навязываюсь. Однако в этот вечер все наперекосяк, и я сам готов набрать.

Уверен, что потом пожалею. Давно понял: ему нужны нормальные отношения, с градусом отклонения в нашу «ненормальность». Нужно ощущение, что я его Верх, Дом, Опора, а не просто бойфренд для хорошего перепиха. Но я не смог ему этого дать, не захотел взять на себя такую ответственность. Нет, я не боялся. Просто беря — надо отдать. А мне нечего ему предложить взамен. Он мне нравился, даже очень. Но то, что испытывает он ко мне, в разы сильнее.

Наверное, прав Денис, что любящий человек идеализирует любимого. Ведь даже после расставания Димка не возненавидел меня. И по-прежнему говорит, что любит. А во мне — ни малейшей искры, и даже раздуть не из чего. Поэтому — нет, но трубка у уха… Гудок… Гудок… Крохой здравого смысла мелькает надежда: может, сбросит? Но он принимает вызов.

— Привет, — выговариваю мягко, чуть тяну гласные. Слушаю дыхание, пытаясь уловить его настрой, и слышу: напряжен, взволнован. — Ты один?

— Да… — короткий, без приветствия ответ. Голос сонный, хрипловатый, но сколько вибраций в этом тихом выдохе: волны колебаний негармоническими всплесками свиваются в неравномерный поток.

— Встретимся? — для проформы интересуюсь, но уже знаю: не откажет.

— Приезжай. Я жду, — Дима без лишних слов все прекрасно понял.

— Скоро буду, — сбрасываю и срываюсь с места, направляя тачку по знакомому адресу. Чем дальше еду, тем конкретнее мысли перетекают от понурых к эротическим. Я хочу увидеть Димку, я даже по нему соскучился.

Знакомая высотка. Где-то в бардачке все еще валяются ключи и от подъезда, и от квартиры, которые давно пора вернуть, все же больше года как не вместе. Я когда-то принял их, чтоб не обидеть парня, но так ни разу и не воспользовался.

Вот и сейчас терпеливо слушаю трель домофона. Теплый ветер треплет волосы. Думаю, что Димка оценит мой распиздяйский прикид. Интересно, как встретит? Дверь без лишних «ктотамов» открывается. Под аккомпанемент сигнала влетаю в подъезд. Лифт. Нужный этаж. Возбуждение уже бурлит. В полумраке проходной зависаю на полминуты, смотря на теплый свет, льющийся из проема чуть приоткрытой двери. Все же приятно знать, что тебя ждут. Пусть эгоистично и даже подло, но это греет. В пару шагов сокращаю расстояние и распахиваю дверь.

Он стоит в коридоре, прижавшись спиной к стене напротив. Во взгляде тепло, нежность. Меня накрывает волной его эмоций. Тяжело быть эмпатом, но бывают и плюсы: ничто не утаится от меня. Любовь, ненависть, желание, ярость, страх и надежда — все как на ладони. Я их ощущаю, как свои.

Легкая небрежность в одежде и образе, но я знаю: он успел приготовиться к моему приходу. Широкие льняные штаны специально приспущены на бедра и не скрывают того, что Дима побрился для меня, помня, как не люблю лишние волосы.

— Проходи, не стой в проеме. — Такое ощущение, что он боится, что я сейчас развернусь и вновь уйду, как бывало не раз. — Чай будешь?

Захлопываю за собой дверь, пристально наблюдая, как Дима, оторвавшись от стены, делает несколько шагов на кухню. Прямая спина, легкая поступь, и эти чертовы домашние брюки, которые сидят так низко, что я четко понимаю: под ними ничего нет. Срываюсь с места и заключаю парня в объятия, сковывая руки своими. Трусь носом об изгиб шеи.

— Димка, ты же не думаешь, что я приехал к тебе чай пить?! — хрипловатый выдох, и прикусываю зардевшееся ухо. — Или ты для чайной церемонии так подготовился? — Пальцем подползаю под резинку штанов, щекочу голый пах.

Чувствую, как тело в моих руках трепещет. Я словно кот, поймавший птицу. Кажется, сдави чуть сильнее — и сердце остановит свой бег.

— Лис, ты что, пил? — делано смеется и так же делано пытается высвободиться из моих загребущих лап.

— Совсем чуть-чуть. — Для меня это капля в море, хотя от этой «капли» меня основательно штормит, баллов эдак на девять.

— Был повод?

— Ну-у-у, Димча, мне разве повод нужен?! — Водя носом по кромке волос, шумно втягиваю его запах, зная, как его это возбуждает.

— Ни стыда, ни совести у тебя, Лис. Заваливаешься ко мне подшофе. А еще говорят, только пьяные бабы о бывших вспоминают. Оказывается, и сильный пол этому недугу подвержен, — подкалывает меня парень.

— А я тебя никогда и не забывал, — почти не кривлю душой.

— Мне кажется, ты со мной играешь, как с мальчишкой, а ведь я старше тебя, — обиженно тянет далеко не мальчик, именно его и изображая — расстроенного ребенка.

— Ты, конечно, старше, но только не в постели. — Специально раззадориваю парня. Стискиваю пальцами напряженную шею и трусь о ягодицы стояком. Грубой тканью джинсов о тонкий лен.

Толкаю Димку к стене и тут же впечатываю, вжавшись всем телом. Слышу сдавленный выдох. Ничего, не хрупкая барышня, вытерпит. Перехватываю запястья, сжимаю, не даю и дернуться. А мужчина и не собирается сопротивляться. Выгибается, жмется ягодицами к и без того болезненно эрегированному члену.

— Все еще хочешь чаю попить? — Толкаюсь бедрами, имитируя фрикции.

— Нет, — выдыхает томно, соблазнительно.

— А что же ты хочешь? — Продолжая эту маленькую игру, покрываю поцелуями холку.

— Хочу тебя.

— Молодец. Такой честный… А теперь на колени и отсоси мне. Покажи, как соскучился.

Отпускаю руки моего «пленника», даю Диме развернуться ко мне лицом, нажимаю на его плечи, и тот сползает по стенке. Придерживая за подбородок, смотрю на полные блядские губы, в расширенные зрачки, а перед глазами то и дело всплывает образ Дэна.

«Небось сейчас виртит с какой-нибудь из подружек», — мысль будит зверя. Почти не контролирую себя. Дурею. Засаживаю член так, что упираюсь головкой в самое горло, и Димка давится.

Кухня. Отдаюсь во власть наслаждения. Толкаюсь бедрами сильно, властно. Мои стоны, его мычания. Не сдержаться.

Коридор. Снова поцелуи, и шарящие по телу руки стаскивают ненужную одежду.

Спальня. Страсть кипит, срывает тормоза. Слушаю музыку его стонов, криков.

— Лис… Лис… Лис… Сумасшедший… — Беру его, подвожу к краю, но не даю кончить. Извожу, упиваюсь эросом между нами, пока не слышу такое нужное, долгожданное, победное для меня: — Прошу… дай мне кончить…

— Да, кончи для меня, малыш-ш-ш… — Скольжу горячими пальцами по взмокшей, покрытой татуировками коже. Очерчиваю выпирающие ключицы и ямочку между ними. Пресекаю попытку отвернуть лицо, крепко стискивая пальцами узкие скулы. — Смотри мне в глаза! — Не прошу. Приказываю. И, чувствуя его экстаз, накрываю тонкие твердые губы поцелуем, срывая с них сладострастный стон.

Все плывет перед глазами. Отпуская себя, иду следом, окунаясь в оглушительный оргазм, в котором на краткий миг теряются пространство и время. Блаженство растекается теплом по телу. Прикрывая глаза, понимаю, что мое наваждение не отпускает нигде, но тихое «люблю» выводит из пароксизма страсти.

— Ты никогда не называл меня малышом, — бубнит в плечо разнежившийся Димка.

— Ну, а сейчас назвал… — отбалтываюсь. Не признаваться же, что видел под собой другого.

— Лис, кто я для тебя?.. — неудобный вопрос дергает нерв осознанием, что, увы, разговора с Димкой не избежать. Надо ответить на признание, и мое банальное «спасибо» не спасет ситуацию. Но как же безумно лень даже просто открывать рот.

— Дим… Ну прошу, давай вот без этой драматической хуйни. Я думал, только женщины этот вопрос задают, — вспоминаю его подъебку и плачу той же монетой.

— Ну, как видишь, не только. — Буквально кожей чувствую, что обидел.

— Прости, я не хотел тебя огорчить. — Примирительно обнимаю, ощущая, как он расслабляется в моих руках. Все же он тот еще манипулятор.