Заложники (СИ) - Фомина Фанни - Страница 28

Он понял, что пропал — когда заставил её, улыбающуюся немного застенчиво, подняться на ноги, а сам встал перед ней на колени; когда снимал с неё узкие бархатные бриджи, которые, несомненно, шли ей куда больше накрахмаленных юбок, и целовал каждый открывающийся участок нежной кожи. Когда он чувствовал сладкую дрожь её желания, слышал сбившееся дыхание, а собственное сердце грохотало в ушах, как пушечная канонада.

Она прижималась крепче, плотнее, ближе — и у него кружилась голова от ощущения её упругой груди прижимающейся к его жесткому телу.

Сладкая судорога, прокатившаяся волной по их телам, была опустошающей. Лейральд некоторое время лежал и пытался вспомнить, кто он такой, почему ему так хорошо, и как он этого добился.

Осознание реальности возвращалось медленно, пытаясь напугать его гневом бессмертного барона, необходимостью уезжать, умирать в бою и воскресать немертвым. Сказать по чести, ему совсем не было страшно. Он протянул руку и убрал со лба девушки тёмную прядь. Огромные серые глаза под полу прикрытыми бронзовыми ресницами источали откровенное обожание.

— Спасибо, — прошептал Ральд, дотянулся, и поцеловал её в висок, где постепенно успокаивалась жилка. Она повернулась к нему, подобрав колено к животу, опустила трогательную ладошку ему на плечо, и всё никак не отводила взгляда, словно старалась запомнить…

«А вот демона рогатого, — зло и решительно подумал Ральд, — не ждите, твари, я не сдохну. Если есть такая женщина, которая будет меня ждать!» А вслух вместо этого сказал:

— Хочешь вина? Или кофе?

— Вина, — отозвалась лэсса, перекатываясь на спину и подгребая под себя подушку, — вон там, в ящике должна быть бутылка…

Ральд нашёл на полках пару бокалов и разлил вино. К его удивлению, оно не было сладким — достаточно крепкое и терпкое — даже вино у неё оказалось такое, как он любил… и при этом девочка до сих пор сомневалась, как к нему обращаться.

Рона задумчиво поводила указательным пальцем по краю бокала от чего тот немедленно «запотел» — видимо вино в нём в срочном порядке остыло.

— За тебя, — Ральд поднял бокал и улыбнулся. Роне очень понравилась его улыбка — не желчная усмешка, а немного неловкая, очень открытая и беззаботная.

— За вас!

— За тебя, — повторил он.

В большом зале даже воздух, казалось, сгустился и потемнел, не смотря на ранний утренний час. За окнами заливались жизнерадостные птицы, здесь же, не смотря на раскрытые занавески, пространство звенело от напряжения и злобы.

— Вы не можете этого сделать, — побледневшими до синевы губами выплюнул Эйлас. Ему было плохо — ещё как плохо, и все это видели, но лэрд советник упрямо сдавил подлокотник кресла, не желая сдаваться, — вы не можете… это бесчеловечно! — ах, как кстати было бы сейчас принять сердечные капли, которые так настойчиво прописывал ему доктор, и которые лэрд дай боги чтобы пару раз вспомнил принять…

Граф Эргасский, советник по безопасности Короны, молчал, неловко потупившись. Зато оживился советник по международной политике, герцог Ельзер — шустрые маленькие глазки зло блеснули:

— А что, Эйлас, это правда, что ты вознамерился воспитать из этой рыжей выродочной преемницу на пост советника?..

— Не твоё собачье дело, — чувствуя, как левое предплечье всё сильнее жуёт тянущая боль, рявкнул советник, — и плевал я на эту грязную бумажку! А если кто-нибудь из вас ещё раз так отзовётся о Роне…

— Это на указы своего апатичного Губернатора ты плевал, — совершенно непочтительно перебил герцог, — небось, сам же дурманящее зелье мешаешь ему в табак. А это, — тёмные узловатые пальцы потрясли за край крупный светло-бежевый листок с гербом и лентой, — Королевский указ, и только попробуй ослушаться — сразу вспомнишь, где твоё место!

— В самом деле, Эйлас, — поспешил открыть рот граф Эргасский, видя, что безутешный советник сейчас отяготит свою учесть непосредственным оскорблением Короля, — никто ведь не отнимает у тебя племянницу. Девочку не будут заставлять.

— Конечно нет, — горько покачал головой Эйлас, и тихо-тихо, чтобы никто не слышал, добавил, — разве её заставишь…

Он воспаленным, больным взглядом обвёл собравшихся. Ему было душно, кровь стучала в висках, а кисть на левой руке онемела и ничего не чувствовала.

— Пойдите вон. Меня все слышали?! Вон!!! Обойдётесь как-нибудь без сцен публичной казни…

Герцог ещё хотел что-то сказать, но его очень вежливо и деликатно затёрли плечами граф Эргасский и барон Алхасси. Остальные возражать не посмели, так что никто не видел, как лэрд советник дрожащей рукой рыщет по карманам в поисках заветного пузырька с сердечными каплями, и на лице его застыла гримаса боли и отчаянья.

Её разбудил стуком в дверь паж и изобразив на мордочке выражение крайней важности и значимости, пригласил в большой зал по просьбе советника Эйласа. Рона едва дождалась, пока он повернётся и уйдёт, чтоб захлопнуть за ним дверь и покатиться со смеху — в таком затрапезном виде она встретила посланца.

Лейральд лениво выполз из-под одеяла.

— В следующий раз сами откроете дверь, чтобы мальчишка заикаться начал, — посулила лэсса.

— Что там такое?

— Дядя хочет поговорить.

Они одинаково быстро оделись, собрав по комнате разбросанные вчера вещи.

— Рона, погоди, — предостерегающе поймал её за рукав Ральд, — посмотри, на что ты похожа.

Лэсса глянула в зеркало и ахнула: по светлой сорочке расплылась винная клякса. Это ещё ничего, но на левой брови виднелась ссадина — память о вчерашней встрече с лейральдовым доспехом — которая грозила вылиться в качественный, цветастый синяк.

— Так тебе надо, будешь знать, как драться с превосходящими силами, — пробормотала лэсса, чем немало развеселила как раз застёгивавшего пряжки на рукавах воина.

Со злобным шипением содрав рубашку, она покопошилась в шкафу и надела свежую, потом метнулась к столу и, скинув на пол стопку пергаментов, достала изрядно припавшую пылью пудреницу и принялась комуфлировать следы исторического побоища.

— Магией не проще? — сочувственно спросил Ральд, не зная, как помочь ей в этом горе.

— Не, — Рона отрицательно качнула головой, — доктор мог бы ещё, а я — на вряд ли…

Итог её усилий был плачевен. Впрочем, в полутёмном зале могло и сойти…

— Пойдём, пора, — поторопил Лейральд, аккуратно приглаживая ладонью её встрёпанные волосы.

— Мы сегодня увидимся? — спросила лэсса — как бы походя, но он услышал отчётливую нотку ревностной неуверенности.

— Обязательно, — он наклонился и поцеловал её в самый кончик носа, ласково и легко.

Кошачий мурлыкающий смешок — и она выскользнула из его рук.

Лейральд неслышно вздохнул. Первый рыцарь Бессмертного полка должен был вернуться в строй…

— Дядя Эйлас? — Рона заглянула в зал, и радужное настроение сразу испарилось. Одно из окон было распахнуто настежь, но даже гуляющий по комнате сквозняк не сумел выветрить терпкого запаха лекарства, — дядя, тебе плохо?!

— Уже нет, малышка. Иди сюда.

Она скорей подошла, обняла его, прижавшись всем телом, как когда-то в детстве. Тогда от этого уходили все обиды и огорчения. Теперь глухой волной отозвалась боль.

— Что случилось? Расскажи мне. Попросить подать чай? Или, может, тебе надо отдохнуть?

— Расскажу, — пообещал Эйлас, и внимательно посмотрел на неё. Тёплые карие глаза полны были совершенно непонятной ей безысходности, — я для того и позвал тебя, чтобы всё рассказать. Сядь вот так, со мной рядом, и слушай. Было это очень давно. Собственно, семнадцать лет назад, когда война… да, та самая война с Руад-Иссом унесла уже больше жизней, чем следовало. Они побеждали повсюду, а мы, силой магии, шли вперёд, пропахав узкий коридор по стране и встав под стенами их столицы. До того нелепой была эта война, что люди мудрые, которые редко оказываются у власти, задумались о мире… тогда-то и отправилось секретное посольство к правителю Руад-Исса, Руаду Шестнадцатому, который — не смотря на своё монаршее положение, несомненно является человеком разума. На нашей стороне была Аталансия, пока не включившаяся в бои, но активно к этому готовящаяся, так что откажись они от условий сделки — не миновать бы ещё многих лет боёв, лишений и грабежей. А странам для жизни нужен мир. Тогда-то и родился тот гениальный план, который и был претворён в жизнь. Аталансия в спешном порядке разоружится, подпишет с Руад-Иссом торговый договор, мы, то есть Хатервинг, вернёмся домой, золотом и куском территорий возместив учиненный магами погром. Граница Хатервинга и Руад-Исса будет соблюдаться неукоснительно и исключением только для посланцев.