Иван Московский. Первые шаги (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 13

 1469 год – 1 сентября, Казань

К исходу летней кампании третьего года войны войско Великого князя подошло к Казани и осадило ее. Под деятельным руководством Дмитровского Юрия Васильевича Малого.

Тому делу славному предшествовал набег на посад казанский отряда охочих под предводительством Ивана Руно. Внезапно выступили из Нижнего Новгорода малыми силами и уже через три дня достигли города, разом навалившись. Неожиданное нападение оказалось очень удачным. Они смогли освободить немало русских пленников, взять добычу и сжечь весь посад казанский, а потом, пусть и с боем, но отойти, сохранив и добычу, и вызволенный полон.

В июне-июле же отряд под руководством Даниила Васильевича князя Ярославского вышел от Вятки. Его действия вынуждали казанских татар разделять силы, отвлекаясь на действия в их тылу довольно крупного отряда русских. Сам князь погиб, но отряд его в двух битвах победителем оказался. С чем и отошел на Нижний Новгород, оставив после себя разгром и разорение по тылам и коммуникациям прикамским.

И вот наступил финал. Объединенное войско Великого князя подошло к столице своих недругов. А те, истощенные тяжелой борьбой, не имели достаточных сил для серьезного сопротивления.

Казань была в те годы небольшой, как по площади, так и по населению, ибо базы экономической для должного роста не имелось . Бедный регион, живущий только набегами на соседей и взятием пошлин с купцов волжских. Ну и работорговлей, куда уж без этого? Оттого и не столько грабить ходили на Русь, сколько за полоном, который в дальнейшем и продавали всем желающим. А вот с сельским хозяйством у них была беда. И, как следствие, с кормовой базой, оная являла собой жалкое зрелище. Из-за чего и Казань крупным городом была лишь по местным меркам .

Крепкая деревянная крепость была сложена из дуба и представляла собой значительную проблему. Во всяком случае для легких сил. Артиллерия-то ее довольно легко могла взломать. Да вот беда – ни полевой, ни осадной пороховой артиллерии в регионе попросту пока не было. Поэтому хан Ибрагим чувствовал себя за такими стенами очень сухо и комфортно…

В оригинальном варианте истории русское войско также подошло к Казани первого сентября 1469 года, и после вялой осады закончило дело миром. Но в этом варианте истории все сложилось иначе. Сначала армию нагнал гонец, убедивший Андрея Васильевича Большого отбыть в Москву, оставив все на Юрия Васильевича. По какой причине – не ясно, но он был явно возбужден и рад. Препятствовать тому Юрий не стал. Хочет уехать? Скатертью дорога, ибо войск он брал только на охранение. Да и самолично командовать – много приятнее, чем вечно ругаться с братом, мало чего понимающем в военном деле, но вечно встревающим куда не следует.

Не прошло и недели, как прибыл новый гонец. За компанию с большим стругом, груженым пороховыми бочками. И гонец тот грамоту привез от Великого князя. Да не на обоих братьев, а только на Юрия. Не требовалось большого ума, дабы понять – отзыв Андрея в Москву братом был задуман, хоть и писан был «вызов» не им. Юрия это смутило, но не сильнее слов, записанных в грамоте той.

О чем говорили, когда готовили поход? О мире. Великий князь ратовал за скорейшее завершение этой войны, никому не нужной. Да не с глазу на глаз, а при больших советах. Так что, можно быть уверенным – и в Вильно, и в Казане, и в Сарае о том разговоре точно знают. И не только там. А вот грамота полностью противоречила оговоренным ранее вещам:

«… что есть мир без победы? Передышка. Ибо год-два спустя супостат снова подступит к нашим землям с войной. Посему тебе, брат мой, поручаю дело важное – разбить татар казанских. Добыть победу. Они верно знают уже разговоры, что мы вели по весне, готовясь к делам ратным. Оттого и не стремятся поднять супротив нас союзников своих, ибо и сами утомились от войны…

… мир же разрешаю заключать, только если выплатит хан Ибрагим выкуп вдвое к тому, что отца нашего вынудили платить. Выдаст всех пленных русичей, поклявшись прилюдно на Коране именем Всевышнего более наших людей в рабский полон не брать и с торга не продавать. За себя и весь род свой. А коли кто озоровать начнет – тому поклянется голову сечь и имущество провинившегося забирать в казну свою. Если же хан не пойдет на условия мои, то тебе, брат мой, надлежит взыскивать долг мечом или огнем. Ежели удастся – бери город приступом, да в разгон его пускай. До бревнышка, до последней крайности. Так, чтобы от него ни кола, ни двора не осталось. Токмо ремесленный люд сохрани, да к Москве веди. А ежели увидишь, что не будет успеха воинского в приступе, то пускай стрелы с подожженной паклей и выжигай дотла гнездо то змеиное. Дабы урок был всем, кто пожелает и далее с разбойным делом на Русь ходить…

… ежели так случится, что разоришь город или сожжешь, то на подходящем месте в тех землях поставь остроги и оставь в них воинов на зимовку…»

Странная грамота. Разумная, но… очень неожиданная. Юрий Васильевич несколько раз ее прочел, обдумывая и выискивая подтекст тайный. Требования Великого князя были невыполнимы для казанцев. Разумны, справедливы, но хан не смог бы при всем желании их выполнить.

А значит, что? Правильно. Великий князь предлагал своему брату и воеводе город либо взять приступом, а потом разорить до самого донышка, либо сжечь дотла. Причем для приступа бочки с порохом и прислал с пояснениями и кое-какими заметками и предложениями…

Проверив еще раз великокняжескую печать Юрий Васильевич вздохнул и принялся за дело. Грамота писана ясно, печать привешена верная и добро выполненная, да и содержание, чего греха таить – по делу. Ибрагим, судя по всему, действительно не готов к такому повороту событий. Никто не готов. А особенно литвины. Они ведь, узнав о истинных намерениях Москвы, безусловно в поход выступили бы. Так почему бы этим не воспользоваться?

Юрий Васильевич грамоте подивился, но даже и не подумал о том, каких усилий стоило Ване уговорить отца на такой шаг. У него ведь хватало разных доброхотов, робеющих перед одним именем татарским. При любом раскладе. При любой выгоде. А тут он со своими дерзкими мыслями.

- Так что, мыслишь не возьмет дядя город?

- Может и возьмет, - пожав плечами, ответил отец и перешел на новый цикл внушенной ему мантры. – Да только все одно – не удержим.

- А и не надо! – Психанул Ваня.

- Как не надо?

- Главное – сковырнуть их оттуда. Ослабить. Показать силу по заветам могучего Чингисхана. Показать, что мы всегда возвращаем свои долги. И если не отец, то сын вернет. И вернет так, что мало не покажется. Это – главное. А ежели потом все окрестные татары навалятся и выбьют твоих ратников оттуда – то и не беда. Главное – что Казанское ханство будет ослаблено настолько, что серьезной угрозой более не станет. И так на многие годы вперед. Это если оно вообще устоит.

- Ну… - протянул отец, размышляя над словами сына.

- Если же дело выгорит, то ты сможешь получить в свои руки торг по средней Волге и Каме. Пусть и не весь. Но разве не выгодно для твоей казны держать под своей рукой ту великую ярмарку, что собирается под Казанью ежегодно? Да без пошлин местных грабительских и с выгодой для наших купцов. Али я что не то говорю?

- То… - кивнул Иван Васильевич. – Но…

Так и беседовали. По кругу. Пару дней. Пока, наконец, Ваня не уломал отца. Сначала словами здравомыслия простыми, а на второй день расчетами и выкладками…

Осада началась привычным образом. Русские войска приступили к обустройству лагеря, а казанские, улучив момент, решили атаковать – пойдя на вылазку. А вот дальше все пошло в разрез с ожидаемым сценарием...

Отряд татар выскочил на конях через ворота. Атакуемый им участок, вроде как дрогнул и побежал, увлекая их за собой. Ничего необычного в той задумке не было. Юрий Васильевич знал, что атакуют в вылазку самое уязвимое место. Поэтому и создал его искусственно, поставив подле себя слабое воинство. Во всяком случае – на вид. А в стороне, на флангах, много сильнее.