Ваншот: За пределом («Oneshot: Beyond») (СИ) - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 24

– Я спасал не тебя, – ответ прозвучал резко, но мне очень не понравился непонятный блеск его глаз, да и весь этот разговор. Лучше б вылечил меня, чем базар разводить.

Или он не собирается лечить? Зачем ему? Мы же по-прежнему враги. Или нет?

– Ты спасал себя и своего кореша, – кивнул Динк. – И все же, спасибо, – он помолчал, заговорил после паузы: – Вот ведь как все вышло. Еще недавно я сидел, примотанный скотчем к долбанной стойке, будто баран на заклание, и прощался с жизнью. А ты, весь такой крутой из себя, тыкал мне кулаками в солнышко и пальцы гнул. А сейчас все наоборот, – ствол пистолета как бы невзначай уставился мне в грудь. – И каково ощущать себя у стены перед расстрельной командой, а, Мел?

Мои губы сами собой сложились в отвязную усмешку:

– Довольно привычно.

Начиная с того террориста в метро, за последнее время только ленивый не пытался меня убить, включая Лирика. Причем большинство врагов были выше по уровню и априори сильнее.

– М-да? – впервые с начала нашего странного разговора на лице рингуанца появилось понятное мне выражение – удивление. – Хочешь сказать, что для тебя все это, – он обвел рукой склад, – норма?

– А что такого? Весело же было! Нет? – не удержался от подкола я.

– Угу, – буркнул Динк, – обхохочешься.

Я по-прежнему не мог понять, чего рингуанец хочет от меня, почему не стреляет. Из благодарности за спасение? Тогда почему не лечит?

– Ну, хватит, Динк. Базар окончен, – мне было нехорошо, болело все тело, особенно голова. Мысли путались. Окружающая реальность качалась и раздваивалась. – Давай уже решай. Стреляй или лечи.

Одна моя рука незаметно стиснула глушилку, а вторая нащупала в ремне на бедре тот самый стальной стояк. Если рингуанец попытается выстрелить, то отвлеку его внимание, бросив в рожу стояк, и тут же активирую роботов, на это, надеюсь, сил мне хватит. Третий стоит от нас так близко, что положит Динка одной очередью, ведь у рингуанца нет моей Удачи, чтобы пули летели мимо. Возможно, мне опять повезет, и я уцелею при обстреле, успев вновь вырубить крашеров. Но даже если и сдохну, то и трехглазый гаденыш живым не уйдет!

Выражение лица бывшего Круизника изменилось – он явно принял решение.

Динк убрал пистолет, достал из моего рюкзака бинты, положил мне на грудь, активировал и решительно бухнул:

– Хочу стать Потрошителем. Примете в банду, а?

«Получено: Харизма +30», – тотчас отреагировала на его слова программа.

Да звёздную ж пипку тебе на макушку! Такого, прямо скажу, не ожидал. Думал, что, в лучшем случае, просто пожмем друг другу руки и разойдемся.

Чуть было на автомате не брякнул, мол, я и сам вроде как уже не Потрошитель – официально. Но промолчал. Понял, что Динк имел в виду. Он говорит не о формальностях, вроде статуса и нашивки, а о сути – хочет стать своим в нашем крошечном боевом братстве. Вопрос в другом. Вернее, целых два. Я озвучил первый из них вслух:

– Оно тебе надо? Нас всего двое. Это и бандой-то назвать сложно.

– Значит, стоит расширяться. Вот и начните с меня.

– У нас до фига проблем, – честно предупредил я. – Есть риск поссориться с Морфием. А еще мы собираемся добить Круизников, всех, до единого.

– Туда им и дорога.

– Что так?

– Да там тухляки одни. Торчки обдолбанные. Друг у друга лефты крадут, снарягу. Чуть зазеваешься и… Крысы, – Динк выразительно сплюнул.

– А ты не торчок?

– Завяжу, – твердо пообещал он. – Да мне и не нравится долбаться, если по чесноку. Так тошно становится. Голова мутная. Вместо кайфа злость, на них, на себя. Хочется всех своих подельничков на куски прямо зубами порвать.

– Зачем же ты к ним вступал?

– Сам не знаю, – рингуанец растерянно пожал плечами. – Так вышло.

Понятно. Видно, в банду его запихнули при оцифровке. Я вон тоже себе компанию не выбирал, и мне просто провезло, что Швец и остальные оказались стоящими ребятами. А может, это так по сценарию положено, чтобы малочисленные на фоне остальных банд Потрошители были сплоченнее наркоманов-Круизников, иначе не выжили бы в криминальном мире Бродвея. Как я уже успел убедиться, сценаристы составили довольно логичный сеттинг – сбалансированный и продуманный в мелочах.

Кстати, я так до сих пор и не разобрался, какие эмоции испытывает настоящий Роман Мельников, а какие навеяны персонажем Ромом Мелом. Взять, к примеру, мою странную привязанность к Швецу. Ну да, он товарищ что надо – и спину прикроет, и в бою не подведет, и как спутник ненавязчивый – с задушевными разговорами не лезет, особых вредных привычек не имеет. Разве что приколы любит, если судить по истории с голубем Тротила. Тем не менее, мы с Николой знакомы меньше суток, так почему вдруг стали закадычными друзьями, готовыми друг за друга жизнь отдать? С какого перепугу вдруг такая безоглядная дружба? На меня настоящего не слишком похоже, по натуре я больше одиночка, во многом благодаря моим аналитическим способностям – быстро «просчитываю» всех знакомых, нахожу их слабости и начинаю манипулировать, причем зачастую неосознанно. А почему бы и нет, если они позволяют мне делать это?

Пожалуй, Швец – единственный из знакомых, манипулировать которым пока желания не возникало. Им, да еще той девушкой в метро, ее я «просчитать» не смог, мозги отключились напрочь, она так и осталась для меня манящей и непостижимой загадкой…

Но вернемся к рингуанцу. Ладно, Круизников он не выбирал, но в Потрошители-то хочет вступить осознанно.

– Так почему все-таки мы, Динк? На Бродвее полным-полно банд.

– Да, но таких, как вы, больше нет, – вырвалось у него.

– Поясни, – не въехал я.

Трехглазый покрутил головой, тщетно пытаясь подобрать слова, сбивчиво сказал:

– Никто бы не стал делать то, что сделали вы…

– В смысле?

Динк поморщился от неспособности выразить вслух свои ощущения.

На самом деле, его до глубины души потрясло то, что Швец предложил Мелу сбежать, пока он будет отвлекать на себя крашеров. А Мел отказался. Соврал, чтобы уберечь товарища, и сам рискнул головой. Если бы на месте Швеца оказался Треф, он бы сидел тихо, как бетианский паук-жопоклюв, и пока роботы разбираются с остальными, попробовал бы сбежать. А если бы Треф оказался на месте Мела, он ПРИКАЗАЛ бы Швецу отвлечь врага, чтобы сбежать самому. Такой расчетливый эгоизм царил практически во всех бандах Бродвея, и для Динка стало откровением, что может быть по-другому.

Было и еще кое-что непривычное и притягательное в этом Роме Меле. К примеру, сейчас он лежал вроде как беспомощный и безоружный на полу, а Динк держал в руках заряженный пистолет. Казалось бы, один выстрел – и Мелу конец. Но неплохо развитый воинский инстинкт Динка громко вопил, что это не так. Что Мел все равно сильнее. Рингуанец даже предположить не мог, какие действия предпримет белобрысый чернокожий ирриец в подобной, на вид абсолютно безвыходной, ситуации, но чуял печенкой – что-то будет, у Рома есть козырь в рукаве. А то и несколько. Даже в таком, полудохлом, состоянии Мел оставался по-прежнему опасным – опаснее всех Круизников и крашеров вместе взятых. Пытаться выстрелить в него сейчас сродни самоубийству.

Да за таким лидером можно хоть в огонь, хоть черту в пасть. И пусть Мел всего лишь «четверка», Динк был готов безоговорочно признать его своим вожаком.

Но сформулировать вслух такие сложные эмоции рингуанец не смог и ограничился коротким:

– Вы крутые, особенно ты. Скилловой игрок. То, что надо.

(*Скилл – от англ. skill – умение, навык – способность тактически правильно вести бой и выигрывать в сложной, зачастую безнадежной ситуации; например, «вытащил бой на скилле» – победил превосходящие силы противника за счет верных, точно рассчитанных действий).

Мысли я читать не умею и понятия не имел, что там крутилось в этот момент в голове у Динка. Высказанное же вслух объяснение показалось мне не слишком убедительным. Получается, сегодня скилловые мы, и он с нами, а завтра появится кто-нибудь поскилловее, и рингуанец опять сменит банду. Так что ли?