Овидий (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 12

- Третий тост, - говорю, а сам себе напоминаю: «Не слишком ли мы быстро пьём».

– За любовь. Чтобы каждый из нас в своей жизни имел такую любовь, за которую не жалко и умереть.

Встаю. И то, что я встал, переполошило полтаверны. Даже трактирщик испугался, что я сейчас буянить начну. Но я лишь залпом осушаю кружку самогона и, закусив хлебушком, сажусь на свой табурет. А вот полурослика развезло, так развезло, не успел он с закусью.

Допил он рюмку и загрустил.

- Эй, - говорю, - ты чего.

А он чуть не плача:

- Я как услышал про любовь, так про неё и вспомнил.

«Сейчас начнётся».

- Была такая девушка. Видел я её всего один раз и не смог глаз оторвать. Вся сияет, светится, как вы или даже ярче. А ноги, какие же у неё ноги, так бы каждую расцеловал по отдельности. Я тогда на шахте работал. Там кроме меня больше полуросликов не было, не выживали, даже гномы и дворфы копытились. В общем, выхожу я из шахты, а тут она, как звезда сияет ярче солнца. И зачем она мне улыбнулась? У меня сразу сердце прихватило, как только я понял, что, такому как я никогда не быть с такой, как она.

- Это почему же. Никогда не говорит никогда. Всё ещё может быть.

- Оказалось, что она королева, невеста нашего короля. Они с супругом мимо проезжали и возле шахт остановились. И зачем она мне тогда улыбнулась? Лучше бы посмотрела на такого как я, и рассмеялась мне прямо в лицо. Тогда бы я пошёл на пруд и утопился, не зная как мне дальше жить. Сэр Овидий, а может, мне сейчас утопиться? Зачем такая жизнь, если в ней нет любви, и никогда не будет. Мне без неё всё равно не жить.

- Ты потерпи до утра, ночью топиться нельзя. Утром протрезвеешь и утопишься. – Мне прямо смешно, столько лет, видать, он это в себе держал и после третьей рюмки всё как на духу вывалил. А смотрю я и сам уже наклюкался. Надо сходить отлить, что ли, место для новой выпивки освободить.

Пошатываясь, подхожу к уборной. Легонько толкаю дверь. Не заперто, захожу внутрь. Слепит яркий свет неоновых ламп и белоснежный блеск кафеля. Подхожу к писсуару, в нём лежит ароматическая таблетка от запаха. Вода сама включается и смывает за мной. Возвращаюсь к зеркалу, набираю жидкого мыла и тщательно вымываю руки. У меня привычка мыть руки после туалета. Подставляю ладони под сушилку, параллельно смотрю на себя в зеркало. Глаза красные, конечно целую ночь на компе играл и не выспался. Умываюсь несколько раз. Потом вытягиваю бумажное полотенце. Наконец-то их повесили, без них было хуже, приходилось руки об штаны вытирать. Бросаю прощальный взгляд на зеркало. Поправляю волосы и выхожу.

Опять я в засаленной таверне. Кругом едва мерцают свечи. После такого яркого света не сразу могу привыкнуть к царящему вокруг полумраку.

«Стоп! А где это я только что был?»

ГЛАВА 9

Поворачиваюсь на сто восемьдесят, резко открываю дверь – там темно. Заваливаюсь, лбом бьюсь об какую-то полку, ногой вступаю в кадушку. На голову с грохотом обрушивается медный таз, высыпается мешок с мукой. Подлетает хозяйка с лучиной.

- Сэр, вы не ушиблись, сэр?

Встаю, по сторонам осматриваюсь, отряхиваюсь от муки.

- Я заплачу за то, что разбил, заплачу, - повторяю я несколько раз.

Встаю и снова вступаю в кадушку с огурцами, и снова падаю, разбивая несколько бутылок дорогущего вина.

- Где тут туалет? – рыщу глазами по углам.

- Там где и всегда был, на улице.

- А здесь, здесь у вас что?

- Коморка, продукты хранить.

 Выбегаю на улицу, осматриваю таверну с разных сторон. Нет в ней больше никаких помещений. Но где я был и как попал туда? Может это глюк?

- Хозяйка, - спрашиваю её, - а что за пойло мне подали? От него галюны бывают?

- Отличное алхимическое пойло. Никто не жаловался.

«Понятно». - Залетаю в таверну бужу полурослика.

- Вставай, идём, прогуляемся, - поднимает голову, пытается разуть глаза. Ему третий тост явно оказался лишним.

Подходит хозяин таверны.

- За погром, что вы тут учинили, рассчитываться будете? - разводит руками.

- Да, конечно, - протягиваю ему всё, что осталось в кошельке.

 Пересчитывает, прикидывает что-то в уме, машет рукой и уходит.

 Вытягиваю Малка на улицу. Ему нельзя сейчас спать, лучше прогуляться, тем более природа такая: русалки, лебеди.

Идём вдоль озера. Вижу, что он идёт на автопилоте, поддерживаю, чтобы никуда не упал, а то мало ли какие черти тут водятся ещё в воду утянут.

- Давай же, трезвей. Я уж полностью трезвый, меня тот случай в туалете протрезвил, а Малк, как вижу, скоро блевать будет. Может оно и к лучшему ему легче станет.

- Сэр Овидий, а где мои деньги? - вдруг совершенно осознано говорит он.

- Я их трактирщику отдал, - без задней мысли отвечаю.

- На сохранение, – успокаивается полурослик.

- За погром, что я учинил, я кладовку с туалетом перепутал.

И тут он прямо на глаза трезвеет. До чего же эти хоббиты жадные.

- И вы отдали ему все мои деньги?! Я же их столько лет копил, я ж сирота ни кола, ни двора только этот кошелёк. Я жизнью рисковал… - как ребёнок малый чуть не плачет.

- Успокойся ты, - говорю, - верну я твои деньги и даже намного больше верну, - а сам думаю «А собственно как?».

- Отдайте сейчас. Вы же меня по миру пустите я же с голодухи подохну… меня ж… да я ж!

- Хватит истерики! - хватаю его за грудки. – Хочешь вернуть свои деньги? Я верну тебе их прямо сейчас, но больше мы с тобой не друзья. Расход, понял!

 - Понял, - сопит, - только деньги верните.

- Тебя надо было не Малком, а Мойшей назвать!- злобно вскрикиваю я и не дожидаясь ответа возвращаюсь в таверну.

 Порвать его готов. Вот жлоб, за какую-то мелочь на меня накинулся. Верни ему его «пять копеек».

- У тебя осталось что? – спрашиваю подбежавшего полурослика.

- Нет, я же всё вам отдал.

- Понятно.

Иду к трактирщику.

- В долг, - говорю, - дадите?

 А он на меня так посмотрел и отвечает.

- В рост, почему бы и нет.

Процент у него, правда, оказался жирный. Сто процентов за один месяц. А мне всё равно, может через месяц я тут королём или магнатом каким стану, мне нужно деньги сейчас вернуть.

Подхожу к столу с картёжникам:

- Возьмёте ещё одного сыграть? – присаживаюсь.

- Ну, сыграем, коль не шутишь, - ухмыляется один.

- Только мы не на интерес не игра-а-аем, - добавляет другой.

- Так и я не собирался в пустую карты метать, - ложу на стол медяк, такая у них наименьшая ставка.

Беру в руки карты и прямо чувствую подвох. Карты то зашлифованы. Откуда я знаю, так я ж фокусами одно время увлекался, мелкий по двору бегал да всем фокусы показывал. Один раз дядьке из соседнего подъезда показал, а он и говорит: «Ловкий ты малый, давай тебя настоящим фокусам научу». И научил. Он тогда только с зоны откинулся, а пока сидел таким вещам научился, шлифовка колоды, крап, как из колоды нужную карту вытащить, как ложную тасовку сделать. Одним словом - шулер. Ну и меня подтянул. Я много у него понахватался. Потом, правда, компьютер появился, и я на карты забил. Оно и правильно моя ловкость рук меня в киберспорт привела.

Взял я в руки карты и чувствую, что зашлифованы они, одни толще другие тоньше буквально на часть миллиметра, неопытный картёжник такого вовек не почувствует.

Я покрутил карты в руках, вроде как случайно засветил их одному из игроков и слил партию.

- Ой, чувствую, сейчас карта попрёт, - говорю и вторую монетку ставлю. Малк сидит за нашим столиком и пристально наблюдает за игрой, ждёт, что я его деньги в карты выиграю. Но я не спешу выигрывать, сперва присмотреться надо. Кто тут шулер, кто с ним в сговоре. Какие карты краплёные. Чтобы карту покропить, достаточно иголочкой рубашку в одной точке поддеть. Этого можно даже и не увидеть, только подушечкой пальца почувствовать. Нащупываю эту точку.

«Какой неумелый крап, и как другие не видят», - на рубашках едва не написан весь их номинал, нашёл я и шулера и того кому он сдачи хорошие делает. И кого они сейчас раскручивают. Всё вижу. Зрение у меня рентгеновское. Оказывается, здешние орки в подмётки не годятся нашим русским уркам.