Тайна для Аниики (СИ) - Рассохина Анна - Страница 78

— Ого! Твоя матушка-ведьма знала легенды магов?

— Никак целых два года томилась в плену… всю библиотеку в замке изучила… — опустил взор, сцепил руки в замок, пытался шутить, но было заметно, что огневику совсем невесело. — Отец потом сменил Гримма на Грэйна… для большинства я Грэйн, только немногим известно мое истинное имя… — выдохнул, скинул плащ, расстелил его и приглашающе похлопал.

Я присела на самый край, не отводя взора от пылающих синим огнем глаз. Улыбнулась:

— А ведь правда — ты дракон…

— Я маг! Синее пламя скорее напоминает о магии демона…

— Но у меня его нет…

— Ты демоница… и кстати, на этом мы сошлись!

— Ты о чем?

— Ты — ведьма, я — маг! Вот первое противоречие, и второе, в нас обоих есть сила демонов, а они, как известно, не ладят друг с другом! Любовь и война для них неразделимы! Не слышала?

Я покачала головой, ощущая себя такой глупой и давая себе зарок начать учиться заново.

— Ну, вот так как-то… — растеряно улыбнулся, и я решила конкретизировать:

— Ты хочешь сказать, что мы не сможем стать друзьями, потому что способны лишь соперничать?

— Я хочу сказать, что мы не могли пройти мимо друг друга, не сцепившись, не поспорив, не пытаясь сразиться!

— С самой первой встречи, — я с грустью перевела взор, воззрилась на листья и услышала:

— А ведь мы встретились еще в Омбрии…

Я подпрыгнула:

— Когда?

— Ты не помнишь, потому что я скрывался, все время крутился около Свистопляскиной, которая убила женщину, ставшую мне матушкой, и новорожденную сестричку. А она была частой гостьей в твоем доме!

— Гнеда Свистопляскина сделала это случайно, и сама раскаивалась в содеянном, — тихо уронила я.

— Знаю… — криво усмехнулся, — но тогда я считал иначе. Думал это ведьма, родившая меня, попросила Свистопляскину отомстить за нее.

— Они были знакомы? — я лихорадочно начала перебирать в уме всех знакомых матушки, потому как у них с Гнедой были общие знакомые.

— Они сестры…

— Ох… — все, что вырвалось у меня, и я невольно вспомнила красавицу Ирлею Вьюгину.

Образ высокой, статной, темноволосой ведьмы с зелеными, раскосыми глазами под веером длинных ресниц мгновенно всплыл из глубины памяти.

— И ты не пытался с Ирлеей поговорить?

— Я с ней разговаривал! — жестко бросил Грэйн, и я приподняла бровь, подавляя в себе настойчивое желание прижаться к нему, обнять, отвлечь… например, страстным поцелуем. Хотелось забрать, стереть, уничтожить его горе, его боль.

Стиснула руки в кулаки — не помогло, спрятала их за спину, чтобы не тянулись к широким плечам мага.

Голос Люта звучал глухо и безрадостно, когда он делился со мной мучающими его воспоминаниями:

— Она была одной из ищеек… тех, что схватили меня… яростнее всех настаивала на немедленной казни… а возможно, меня ожидала участь Огненного Ли… — перевел дыхание и сказал. — Мне повезло, потому что в расследование вмешалась твоя матушка…

— Ее назначила Маресса… — не знаю, зачем известила я.

— Говорю, повезло мне!.. Она показала мне, что есть и другие ведьмы… светлые… А тебе повезло, что тебя воспитала именно такая женщина…

— Да, моя матушка была особенной, — согласилась я, погружаясь в воспоминания.

Ненадолго! Вспомнились и уроки родительницы, и я разволновалась:

— Грэйн…

— Не волнуйся, — улыбка его была расслабленной, — здесь мы в безопасности! — сказал так уверенно, что я поверила. — Здесь они нас не найдут, кем бы эти существа не являлись! И Осот тебя не отыщет, наверняка раны зализывает! Ты его снова изрядно потрепала — молодец — справилась!

— С Осотом ясно — он затаился, обдумывая новый план действий, но что за новый враг напал на нас по пути сюда?

— Сражаясь с ними, я понял одно — они не обладают волшебной силой, но имеют мощные амулеты, позволяющие им магически атаковать! Вот вопрос — как они их создают?

— Да уж задачка… и как они сумели восстановить гробницу, а самое главное для чего?

— Давай подумаем об этом завтра! У меня есть мысли на сей счет, но спать хочется неимоверно, потому давай отдохнем! — под моим ошалелым взором огневик принялся скидывать с себя одежду.

Искорка присела на обнаженную грудь мага, туда, где находилось сердце, и мне немедленно захотелось дотронуться, ощутить гладкость кожи, силу мышц, биение жизни. Облизнула губы, вздрогнула, и Лют распахнул объятия:

— Замерзла? Иди, согрею, мне жарко!

Я, скинув плащ, прислонилась к крепкому плечу Грэйна, блажено вздохнула, но расслабиться полностью он не позволил:

— Ведьмочка моя, а теперь ответь на мой вопрос!

Попыталась отстраниться, но Лют не отпустил, дотронулся губами до моей щеки, прижался к уху и жарко шепнул:

— Иначе я сам постараюсь вспомнить…

Прикрыла веки и на выдохе, дерзко, пугаясь своих чувств, выдала:

— Попытайся…

Замер, развернул меня лицом к себе, впился напряженным, испытующим взглядом в мои глаза, надеясь прочитать в них истину, ухмыльнулся:

— Думаешь, отступлю?

— Боюсь, что отступишь… — и это была истина, которую я произнесла так легко, так непринужденно, не опасаясь, не стыдясь, не играя.

Лют обошелся без дальнейших слов, просто поймав мои губы своими, раскрывая их языком, проникая в мой рот, переплетая наши языки. Удивляясь своей смелости, протянула руку, коснулась загорелой, горячей кожи, неумело потянулась к застежке на брюках, путаясь в крючках, в то время как Грэйн поступил проще — оборвал пуговицы на моей тунике, освобождая меня от нее, как конфету от ненужной обертки. Падая на спину, задыхаясь от любви, нежности, дикой одержимости именно этим магом, я суматошно зашептала, вспомнив, где мы находимся:

— А они… оно… все…

— Никто нас не увидит, — выдохнул Грэйн прямо в мои губы, неуловимым движением избавляясь от остатков одежды, разводя мои бедра, чтобы удобно уместиться между ними…

Я плыла на утлой лодочке по широкой реке, заключенной между двумя крутыми берегами, расписанными насыщенными красками поздней весны. Теми самыми, когда нежная зелень и снежно-белый, чередуясь между собой, легкими облаками окутывают деревья. Ниже сияли, перекликаясь с золотым, ослепительным солнцем, одуванчики. «Удивительно! — подумалось мне. — Какой реальный сон!» — окунула руки в воду, любуясь бликами, играющими на ее поверхности. Даже ветерок был по-весеннему теплым и радостным, он дотрагивался до моего лица — дерзко, бесстыдно, дразняще, словно был моим любовником и… Минуточку! Я распахнула веки и увидела целующего меня Люта. Наши взгляды встретились, и он слегка улыбнулся. Эта улыбка преобразила его лицо, глаза засверкали, и мое возмущение исчезло, как будто его никогда и не было, а душу затопила всепоглощающая любовь. Где-то в глубине себя осознавала, что как-то это не вяжется с вредной ведьминой сущностью, но когда Грэйн вот с такой нежностью смотрел на меня, я забывала о том, кто я есть, притягивая его к себе, наслаждаясь короткими мгновениями близости. И уже после поймала тревожную мысль: «А вдруг эта радость — предвестник беды?»

Лют приподнялся на локте, поглядывая на меня, как будто ощутил мои сомнения.

— Веснушка, ты о чем переживаешь? Мы вместе, а я маг, потому никому не позволю обидеть свою личную ведьмочку!

— Сказал так, будто я твоя собачонка! — не подумав, отозвалась я и тотчас прикрыла рот ладошкой.

— Ведьма, она и есть ведьма! — Грэйн не обиделся, прикоснулся губами к моей щеке и прошептал. — Что за мысли, любимая?

Я моргнула — маг только что признался мне в любви? И это все? Разочарование было горьким.

— Что опять не так? — раздраженно вопросил Лют, проводя рукой по взлохмаченным волосам, нервным жестом приводя их в порядок.

Если бы также можно было сделать и со своими чувствами! Но это решительно невозможно! Я словно разделилась на две половинки — женщина и ведьма спорили между собой и никак не могли договориться. А может, их было трое — не стоит забывать и о демонице черной Грани! Вздохнула, потому что умом понимала — все это неправильно, и я — это я! Решение принято — откуда сомнения?