Секрет Ведьмы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 14

— А что там Грин рассказывал о твоей семье? И каких-то проблемах?

Ульяна сразу напряглась. Губы поджала, глаза отвела и нахмурилась, нервно протирая пальчиком столешницу. Словно хотела стереть какое-то невидимое пятно.

— Это не имеет значения.

Ну, это не мне судить, а вот её попытка скрыть пробуждает недоверие.

— Почему?

Незаметно для себя проглотив один бутерброд, я потянулась за следующим.

— Нет в этом ничего интересного и важного. Моя семья весьма специфичная.

— Специфичная? — кусочек колбаски чуть не свалился, но я успела вовремя его подхватить и отправила в рот. — Что может быть специфичного и странного у вас на фоне магии и сказочных существ?

— Поверь мне, может, — совсем несчастно вздохнула сирена. — Снобы и все вытекающие из этого прелести. Богатые, самоуверенные и деспотичные. Борющиеся за чистоту крови.

— Чистоту крови? — переспросила я, держа кружку в руках. — Это что-то из Гарри Поттера?

Найти в нашем мире человека, который не смотрел бы серию фильмов про мальчика-волшебника, сложно. И я не стала исключением. Когда всё начиналось, я как раз была подростком и с интересом смотрела и читала эту историю.

— Типа того. Считается, что от отношений с людьми рождаются слабые в магическом плане дети. Но я всем им утёрла нос. Они считали, что я и месяца не протяну обычной жизни, помру с голоду или приползу к ним, умоляя о прощении! А я ничего, — сирена ликующе улыбнулась. — Учусь, подработку нашла, с квартирой друзья помогли. И дар при мне остался.

— Так ты из богатой семьи?

Стоило догадаться. Ульяна явно не от мира сего, вся такая утончённая, возвышенная, хотя и пытается скрыться за броскими нарядами и бирюзовыми волосами. Я-то думала, что причина в сущности, а тут воспитание сыграло свою роль.

— Да, — виновато ответила она, убирая яркую прядку за ушко. — Вот так мне не повезло. Но я от всего отказалась и живу самостоятельно.

Бунтарка. Всё ясно.

— А что за артефакт нужен Грину? — допив чай, быстро спросила у неё.

— Понятия не имею.

— А узнать можешь? Может, по каналам каким?

— Вряд ли. Да и какая теперь разница. Тебе что, артефакт жалко? Тем более что сделку ты уже совершила.

— Мне просто любопытно. Кстати, почему он Грин? Вроде красный. Должно быть Ред и что-то типа Файер. Или что-то вроде этого. Грин ведь означает зелёный.

— Его зовут так не из-за цвета, — улыбнулась сирена.

— А почему?

— Вот у него и спросишь.

— Какая таинственность, — фыркнула я, но останавливаться не собиралась. — А почему он такой?

— Какой? — не поняла Ульяна.

— Щуплый. То есть в виде демона он весь такой качанный-перекачанный, мускулистый и страшный. У него даже кулак с мою голову. А в виде человека такой… не впечатляющий. Разве он не должен быть тоже качком?

— Не обязательно. Это издержки крови. Демоническое обличие он унаследовал от отца, а человеческое от матери.

— А кто у нас мать?

— Ведьма, — произнёс спокойно Грин, возникая из воздуха прямо рядом с нами.

Я даже почти не испугалась. Так, дёрнулась чуть-чуть.

Наверное, стала привыкать.

— Твоя мать ведьма? — переспросила я, игнорируя знаки Ульяны, которые она мне посылала, явно желая, чтобы я прекратила этот разговор.

Но приключения с волосами явно лишили меня последних капелек здравомыслия.

— Почему была? — отозвался тот спокойно. — Она и сейчас есть. Жива и здорова… Вроде. Мне о её смерти не сообщали.

Интересные у них отношения.

— Грин, может, чайку? Или кофе? У меня бутерброды есть, — подскочила Ульянка и бросилась к холодильнику, напоследок сделав мне большие и страшные глаза: «Замолчи, глупая!»

— Нет, спасибо, — ответил тот и обратился ко мне: — Готова?

— Угу, — ответила я и, не удержавшись, добавила: — Ну что? Понравилось?

— Что именно?

— Копаться в моём белье.

Загрохотали кастрюли и тарелки. Не знаю, каким чудом последние не разбились.

— Карина! — завопила в ужасе сирена.

А вот Грин никак не отреагировал. Вот совсем никак.

— Такая кропотливая работа проделана, — продолжила я, чувствуя себя самоубийцей, которая вошла в клетку с тигром. Вот и кто меня за язык тянет? А остановиться всё равно не могла. — Особенно выбор белья порадовал. Всё такое пуританское и антисексуальное.

Ульяна побелела так, что кажется, еще немного — и в обморок грохнется.

— Ай-яй-яй, Риш, — отозвался мужчина, поцокав языком. — Всего четыре правила, а ты так и не смогла их выучить. В качестве любовницы ты меня не интересуешь. А если бы интересовала, я бы обошелся без белья. Совсем.

— Логично. Зря ты так. Всё я помню. Сатрап, злыдень и деспот.

— Злядня не было, но подходит. Надо будет запомнить. Вставай, нам действительно пора.

— В квартире кто-нибудь был? — сразу насторожилась я.

— Внутри — нет, а вот снаружи ждали.

Нашли всё-таки.

— Это были люди Антона, да?

— Да. Твоё жилье и место работы он легко вычислил. Я, кстати, сообщил твоей начальнице, что ты заболела и ушла на больничный.

— Как? Зачем? А что я потом буду делать?

— Скорее всего, уволишься. Хотя можешь оставить работу в качестве прикрытия и развлечения.

— Но я не хочу увольняться. И где мне теперь искать больничный?

— Я всё устроил.

— Что устроил?

— Больничный будет.

— Правда?

— Да. Это же моя работа.

Хоть какой-то плюс.

— Ты встречался с Антоном? — подала голос Ульяна.

— Еще нет. Доставлю ведьму в специальное место и поговорю. У тебя здесь тоже не безопасно.

— А что это за место? — поинтересовалась я.

— Вот сейчас и узнаешь. Руку давай, — и протянул мне ладонь.

Правило номер три: «слушаться всегда и во всём».

Я схватила сумку, которая лежала у ножки стола, и вложила ладошку.

— Пока, Карин! — только и успела крикнуть Ульяна, как меня куда-то засосало.

Жуткие ощущения.

Это было похоже на центрифугу. Непонятно, где верх и низ, полная дезориентация в пространстве. Уши заложило, перед глазами всё завертелось и закружилось, желудок и те два злосчастных бутерброда подскочили к самому горлу.

Фу, как противно. Главное — удержаться. Это ведь не может длиться долго.

Было так плохо, что я не сразу заметила, как всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Тяжелая сумка на плече и твёрдая земля под ногами, которую мне так хотелось обнять. Постепенно начал возвращаться слух.

— Первый раз всегда так, — сообщил Грин.

— Потом будет легче? — простонала я, опираясь ладонями о колени и глубоко вдыхая и выдыхая.

Тошнота никуда не делась.

— Дай-ка подумать. Нет, лучше не будет.

Вот же гад.

— Добро пожаловать. Ты тут обустраивайся, а мне пора.

И исчез.

А я подняла голову, изучая своё новое пристанище на следующие пару дней.

Ну, здравствуй, новая жизнь.

— Наша служба и опасна, и трудна, — фальшиво продекламировал Грин, развалившись в огромном кресле и закинув ноги на полированный стол из красного дерева. Прямо на стопку каких-то очень важных бумаг, оставляя на верхнем листе след от ботинок. И пропел не просто так, а насмешливо, с вызовом глядя на входящего в кабинет мужчину. — А ты хорошо устроился.

— Не жалуюсь, — сухо ответил сероглазый брюнет, стоя в дверях.

Они были разными.

Светловолосый кареглазый Грин с кривой усмешкой на губах и в потрёпанной одежде и смуглый черноволосый Антон Белов в дорогом костюме и белоснежной рубашке, рукава которой сейчас были закатаны до локтя.

Но и при всех этих различиях, что сразу бросались в глаза, было у них и кое-что общее. Пронзительный взгляд и сила, от которой волосы становились дыбом, а пространство вокруг наэлектризовывалось.

А какая между ними витала напряженность. Казалось, зажги спичку — и грянет мощный взрыв, сметающий всё на своём пути.