Свадьбе быть, или смертельный полет грифона! (СИ) - Очеретяная Галина Васильевна "Isteriya" - Страница 60

Декран снова припал к моим губам в требовательном жарком, страстном поцелуе и одним резким мощным долгожданным толчком ворвался в меня.

Всхлипнула от пронзившей меня тупой боли.

— Лари, почему не сказала? — виновато спросил мужчина, замерев во мне, не смея продолжать двигаться.

— А это что-то бы изменило? — робко спросила я.

— Изменило бы все, — сжал челюсть князь.

— Может поэтому и не сказала, так как ты всех человеческих женщин считаешь шлюхами, а что-то обратное доказывать я была не намерена. Ты бы все равно не поверил, — я смотрела в синий омут его глаз и видела в них лишь благодарность, вот только за что?

— Лари это к тебе точно не относится, — Декран чуть подался вперед, когда понял, что я немного расслабила внутренние мышцы.

Боли больше не было. Кружилась голова, а между ног лишь немного саднило.

Не предполагала, что мой первый раз будет таким… одновременно сладострастным и нелепым.

Все его мужское естество заполнило меня до краев. Мои ноги обвивали его талию, а пальцы вцепились в плечи, наверняка, оставляя на коже мужчины следы от ногтей.

Я действительно это сделала.

Я переспала с мужчиной, которого попросила об этом.

— Зато теперь беспочвенные замечания о княжеской подстилке подтвердятся, — горько хмыкнула я.

— Не смей так о себе говорить, — грозно прорычал Декран. — Ты самое чистое и невинное существо, какое я когда-либо встречал, — и снова припал к губам в поцелуе, добавив в него нотки жесткости и властности, будто бы наказывая за мои слова.

Он был разным: нежным, ласковым, заботливым, а в другой миг превращался в требовательного, властного, резкого, неукротимого любовника.

И я наслаждалась им.

Мой! Он наконец-то мой. И пусть эта ночь пролетит как одно мгновение, но нашу близость я не забуду никогда.

Я чувствовала себя нужной и желанной. Впервые я познала мужчину по-настоящему и это… прекрасно.

Зарождающееся удовольствие, вспышку страсти мы познали одновременно. И это стало для меня настоящим открытием.

Сна больше не было. До самого утра мы любили друг друга. Когда уставшие и изможденные упали на подушки, Декран выдохнул:

— Ты же теперь понимаешь, что я не отдам тебя никакому жениху, — властно заявил он.

— Декран послушай, — мы полностью обнажены, и я чувствую попкой его горячее возбуждение. Он слишком близко ко мне, слишком тесно прижимается к спине, положив одну руку на грудь. Макушкой ощущаю его дыхание. Оно шевелит волоски на моей голове. Обернулась, чтобы посмотреть на него. Безмятежное лицо выглядело сейчас недовольно и хмуро. — Ты же не можешь держать меня рядом до самой моей старости, — хрипло засмеялась я.

— Если это понадобиться, то буду, — недовольно проворчал он.

— Декран ты сам понимаешь, что это невозможно, — сейчас в моих словах чувствовалась горечь. Никогда не строила для себя воздушных замков и прекрасно понимала, что наша связь ни к чему не приведет. — Спустя века ты даже имени моего не вспомнишь, когда мое мертвое старушечье тело сгниет в земле, не оставив после себя даже пыли.

— Лари не говори так, — простонал Декран, еще крепче прижимая к себе, словно боялся, что я уже сейчас исчезну.

— Но это так, — я чувствовала лихорадочное биение его сердца через пульсирующую на шее вену. Развернулась в кольце его рук. — Над временем ты не властен. Что для тебя один век, для меня целая жизнь и этого не изменить. Ничего нельзя сделать.

Декран побледнел, а губы искривило грустное, печальное, мучительное подобие улыбки. Видимо только сейчас до него дошло то, что я хотела донести. К горлу подступил горький ком.

— Лари, ну почему ты человек? — обреченно простонал мужчина, покрывая мое лицо короткими поцелуями.

— Хочешь знать, что я искала в твоих легендах? — горько хмыкнула я и, не дожидаясь согласия, продолжила. — Артефакт вечной жизни, — мужчина замер, шокировано выпучив глаза. — Прежде чем осуждать мое стремление в этих поисках, дослушай, — Декран неуверенно кивнул. — Моя семья маги все без исключения. Я человек. Я пыталась спасти не себя, а своих родителей.

— Ничего не понимаю, — тряхнул головой князь.

— Мама не переживет моей потери, а папа не сможет жить без мамы, — выдала я полуправду. — Брату же будет сложно.

— Лари, но ты ведь сама прекрасно осознаешь, что невозможно продлить смертному существу жизнь.

— Знаешь, когда появляется хоть призрачная надежда, то ты хватаешься за нее, — Декран гладил меня по голове, словно утешая. — Мама в успех артефакта верила больше чем я. Я то уже смирилась и готова к любому исходу, но не мама. Она ищет вместе с папой пути. Предположим, что артефакт действительно существует, но как его можно применить ко мне? Я же все рассеиваю. Здесь бы и заключался тупик.

— Ох Лари, — простонал Декран, крепче прижимая к своей груди. — Если бы была хоть единая возможность, я бы помог тебе, не задумываясь.

— Спасибо тебе Декран, — искренне поблагодарила его. — За все спасибо.

Сердце болезненно ныло.

— Прости, — за что мне его прощать? Он не всесилен и не властен над смертью. Ее не отстрочить.

Проснулась от ощущения пристального взгляда.

— Декран? — спросонья прошептала я, встретившись с ним глазами.

Князь сидел в кресле полностью одетый. Выражение лица было хмурым.

— Илария мы не должны были этого делать, — холодно проговорил мужчина.

Сглотнула. Меньше всего хотелось услышать от него, что все это было ошибкой.

— Я…

— Илария это неправильно, — Декран зарылся пятерней в свои волосы, взъерошивая их. Он нервничал и удерживать на лице холодную неприступную маску ему было все сложнее. — Я виноват перед тобой и позволил использовать себя, чтобы помочь, но так нельзя, — он презирает меня. Сжала плотно губы, пытаясь банально не разреветься. Пальцы вцепились в край одеяла. — Я обещал тебе защиту и не сдержал слово. Все это вылилось в такие последствия. Мне хочется снова и снова отрывать голову Ралоку, но он уже мертв, — глаза полыхают яростью и злостью. Замерла. Декран пугал меня таким. Ночью он был чутким, заботливым, нежным, а сейчас каждое его слово пропитано ненавистью. — Признаюсь, что ты влекла меня к себе. Я готов был ждать столько, сколько потребуется, но вчера я не смог отказать тебе Лари. И в этом тоже моя вина. Я хотел, чтобы ты пришла ко мне сама, но не так, не таким образом. Чтобы я не делал простым человечкам, меня никогда не грызло изнутри чувство вины. С тобой же все иначе. Даже мои слуги прониклись к тебе симпатией и стараются угодить, — хмыкнул он. — Как тебе удается вокруг себя всех очаровывать? Я борюсь с притяжением к тебе, но с каждым днем мне это дается все сложнее. Не знаю, с какой стороны подступиться к тебе, чтобы изучить, понять и обезопасить себя в будущем от подобного воздействия, — мне неприятно было все это слушать. — Я видел в этой жизни, кажется, все и даже больше, но ты заставляешь сомневаться меня в собственных силах. И отказаться от тебя не могу, — он смотрел на меня глазами побитой собаки. — Поступок Ралока будто бы разбудил во мне что-то неизвестное и страшное. Лари я не смогу отдать тебя другому мужчине, не позволю уйти, но и неволить не могу, — он противоречит сам себе. — Как мне поступить с тобой? Мне невыносимо больно видеть твою печаль и угасание. Я знаю, какой ты можешь быть, но в моих землях ты утратила свой внутренний огонь.

На это сказать мне было нечего. Он прекрасно знает причину, все понимает, но собственный эгоизм побороть не в силах.

Декран медленно поднялся с кресла и хотел подойти, но резко остановился, покачав головой.

— Декран…

— Я обеспечу тебя всем, дам дом, ты ни в чем не будешь нуждаться, — перебил глухо гарпий.

— Мне это не нужно, — грустно усмехнулась я. Все-таки меня посадили в «золотую клетку».

— Но иного я дать тебе не могу, — простонал Декран и молнией вылетел за дверь.

Одержим. Почему он так одержим мною? Что заставляет его удерживать меня рядом? Мы же абсолютно разные. В его любовь я не верю. Гарпии скупы на чувства, а этот тем более. Тогда что?