Путешествие на Запад. Том 3 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 134
- Предыдущая
- 134/148
- Следующая
– Как не повезло! Вот неудача! – горестно восклицал Сунь У-кун! – Даже хваленая моя головушка на этот раз подвела! Было время, ее рубили и топорами и тесаками, но ничто не брало ее: она оставалась невредимой. Как же получилось, что от каких-то золотистых лучей она вдруг пострадала? Чего доброго, не заживет да еще начнет гноиться! А если и заживет, все равно останется след, и она утратит свою былую славу.
Между тем лучи продолжали нестерпимо жечь его, и он стал думать, как бы спастись:
– Вперед податься нельзя, назад – тоже нельзя; налево – невозможно, направо – тоже. Вверх никак не пробьешься – совсем голову себе проломаешь. Что же делать? Как быть?
А ну его, – выругался Сунь У-кун. – Пролезу под землей!
Ну, как не похвалить нашего Великого Мудреца! Прочитав заклинание, он встряхнулся и превратился в животное, похожее на ящера и способное прорывать подземные ходы даже через горы. В народе оно называется Линлинлинем. Вот послушайте, как оно выглядит:
Посмотрели бы вы, с каким проворством стал вгрызаться в землю Сунь У-кун, напрягая все мышцы головы! Прорыв подземный ход длиною более двадцати ли, он высунул голову на поверхность. Как оказалось, золотистые лучи действовали только на десять с лишним ли. Сунь У-кун благополучно вылез из земли и принял свой настоящий облик. От напряжения у него ныло и болело все тело, он чувствовал себя совсем разбитым, и слезы неудержимым потоком струились из его глаз. Упавшим голосом он начал причитать:
Предаваясь безутешной скорби, прекрасный Царь обезьян, Сунь У-кун, вдруг услышал, что за склоном горы кто-то горько плачет. Он быстро выпрямился, утер слезы и, оглянувшись, стал всматриваться. Он увидел женщину в глубоком трауре. Всхлипывая, она медленно приближалась к нему. В левой руке она несла плошку с жидкой пищей, а в правой держала жертвенные бумажные деньги, которые по обычаю сжигают на могиле.
«Верно говорится в пословице, – подумал Сунь У-кун со вздохом, кивнув головой: – «Кто слезы льет, – встречается с тем, кто так же, как он, плачет; кто надрывается в печали, тому такой же горемыка попадается на пути!» Интересно знать, отчего так убивается эта женщина? Дай-ка я ее расспрошу», – решил он.
Вскоре женщина подошла совсем близко. Он почтительно поклонился ей и спросил:
– О милостивая женщина! Скажи мне, о ком ты плачешь?
Глотая слезы, женщина отвечала:
– Мой муж покупал бамбуковые жерди в даосском монастыре – храм Желтого цветка и повздорил с настоятелем, который в отместку опоил мужа отравленным чаем. Я несу на его могилу эти жертвенные деньги в память о нашем супружестве.
Сунь У-кун заплакал. Женщина страшно обозлилась и гневно закричала на него:
– Какой же ты невежа! Я горюю и скорблю о моем муже, полна негодования на обидчика, а ты позволяешь себе издеваться надо мной и передразнивать меня!
Отвешивая почтительные поклоны, Сунь У-кун стал оправдываться:
– О милостивая женщина! Смири свой напрасный гнев! Выслушай меня! Я ведь старший ученик и последователь Танского монаха Сюань-цзана, который идет на Запад из восточных земель великого Танского государства, и зовут меня Сунь У-кун. В пути нам попался даосский монастырь – храм Желтого цветка, и мы зашли в него, чтобы дать коню передохнуть. Даосский монах, оказавшийся там, не знаю, что он за оборотень, водил дружбу с семью паучихами, принявшими образ дев. А эти паучихи, еще когда мы проходили мимо Паутиновой пещеры, вознамерились погубить моего наставника, но мне и двоим другим ученикам и последователям наставника, Чжу Ба-цзе и Ша-сэну, удалось спасти его от гибели. Паучихи прибежали сюда, в даосский монастырь, и наговорили про нас этому даосу всяких небылиц о том, что мы, мол, хотели обмануть и обидеть их. Тогда даос опоил отравленным чаем моего наставника и обоих моих братьев, и они, все трое, да еще конь, остались в монастыре. А я не стал пить чай и разбил чашку вдребезги. Тогда даос полез в драку со мной. Пока мы с ним ругались, вбежали семь оборотней-паучих и начали опутывать меня паутиной, которую выпускали из своих животов. Я попал в их сети, но избавился благодаря своему волшебству. От духа местности я все узнал про них; при помощи волшебства создал семьдесят подобных мне существ, которые порвали паутину, вытащил из нее паучих и размозжил их своим посохом. Даос сразу же принялся мстить мне за это и вступил со мной в бой, вооружившись волшебным мечом. Мы с ним сходились раз шестьдесят, и он потерпел поражение. Скинув с себя одеяние, он обнажил свои ребра, откуда на меня обратились тысячи глаз, испускавших десятки тысяч золотистых лучей. Они накрыли меня, словно колпаком, и я не мог податься ни вперед, ни назад. Тогда я решил превратиться в ящера, проделал подземный ход и вот только что вылез из земли. Пока я предавался глубокой скорби и печали, вдруг раздался твой плач. Я удивился и решил спросить, что случилось. Когда ты сказала, что собираешься жечь на могиле эти бумажные деньги, я подумал о своем погибшем наставнике, которому ничего не могу принести в жертву, – вот почему мне стало горько и обидно и я заплакал. Неужели я посмел бы издеваться над тобой?!
Женщина положила наземь плошку с едой и жертвенные деньги, затем совершила еще более почтительный поклон перед Сунь У-куном и обратилась к нему с таким словами:
– Не сердись на меня! Не сердись! Я ведь не знала, что ты тоже пострадал. Видно, ты не знаешь, кто он такой, этот даос. По настоящему его зовут Стоглазым марой, а попросту – Многоглазым чудищем. Ты, безусловно, владеешь великими чарами, раз тебе удалось так долго сражаться с ним и избежать гибели от его золотистых лучей. Но все же тебе нельзя приближаться к этому негодяю. Я научу тебя: надо обратиться к очень мудрому и прозорливому человеку, который сможет рассеять эти золотистые лучи и покорить даоса!
Сунь У-кун, услышав эти слова, издал набожный возглас благодарности и добавил:
– О милостивая женщина! Укажи, к кому надо обратиться. Если тот мудрец и прозорливец, которого я попрошу пожа – ловать, в самом деле спасет моего наставника, то я сразу же отомщу за смерть твоего мужа!
– Сейчас же, как скажу тебе, отправляйся за этим человеком, и, когда он покорит даоса, я буду считать себя отомщенной. Боюсь только, что твоего наставника нельзя будет спасти…
– Почему ты так думаешь? – спросил Сунь У-кун.
– Потому что действие яда очень сильное, – ответила женщина. – В течение трех дней яд разлагает все кости в человеческом теле. А тебе на дорогу туда и обратно потребуется гораздо больше времени, вот почему я и говорю, что нельзя будет его спасти.
- Предыдущая
- 134/148
- Следующая
