Выйду замуж по любви (СИ) - Ваниль Мила - Страница 6

— Да как ты!.. — все же взвилась Василиса.

— Легко, — отрезал он. — Меня достали выходки этой неуправляемой девчонки. Одной заботой меньше. А тебя вообще проще отправить на поселение, чем искать тебе мужа. Тем более, теперь.

Майя сама задохнулась от возмущения, но ничего не успела сказать, потому что заговорил Гайволоцкий, до этого с любопытством наблюдавший за перепалкой.

— А как же вы, молодой человек? — спокойно поинтересовался он. — Снимаете с себя всю ответственность?

— Ну… я… — Анатолий замялся и рванул ворот рубашки, как будто ему не хватало воздуха.

— Позвольте уточнить. Вам передали опекунство над двумя девушками. Вы были в курсе, что на них лежит магическая печать?

— Э… да, — признался он, и Майя охнула.

— Вы должны были следить за ее целостностью? — холодно продолжил маг.

— Д-да…

— Вам передали ключ от чердака, где хранился сундук, о котором вас особо предупредили?

— Да.

— Вам придется ответить за халатность и пренебрежение своими обязанностями. Уклады и законы, полагаю, вы знаете.

— Но, мессир… Я не хотел… Я не думал…

На Анатолия было жалко смотреть. Только что уверенный в себе, теперь он походил на ссохшийся гриб — плечи опустились, спина согнулась. Майя считала, что так ему и надо. Заслужил! Получается, он знал обо всем, батюшка доверил ему девочек!

— Не думали, — согласился Гайволоцкий. — Это заметно. Я вызываю оперативную группу.

— Нет! Не надо! — Василиса сорвалась с места, кинулась к магу и упала перед ним на колени. — Мессир, пожалуйста! Яра уже наказана, я подчинюсь закону. Но, пожалуйста, не карайте брата!

Майя застонала от бессилия. Василиса слишком добра к людям! Только что этот «брат» от нее отказался, а она просит за него. Нельзя же так унижаться!

— Во-первых, встаньте, — ледяным тоном приказал Гайволоцкий.

Василиса послушно поднялась. Майя видела, что она едва держится и вся дрожит.

— Во-вторых, будьте любезны, объясните мне, почему вы за него просите.

— Не за него… — выдохнула Василиса в наступившей тишине. — За наше имя.

Майя снова чуть не расплакалась. Василиса, добрая душа, понимала, что Анатолия лишат титула и отправят в ссылку, маги строго карали тех, кто нарушал их законы. И, следовательно, все имущество Орловых отойдет им, и дворянское имя будет вычеркнуто и забыто. Отец не мог завещать имя рода ни одной из них, Анатолий стал наследником его волей. Майя хотела, чтобы его наказали, но перечить просьбе Василисы не могла. Она поняла ее мотивы. Понял и Гайволоцкий.

— Достаточно, — произнес он. — И вы просите меня солгать?

— Я прошу о милосердии, — прошептала Василиса. — Если Анатолий сам заявит о том, что пробудилась наша сила, то его не накажут.

К счастью, Анатолию хватило ума помалкивать. Если бы он брякнул сейчас хоть слово, Майя просто вцепилась бы ему в глотку. Гайволоцкий тоже молчал, сверля взглядом Василису. Та не отводила глаз, упрямо выпятив нижнюю губу — она всегда так делала, когда хотела добиться своего.

— Хорошо… — Гайволоцкий встал и оперся на трость. — В течение часа заявление должно быть в министерстве. Девушка пойдет со мной, я не могу оставить ее без присмотра, и сам доставлю, куда необходимо. Объясните это тому, кто будет принимать заявление, так: по вашей просьбе оставлена под наблюдением архимага Гайволоцкого.

— Спасибо!

Василиса снова попыталась упасть на колени, но маг поймал ее за плечо и дернул, заставляя встать на ноги.

— Никогда так не делайте, — рыкнул он. — И марш за мной, живо.

— Лиса! — Майя порывисто обняла сестру. — Мы увидимся, обязательно. Я буду искать тебе опекуна, обещаю.

— У меня нет времени на семейные сцены, — недовольно буркнул Гайволоцкий и пошел прочь, не попрощавшись.

— Спасибо, Василиса, — выдавил Анатолий.

Она мельком на него посмотрела, кивнула и поплелась вслед за магом.

Бревенчатый дом на высоких сваях стоял на берегу озера. Красиво, и вокруг ни души. Потапыч уложил Ярославу на топчан и поспешно вышел. Вскоре снаружи послышались голоса: Потапыча и Леонида, который в дом не входил.

Плакать и страдать без публики стало неинтересно, от одеяла неприятно пахло сыростью, и Ярослава встала и огляделась. В избушке Потапыча было бедно и неуютно. В основном вещи привычные и понятные: стол, лавка у стены, посуда в шкафу, кухонная утварь на полках, какие-то мешки в углу, веники, ведро. Но на столе лежала непонятная коробочка с яркой этикеткой и незнакомыми буквами. Ярослава повертела ее в руках и поняла, что не может прочитать ни слова. Она поискала глазами, заметила на подоконнике газету, схватила… и снова ничего знакомого. Получается, язык местных жителей она воспринимает только на слух? Час от часу не легче!

— Ты зачем встала? — услышала она за спиной голос Леонида. — Тебе лучше? Вспомнила что-то?

— Н-нет, не вспомнила, — соврала Яра.

— Там сигареты-то, нет? — крикнул со двора Потапыч.

— Тут, сейчас, — ответил ему Леонид и обернулся к Яре: — Присядь, я тебя нормально осмотрю.

Он взял со стола коробочку, вышел и тут же вернулся.

— Зачем меня осматривать? — испуганно спросила Яра.

— Я — врач, — пояснил Леонид. — Ты, верно, головой ударилась, раз сознание теряешь и не помнишь ничего.

— Вра-а-ач? — растерялась она.

— Да. М-м-м… Или у вас правильно говорить «лекарь»? — попытался он пошутить.

— У нас?! — вскинулась Ярослава.

— У вас, у реконструкторов, — хмыкнул Леонид. — Не на машине времени ты же сюда попала.

— А что такое «машина»?

— У-у-у… Все, садись.

Раздеваться Ярослава отказалась наотрез. Леонид осмотрел голову, зачем-то заглянул в глаза, попросил следить за пальцем, прощупал спину и живот через одежду. Еще все время спрашивал, не больно ли. Яра побоялась говорить неправду, и честно заявила, что ничего у нее не болит.

— Странно, — наконец изрек Леонид. — Следов от ушибов действительно нет, признаков сотрясения мозга — тоже. Значит, имел место какой-то нервный стресс. Совсем-совсем ничего не вспомнила?

— Нет.

— Значит, поедем в больницу, пусть тобой занимаются специалисты. И в полицию нужно заявить, может, тебя родные уже ищут. Я бы позвонил, да тут связь не ловит. Сейчас соберусь, и поедем.

Половину слов Ярослава не разобрала, особенно про «позвонил» и «полицию». Куда звонить, в колокол, что ли? И какую связь нужно ловить? Единственное, что она поняла — ее хотят передать каким-то специалистам. Отчего-то это напугало до дрожи.

— Не надо! — воскликнула она и вцепилась в Леонида, прижавшись к нему, как ребенок. — Не отдавай меня, пожалуйста! Не хочу в больницу! Не надо-о-о… — и она снова заплакала.

— Так тебе же там помогут, глупая, — растерялся Леонид и неловко обнял ее за плечи. — А если родные ищут, волнуются?

— Не ищу-у-ут…

— Откуда ты знаешь? Вспомнила что-то?

— Вспомнила-а-а… Меня Ярослава зовут, и я сирота-а-а… А больше ничего не по-о-омню…

Иногда Майя в сердцах говорила, что в Ярославе погибает великая актриса. Что есть, то есть. Яра умело пользовалась талантом притворства. Однако сейчас в ее слезах театральности не было. Вранье было, но был и испуг — настоящий, какой-то животный и необъяснимый. Казалось бы, чего проще — ее отвезут туда, где ей помогут. Может, те специалисты про измерения что-то знают, в отличие от этих простолюдинов. Только отчего-то чудилось Яре, что лучше держаться Леонида. Женская интуиция?

— Да что у вас тут происходит?! Лень, чего она опять ревет?

В избушке появился Потапыч. От него пахло дешевым табаком. Яра застеснялась и отпрянула от Леонида.

— В больницу ехать не хочет, — пояснил Леонид. — Боится. Имя вспомнила, говорит, что сирота. И все… — он печально вздохнул.

— Ну и правильно, что не хочет, — буркнул Потапыч. — Мозги — дело тонкое. Пущай сама вспоминает, откудова взялась. Иль там другие проблемы?

— Не-а… Я б, конечно, томографию сделал, на всякий случай…