Спасая Куинтона (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 32

- Ты бы не смог. - Она скользит пальцами по моему подбородку. - Ты, очевидно, переживал некоторые вещи и сделал единственное, что мог бы для меня в то время. Ты не позволил мне влипнуть в неприятности, ты слушал мою болтовню, и ты не воспользовался моей уязвимостью, когда многие парни так и сделали бы.

- Многие парни выгнали бы тебя из дома, прежде чем ты что-нибудь сделала, - легонько щелкаю ее по носу. - Просто потому, что я не трахнул тебя, когда тебе было грустно, не делает меня хорошим парнем.

Она вздрагивает, но быстро успокаивается, приближаясь ко мне, ее рука продолжает лежать на моей щеке. - Делает. Это делает тебя отличным парнем.

Чем больше она говорит об этом, тем злее я становлюсь, и тем острее впиваются иглы. Ей нужно перестать говорить хорошие вещи про меня. Я нехороший. Я ужасный человек, и она должна принять это так же, как я и все остальные.

- Это не так, - наклоняюсь к ней, наши дыхания смешиваются, создавая тепло, глаза так близко, что я вижу, как ее зрачки расширились.

Она кивает, шепча, - Это так, я знаю, независимо от того, что ты говоришь.

Хочу, чтобы она заткнулась, боялась меня, потому что не хочу испытывать эмоции, которые она во мне вызывает. Все, что я делал сегодня, все дерьмо, что я засунул себе в нос, чтобы не думать ни о чем, теперь пытается выбраться наружу, заставляет меня думать и вспоминать.

Я плохой парень. Я не заслуживаю хорошего к себе отношения. Я заслуживаю гнить под землей. Заслуживаю боль. Заслуживаю того, чтобы страдать, а не сидеть здесь с ней, ощущая ее нежные прикосновения.

- Куинтон, мне это осточертело, - говорит мой отец. - Пришло время тебе съехать... я больше не хочу этого видеть. Только не когда ты такой.

- Нова, хватит ввязываться в дерьмо, в котором ты ничего не понимаешь, - злобно рычу, и это должно напугать ее, но, кажется, наоборот придает ей еще большую решительность.

- Но я все понимаю, - отвечает она не менее жестко, и я клянусь, она наклоняется еще ближе, копируя меня. Наши лбы соприкасаются, и я чувствую ее запах, смешанный с ванильным вкусом ее духов. - Я понимаю, как это больно. - Она прижимает руки к груди. - Ты думаешь, как сложилась бы твоя жизнь, если бы ты просто сделал все по-другому. Я понимаю, как сильно ты хочешь забыть обо всем. Как ты ненавидишь себя за то, что их уже нет! - в конце она срывается на крик, ее зрачки расширены, дыхание прерывисто, и мое тело дрожит от эмоций, исходящих от нее и проникает в мою кожу, как будто я могу чувствовать все, что она сейчас переживает.

Мы так близко, что наши колени касаются, и есть только кусочек пространства между нашими губами. Я мог бы поцеловать ее, но слишком взбешен. На нее. На себя. Но мой Бог, я хочу поцеловать ее, просто чтобы получить небольшой вкус жизни, протекающей из нее, почувствовать ее, вдохнуть ее теплый запах. Это удивительное чувство, словно на мгновение она стала действовать на меня мощнее, чем мет.

Но потом она говорит, - Мы с тобой так похожи.

Это заставляет меня отпрянуть, и ее рука падает с моего лица. - Это не так. И никогда не говори это снова. - Я ставлю ноги обратно на крышу и встаю, натыкаясь на один из щитов. - Мы не похожи, Нова. Даже близко.

Она бросается за мной и перегораживает путь к двери с вытянутыми руками. - Да. Мы оба употребляли наркотики, и бежали от этой жизни, чтобы защитить наши чувства - забыть, что произошло. Забыть все страшное, что случилось с нами.

Я качаю головой, и мой кайф разлетается на ветру, как рассыпчатая пудра. - Ты не представляешь, какую херню ты несешь, - говорю ей, отводя взгляд. - Ты курила траву? Пару месяцев. Ничего кроме травы, Нова, - сталкиваюсь с ней взглядом. - Ты понятия не имеешь, какие сильные вещи можно употреблять. - Делаю паузу, гнев клокочет внутри меня, и на мгновение я думаю, сказать обо всем вслух. О том, что я сделал. Как я убил свою девушку и кузину - всю историю о том, как я убил двух человек, так что, надеюсь, она в полной мере все осознает и оставит меня.

Она с трудом сглатывает, но голос звучит ровно. - Ну и что? Просто потому, что я ничего не принимала тяжелее, не значит, что я не сталкивалась со смертью. Я понимаю, что ты переживаешь.

- Нет, нет, - машу руками перед ее лицом, надеясь напугать ее, но она твердо стоит. - Ты потеряла своего парня, потому что он сам решил уйти. Я же разбил чертову машину, убив свою девушку и кузину – сестру Тристана – я забрал их жизни. И теперь все ненавидит меня за это. - Я жду, когда появится отвращение в ее глазах. Отвращение, которое я видел бесчисленное количество раз, когда кто-нибудь слышит мою историю.

Но она полностью ошеломляет меня и смотрит с сочувствием. - Все не ненавидят тебя, Куинтон. Как они могут, если это был несчастный случай? - она стоит в уверенной позе и голос у нее громкий, немного с хрипотцой. Она даже не шокирована. Да, я уже говорил ей, что убил несколько человек, но не сказал кого, кажется, она это уже сама знала. - Я знаю, это не твоя вина... читала статью в газете.

Вдруг это обретает смысл, что этот факт не стал для нее шокирующим. Она уже знала о моем запутанном прошлом, о том, что случилось той ночью. Как я был ответственен за гибель двух людей. Возможно, она даже знает, что я тогда умер.

Что-то в ее идее ворошить мое прошлое вызывает мрачное и злобное чувство внутри меня. Это злит меня, мне-просто-нужно-получить-еще-дозу. Она была единственной, кто полностью не знал мою историю, и теперь она знает, знает кто я, вплоть до самой последней детали.

- Газета не напишет обо всем дерьме. Да, может быть, в полицейском отчете говорится, что это не полностью моя вина, но спроси, черт возьми, любого. - Я прижимаю руку к плечу, потому что, клянусь Богом, я чувствую, будто только что набил там татуировки, острые уколы, ожог, боль, которую я заслуживаю, я заслуживаю намного больше боли. - Родителей Райдер, родителей Лекси. Ты можешь спросить моего отца, и они все скажут, что это была моя вина... он обвиняет меня даже в смерти моей матери... - затихаю, потеряв голос. Вспоминаю все, тишину между отцом и мной - как, взрослея, я всегда чувствовал расстояние между нами, потому что каждый раз, когда он смотрел на меня, он, наверное, думал о том, как умерла моя мать, рожая меня. Это заставляет меня понять, как долго я чувствовал эту вину, так тупо. - Все они скажут тебе, что я кусок дерьма, который должен был умереть. - Я на грани слез. Но это слезы ярости, и мне нужно найти способ, чтобы остановить их. Найти способ, чтобы Нова перестала смотреть на меня, как на раненую собаку, которую она только что пинала. Найти способ, чтобы она перестала жалеть меня и относилась так же, как и все остальные.

То, что я сделаю дальше – не могу подобрать слов, чтобы описать это – настолько это все паршиво, но не могу найти в себе силы бороться с наркоманом внутри моего тела, который управляет моими мыслями и искажает мир под разными углами. Поэтому я лезу в карман и достаю пластиковый пакет.

- Хочешь увидеть, насколько мы похожи? - говорю я, вскрывая пакет, наблюдая за ней и ее реакцией. - Хочешь увидеть, что ты так упорно пытаешься спасти?

Она пытается сохранять спокойствие, но я замечаю огоньки страха в ее глазах и, думаю, вот ты и попалась. Боишься. Наконец-то. Погружаю свой палец в порошок, покрывая его достаточно, чтобы хватило на раз, и прикладываю к ноздре. Ожидаю, что она отвернется, но этого не происходит. Ее взгляд неумолим, в замешательстве, с каплей отвращения и любопытства. Вот дерьмо. И этого должно быть достаточно для меня, чтобы отложить эту дрянь, потому что я, получил то, что хотел, но теперь я уже не могу контролировать ситуацию. Вдыхаю его, как будто живительный кислород. Как только он попадает в мою глотку, это причиняет боль Нове, и когда она уходит, я чувствую себя удовлетворенным, как будто сделал что-то, на что никогда не решался. Я ничего не достиг за все это гребаное время. Но дело в том, что это не имеет значения. Ничего из этого неважно. И когда я вернусь к себе – потому что я уверен, что она собирается покинуть мою жалкую задницу – я приму столько, чтобы едва помнить и ничего не чувствовать. По крайней мере, ничего не будет иметь значения.