Первый раз в первый класс, или Любовь вне расписания (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 14

Варя снова хихикнула и, услышав звонок на урок, побежала к себе за парту.

Что Вадим позвонит, я уже не ждала, поэтому удивилась, когда это все же произошло. Благо, в этот момент у меня снова было «окно»: на этот раз детей забрала к себе в музыкальный класс учитель пения. Несмотря на то, что из телефона номер был удален, в моей памяти он все еще оставался, поэтому, даже без обозначения имени звонящего, поняла, кому принадлежит номер. Приняла вызов нехотя, произнесла сухо:

— Слушаю.

— Привет, как добралась домой? — голос Вадима был беззаботным, как и прежде.

— Хорошо.

— Что сейчас делаешь? Учишь своих первоклашек?

— Да.

— Встретимся на днях?

— Нет, — я едва сдержала рвущееся наружу возмущение. Неужели до него так и не дошло?

— Почему? — удивление с нотками заискивания.

— По-моему, я тебе уже все сказала в субботу, — ответила все тем же ровным холодным тоном. — Никаких больше встреч и свиданий. И звонков тоже. Все, что у нас было, осталось в прошлом…

— И мы даже друзьями не останемся? — с усмешкой уточнил Вадим.

— Не вижу в этом смысла. И извини, я не могу разговаривать, работаю. Прощай, — и поспешно отключилась.

Подождала минуту, напряженно глядя на телефон: не собирается ли Вадим перезванивать? Но нет, тот молчал, и я расслабилась. Больше не хочу его ни слышать, ни видеть…

В классе было душно, и я решила, пока нет детей, открыть окна, самой же прогуляться до учительской, уточнить мелкие рабочие моменты. На обратном пути, проходя мимо музыкального класса, застала неожиданную картину: два заклятых врага, Максим Коренев и наша Варвара, на пару, оба с мрачным видом, подпирали стену коридора. Василий стоял чуть в сторонке и наблюдал за подопечной оттуда.

— Что случилось? — поинтересовалась я.

— Нас выгнали с урока, — отозвалась Варя, сморщив нос.

— За что? — строго спросила я. — Вы опять не поладили? Или, не дай бог, драку устроили?

— Нет, мы не дрались, — буркнул Макс. — Это из-за песни…

— Какой песни?

— Про ежа, который женился на зайчихе, — отводя глаза в сторону, продолжил мальчик. — Я сказал, что это невозможно, потому что они не смогут спариваться. Они разного вида. У зайца и ежа разный набор хромосом.

Я опешила. Конечно же, Максим с первых дней проявлял себя как очень эрудированный ребенок, хватающий все налету, но тут даже я не нашлась что сказать. А вот учителя музыки Ларису Федоровну, даму пожилую, застрявшую в восприятии мира еще где-то восьмидесятых, а то и семидесятых годах прошлого века, это и вовсе могло повергнуть в полный шок. Что, впрочем, кажется и произошло.

— А тебя за что выгнали? — чтобы скрыть неловкость, задала вопрос уже Варе.

— Я поддержала Максима, — ответила та, с вызовом скрестив руки на груди. — Потому что он прав. А Лариса Федоровна разозлилась и сказала нам выйти из класса.

— А еще, что вызовет родителей в школу, — Макс шмыгнул носом.

— Ладно, разберемся, — вздохнула я и деликатно добавила: — Но на будущее, лучше прежде подумайте, а потом высказывайте свое мнение. Не все могут его разделять.

— А разве я неправду сказал? — Макс стал ботинком ковырять пол.

— С точки зрения науки, это правда, — ответила я, поглядывая на Василия, который отвернулся, борясь с улыбкой. — Однако… Есть еще сказки. А в сказках может происходить все, что угодно: и лошади летают, и феи существуют, и… Ежи женятся на зайчихах.

— Дурацкие сказки, — упрямо отозвался мальчик.

Но тут, к счастью, прозвенел звонок, спасая меня от дальнейших объяснений. Если бы еще не пришлось выслушивать последовавшие за этим нотации от оскорбленной Людмилы Федоровны… Но с ней я тоже быстро решила вопрос, пообещав, что непременно побеседую на эту тему с родителями провинившихся.

— А кто такие «пошляки»? — спросила меня Варвара, когда мы уже после уроков ехали к ней домой. — Людмила Федоровна так назвала нас, когда выгоняла из класса.

— Ну…— я опять растерялась, не зная, как ответить на такой неоднозначный вопрос.

Но Варя выдвинула свое мнение:

— Это, наверное, то же, что и «дураки», да? Она посчитала нас дураками?

— Нет, что ты, — торопливо заверила я ее. — Людмила Федоровна совсем не это имела в виду. Она просто хотела сказать, что так воспитанным детям говорить неприлично.

Варя, озадачившись моим объяснением, отвернулась к окну и так просидела в задумчивости до самого конца поездки.

Серебряков в этот вечер почти не задержался, пришел незадолго до восьми. С привычной сдержанностью поздоровался, затем поинтересовался:

— Мария Дмитриевна, у вас в ближайшую пятницу-субботу не намечается свиданий?

— Простите? — оторопела я.

У меня что сегодня, день неловких ситуаций?

— Извините, не так выразился, — сразу же ответил Серебряков, потирая переносицу. — Я имел в виду «встреч». Важных встреч никаких не намечается?

— Нет, — ответила осторожно. — Вы опять собираетесь задержаться допоздна?

— В пятницу я уезжаю в Тверь, — пояснил он. — И хочу, чтобы вы побыли с Варей в эти дни, с ночевкой.

— С пятницы на субботу? — уточнила я.

— Возможно, и с субботы на воскресенье. Просто не уверен, что приеду в субботу до ночи.

— Хорошо.

— Вы согласны? — я впервые увидела в глазах Серебрякова удивление.

Хотя… Я сама поразилась, как легко на это согласилась, даже не раздумывала.

— Да, — пожала я плечами. И добавила его же словами: — Лишние деньги мне не помешают.

— Конечно, — рассеянно кивнул он. Потом кивнул еще раз, будто своим мыслям. — Тогда договорились… Можете идти домой, Мария Дмитриевна, если желаете… Василий…

— Да, я знаю, что он меня ждет, — я тоже зачем-то несколько раз кивнула и поспешила в прихожую. — Всего доброго…

Утром в пятницу, приехав на работу, я не спешила заходить в здание школы. Вместо этого задержалась у парковки, чтобы подождать машину Серебряковых и сразу же положить в нее сумку, которую собрала накануне. Удобная одежда и обувь на смену той, что надевала в школу, ночная сорочка, косметика, планшет и прочие мелочи — вещей было не так уж много, но сумка вышла объемной, и тащить ее с собой в класс не хотелось. Как и привлекать ею к себе внимание других учителей. Мне уже и без того стали «прилетать» вопросы от некоторых особо любопытных коллег, о том, куда это я ежедневно уезжаю с одной из своих учениц. Пришлось придумать историю о репетиторстве. Звучало не очень убедительно, ведь школьные успехи Вари были очень даже приличные, что легко проверялось ее отметками в журнале, однако пока ничего другого в голову не шло. Не знаю, удовлетворило ли подобное объяснение всех любопытствующих, но что-то мне подсказывало, за моей спиной эта тема еще не раз обсуждалась.

А сегодня, кажется, в костерок сплетен подкинется еще одно поленце… Одновременно с автомобилем Серебрякова на подъездной дороге показался красненький «жук» нашей первой любительницы почесать язык, кадровички Светочки. Блондинка Светочка была девушкой за тридцать, незамужней, но очень стремящейся это недоразумение исправить. И красная машинка, и яркая одежда, уложенная волосок к волоску прическа, вызывающий маникюр, макияж, на создание которого тратился почти час, неизменный высокий каблук — все это в первую очередь служило для привлечения того самого, единственного, кто смог бы в ее личной анкете изменить нынешнюю запись в графе «семейное положение» на противоположную. Светочка, несмотря на миловидную внешность, в душе была склочной и завистливой, а в любой симпатичной женщине видела соперницу, даже если в данный момент у нее, Светочки, на горизонте не наблюдалось никакого кавалера. На мне тоже с первых же дней знакомства была поставлена печать «конкурентка», а за своей натянуто-сладкой улыбкой Светочка с трудом скрывала личную неприязнь. И вот именно сегодня ей нужно было объявиться минута в минуту с Васей! Раньше я за ней такой пунктуальности не наблюдала: как правило, ей частенько прилетало от директрисы за опоздание.