Связанные честью (ЛП) - Рейли Кора - Страница 54

Я думала, что все закончилось, но Лука поднял меня со спинки и опустил на пол. Он раздвинул мои ноги максимально широко друг от друга, насколько это было возможно. Я была слишком чувствительна и, вероятно, не смогла бы больше кончить, но глаза Луки придавили меня своей интенсивностью. Он схватил меня за запястья и поднял их у меня над головой, затем потер двумя пальцами вдоль моих складок назад и вперед, прежде чем закружить перед моим входом и заскользить ими внутрь дюйм за дюймом. Мои глаза закатились, когда он мучительно медленно стал входить в меня пальцами. Мои стенки сжались вокруг его пальцев, и я услышала звуки, вырывающиеся из моего горла, которые не узнала. Он не коснулся моего клитора, просто трахал меня своими пальцами с сосредоточенным взглядом на лице.

— Так что, это, по-твоему, гребаная ложь? — спросил он грубо, согнув пальцы во мне и заставив меня задохнуться в удовольствии. — Скажи мне, Ария. Скажи мне, что ты наслаждаешься этим так же, как и я. — Отчаяние в его голосе напугало меня.

Он согнул пальцы снова, и я захныкала:

— Да, Лука. Мне это нравится.

Он щелкнул по моему клитору большим пальцем, и я выгнулась на полу, но он отдернул палец, несмотря на мой протестующий стон, и продолжил двигать пальцами во мне.

— Так что, ты солгала? Зачем?

Он сводил меня с ума потребностью. Я хотела, чтобы он коснулся моего клитора, хотела, чтобы он двигался внутри меня быстрее, хотела, чтобы он трахнул меня.

— Да, я солгала! — Я извивалась в его захвате, желая освободить свои руки, чтобы добраться до его члена. Он уже становился твердым, и я хотела убедить его остановить мою пытку, но он был слишком сильным и слишком неутомимым.

— Почему? — прорычал он. Он остановил пальцы, и я хотела закричать от разочарования.

— Я солгала, потому что ненавижу то, что люблю тебя, потому что ненавижу то, что ты можешь причинить мне боль, даже не поднимая руку на меня, потому что я ненавижу себя за то, что люблю тебя даже при том, что ты никогда не ответишь мне взаимностью. — Лука выпустил мои запястья, его глаза были темными и вопрошающими.

Я не хотела разговаривать. Я дотянулась до его стояка и сильно сжала его:

— Теперь трахни меня.

Он схватил меня за ноги и притянул к себе, прижав их к своим плечам, а затем скользнул в меня одним мощным толчком, и я кончила на нем. Мои мышцы так сильно сжались вокруг его члена, что он хрюкнул. Он трахнул меня еще жестче, и я, сильно зажмурившись, царапала пальцами деревянный пол. Я распадалась от удовольствия и эмоций. Моя спина терлась о твердый пол, у меня все болело, и мои ноги одеревенели, но я кончила снова, когда Лука выпустил свое освобождение, а затем я потеряла сознание.

***

Все тело болело. Я застонала, когда перевернулась и обнаружила, что лежала в нашей постели. Лука, должно быть, унес меня наверх вчера вечером. Я распахнула глаза и обнаружила Луку, наблюдающего за мной со странным выражением лица.

— Что я сделал? — спросил он резким шепотом.

Я нахмурилась, затем посмотрела вниз на себя. Одеяла были откинуты, показывая на теле доказательства его действий прошлой ночью. Синяки от пальцев на моих бедрах и запястьях. На нежной коже горла и плечах были отметины от засосов Луки, а мои внутренние стороны бедер были красными от трения. Выглядела я кошмарно. Я села и вздрогнула от острой боли между ног. Но все же не смогла найти внутри себя никакого сожаления о чем-либо. Я не всегда хотела его грубости, но время от времени это было хорошим изменением темпа.

— Ария, пожалуйста, скажи мне. Я?..

Я нашла его глаза, пытаясь понять, о чем он говорит. Ненависть к себе вспыхнула на его лице, и я поняла, о чем он думал.

— Ты не помнишь?

— Я помню отрывки. Я помню, как держал тебя внизу, — его голос дрогнул. Он не прикасался ко мне. На самом деле он взгромоздился на краю кровати максимально далеко от меня. И выглядел опустошенным и сломленным.

— Ты не причинил мне вреда.

Его глаза метнулись к синякам.

— Не лги мне.

Я встала на колени и двинулась к нему, несмотря на то, что он напрягся.

— Ты был немного грубее, чем обычно, но я хотела этого. Я наслаждалась этим.

Лука не сказал ничего, но я могла поспорить, что он не верил мне.

— Нет, действительно, Лука, — я поцеловала его в щеку и сказала тише, — я кончила как минимум четыре раза. Точно не помню всего. Я потеряла сознание от избытка ощущений. — Облегчение смыло часть темноты в глазах Луки, но я была удивлена, что он не дразнил меня за мои признания.

— Я не понимаю, что на тебя нашло. Ты даже напал на Ромеро.

— Мой отец мертв.

Я дернулась:

— Что? Как?

— Вчера вечером. Он обедал в небольшом ресторане в Бруклине, когда снайпер пустил ему пулю в голову.

— Что насчет твоей мачехи?

— Ее там не было. Он был со своей любовницей. Ее тоже застрелили, вероятно, потому, что Братва думала, она была его женой. Кто-то, должно быть, сказал им, где его найти. Только очень немногие люди знали, что он поехал туда. Он был замаскирован. Никто не мог бы узнать его. Среди нас, похоже, предатель.

ГЛАВА 17

Над Нью-Йорком нависли тяжелые тучи, но дождя не было. Погода под стать случаю. Почтить память Сальваторе Витиелло на кладбище собралась элита Нью-Йорка, а также самые важные члены чикагского синдиката. Периметр вокруг был оцеплен, большая часть солдат нью-йоркского синдиката охраняли территорию, чтобы быть уверенными, что Братва не помешает похоронам. Встреча наиболее важных членов, как из Нью-Йорка, так и из Чикаго была рискованной, но дань уважения главе синдиката важнее.

У могилы отца Лука держался стойко. Теперь он был новым главой и не мог позволить себе и намека на слабость, даже после смерти собственного отца. Он не был близок с отцом в традиционном смысле, но потеря родителя, не важно, насколько тот был жестоким и холодным, всегда проделает в тебе дыру. Я могла сказать, что много более взрослых мужчин из синдиката расчетливым взглядом наблюдали за Лукой.

Лука не подал вида, что заметил, но это уже можно считать действием с их стороны. Так что вскоре после его прихода к власти наступит самое опасное время. Я не слишком хорошо знала Сальваторе Витиелло и не испытывала по этому поводу сожалений. Для меня похороны означали лишь одно - получить шанс снова повидаться с семьей.

Джианна, Фаби и Лили стояли с отцом и матерью среди гостей чикагского синдиката. Они прилетели сегодня утром, и я с нетерпением ждала момента, когда смогу провести с ними немного времени. Каждый гость пожимал руку Луке, хлопал по плечу и говорил несколько утешительных слов, большей частью лживых. Как много из этих мужчин ждали шанса вырвать власть из рук Луки?

Когда настала очередь отца, мне пришлось остановить себя от нападения на него за то, что дал согласие на брак Джианны и Маттео. Вместо этого я сжала зубы и одарила его холодной улыбкой. Джианна намеренно избегала взглядов Маттео. Ее вид, похудевшей и потерявшей надежду девушки, разбивал мое сердце.

Я была рада окончанию похорон. У мужчин на вечер была назначена встреча, чтобы обсудить растущую угрозу со стороны русских. В нашем мире не было времени на долгое оплакивание умерших. Чикаго и Нью-Йорку требовалось найти способ, как остановить Братву прежде, чем еще один глава потеряет жизнь. И это будет либо Лука, либо Данте Кавалларо.

***

Лука хотел, чтобы я уехала из Нью-Йорка, поэтому отослал меня в особняк Витиелло в Хэмптонсе. Джианне, Лили и Фаби позволили поехать со мной на одну ночь, перед тем как им придется уехать в Чикаго завтра вечером. У меня было ощущение, что отец надеялся, будто я смогу вразумить Джианну насчет ее брака с Маттео по договоренности. Вечеринка по случаю помолвки была запланирована на начало ноября, так что у Джианны было не так много времени, чтобы смириться с этим. Мать осталась с отцом на Манхэттене, но с нами отправился Умберто. Он, Чезаре и Ромеро должны были нас защищать.