Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 15

  Лейтенант разлил по трети стаканов и извинился.

  - А вот закуски нет, не додумались. А барышни свой обед съели прямо перед нашим приходом.

  Выпили.

  - Ты зачем девчат тут мучаешь? Распустил бы их по домам. Все тут свободнее было бы, - наехал я на него.

  Лейтенант посмотрел на меня вопросительно, не увидел в моих глазах жажды продолжения банкета и убрал бутылку обратно в тумбу стола.

  - Да поначалу оставили их тут для соблюдения секретности. Потом бой начался, и не до них совсем стало - пожал он плечами. - Мальчишки первый раз в такой передряге. Да и сам я, если откровенно...

  - Доложите обстановку, лейтенант, - приказал я, не заостряя внимания на его провокативном поведении, которое пора было прекращать. - Сверим наши карты. Кстати, у вас связь с тетей Моли есть?

  - Есть, все у нас есть, - ответил он мне вдруг по-рецки. - Тут все-таки телефонная станция, а не водокачка.

  Неинтересно быть большим командиром. Прав был неистовый конник граф Бьеркфорт, когда заявлял, что в чем выше он поднимается по военной карьерной лестнице, тем больше его работа напоминает канцелярскую. Отдал приказ и сиди, перекладывай бумажки с места на место, жди, когда сообщат о его выполнении... или не выполнении. Куда как интереснее самому выполнять боевые миссии. Но... но... командование приказало мне командовать, а не бегать по городу с автоматом. Может поэтому мне больше всего авиация и нравится, что там даже генералы летают и ведут подчиненных за собой в сражение, а не посылают их в него. Даже в двадцать первом веке земной истории.

  Распорядился о вооруженном сопровождении телефонных барышень, тем, кто жили недалеко от станции, чтобы проводили и оберегли их штурмовики по дороге от неприятных оказий. И распустил всех девиц с извинениями по домам. Тех, что квартировали в других концах города, подруги забрали с собой на временный постой. Враг и так знает, что телефонная станция нами захвачена. Чего тогда баб тут у стенки на ногах держать часами? Уши греть им ненужной в быту информацией? Корми их еще, когда у самих питание, как следует, не налажено. Да и туалет тут не резиновый, никак не рассчитанный на два комплекта операторов. А первый этаж мятежники в мелкую крошку успели покоцать ручными гранатами. В том числе и унитаз чугунный раскололи.

  К вечеру вся западная часть города до реки была в моих руках. Треть столицы.

  Потери при этом понесли невеликие. Как мы, так и мятежники. Те, стоило им заслышать лязг гусениц по брусчатке, бросали свои спешно выстроенные из всякого мусора баррикады и растворялись переулками. Танкобоязнь развивалась по возрастающей экспоненте. Да и свои же приданные солдаты из новых, присланные уже днем ко мне императором, старались держаться от бронеходов подальше, потому как по дороге в город от Охотничьего замка сами полюбовались на размазанный по брусчатке ''гвардейский фарш''.

  Да и не так много сил у мятежников было на этом берегу реки. Так... завеса. Основные силы Тортфорта были на востоке города. Фельдмаршала мятежный граф боялся больше чем меня со всей моей бронетехникой, чего не сказать о рядовых гвардейцах, среди которых ''солдатский телеграф'' работал быстрее, чем проводной. А у страха глаза велики. Тем более у страха неизведанного, но тем не меньше ужасающего зла.

  Между нами легла полутора сот метровая в ширине своей лента глубокой реки с тонким льдом и всего два моста. Все перевозчики еще осенью поставили свои ялики на прикол и попрятались по домам.

  Обо всем этом я доложил по Моласу по полевому телефону. Предложил ночной штурм мостов под прикрытием бронетехники, но был остановлен.

  - Не зарывайся, Савва. Не вражеский город берем на шпагу. Чем меньше в городе будет разрушений, тем лучше для нас.

  - Теряем темп, экселенц, - настаивал я.

  - Этого не бойся. Территория мятежников и так усыхает как выкинутая на пляж медуза на солнце. Сама по себе. Завтра подойдет Бьеркфорт со своими передовыми полками и будет легче. Фельдмаршалу остался всего один дневной переход до вокзала. Если пешком идти будет. Ты мне лучше про другое скажи... Ты молодой, глазастый. Не заметил ли чего странного?

  - Заметил, экселенц, - тут же ответил я. - Очень много пулеметов системы ''лозе'' у мятежников. Намного больше штатной численности. Это только те, что попали к нам трофеем. Тяжелые они, тикать с ними неудобно. Вот и бросают их инсургенты.

  - Что ты хочешь этим сказать? Конкурента топишь?

  - Ничего особого, экселенц. Просто констатирую странный факт. Как там Ремидий?

  - Крепкий старик. Очнулся и первый его вопрос был о тебе. Цени.

  - Ценю. Его надо домой отвезти. Там климат для выздоравления лучше.

  - Очистим столицу от мятежников тогда сам и увезешь. Устраивает тебя так?

  - Лучше всего.

  - Тогда оставайся на месте. Менять командование сейчас глупое дело. У тебя и так хорошо получается. Выспись ночью, как следует, завтра тяжелый день будет.

  Повесил трубку на рычаг и усмехнулся. Дело ясное, что дело темное... Темнит что-то Молас.

  Посмотрел в любопытствующие глаза лейтенанта Форша и сказал.

  - Батареи в телефонах поменяйте, садятся. Будут меня искать я в своей городской резиденции. Координатором на хозяйстве здесь остаетесь вы, лейтенант. Связь должна быть бесперебойной.

  Вздохнул. Подумал немного и спросил.

  - Что интересного записали ваши ''слухачи'' из телефонных разговоров?

  Небо обложило тяжелыми облаками и снова сверху полетели ''белые мухи'', и мне показалось довольно странным, что раненая лопатка у меня всегда нестерпимо болит перед дождем и никогда перед снегопадом, хотя если вдуматься, то это явления одного порядка. Осадки. Вода с неба.

  Впрочем, снег как-то приятней дождя вообще. И физически, не говоря уже об эстетике. Хотелось расслабиться и созерцать снегопад. Но расслабляться не давала фраза Моласа ''о странном''. Так что прежде чем попасть на место ночлега я объехал на БРЭМ посты по периметру и задал там всем караульным один и тот же вопрос ''о странном''. Никто ничего особо странного не узрел и наблюдениями меня не обогатил. Но совесть моя стала чиста. Поручение я выполнил.

  Полюбовался на красивые речные мосты в чугунных кружевах и гранитные набережные, в шапках свежего снега. Прикинул, что именно ночью их вполне можно было взять с помощью бронетехники ''на рывок'', так как пушек там у мятежников не стояло. Но у командования свои тараканы по мозговым извилинам бегают и расчеты у них не только боевые, но и политические, о которых я совсем не осведомлен.

  В графском особняке меня ждал остывший ужин и хозяйка с претензиями.

  Хозяйка...

  Здравствуй, хозяйка...

  Вот уж не ждал, не гадал.

  - Рад вас видеть, баронесса, - кивнул я ей, снимая куртку бронемастера (комбинезон я снял еще раньше, покидая машину) и бросая ее на руки Ягра. - Не разделите ли со мной вечернюю трапезу? Я только переоденусь к ужину с вашего позволения.

  Баронесса Тортфорт в глухом темно-вишневом панбархатном платье, блеснув при свете трех газовых рожков хрустальной люстры рубинами длинных серег, кивнула в согласии, и присела за стол, ожидая меня. Эта холеная женщина очень мало напоминала мне уставшую сестру милосердия из санитарного поезда с ее огрубевшими руками. Но была также красива. И если красота моей жены ясная, чарующая и веселая, то красота баронессы несла заряд, остро будоражащий мужское половое чувство с некоторым трагическим надрывом, заставляя оборачиваться на ходу и стоять соляным столбом.

  Умывшись и переодевшись в парадную форму воздухоплавателя со всеми орденами и золотым аксельбантом императорского флигель-адъютанта (оказывается, я тщеславен), вернулся в холл, где накрыли к ужину, и опустился на стул напротив хозяйки за накрытым столом.

  Баронесса вскинула на меня пронзительный взгляд. Очень недовольный.