Лунный свет - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 61

— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, — сказал он, поглаживая руками ее ноги. — Но знаешь, что мне нравится больше? Чувствовать тебя на губах. Черт возьми, я обожаю это.

Джулия прерывисто выдохнула.

Когда он встал, снова появилась эта кривая ухмылка, он погладил руками ее живот. Его блестящие губы были самым возбуждающим, что она когда-либо видела.

— Я с тобой еще не закончил.

— Надеюсь, что нет.

Склонившись, он поцеловал ее, и она почувствовала собственный вкус на его губах и языке. Это сочетание опьянило ее.

Взяв за руки, он поднял ее на ноги.

Он все еще целовал ее, его одежда казалась грубой, когда соприкасалась с ее крайне чувствительной кожей.

— Я хочу пойти в мою спальню… в мою постель, — сказал он, и прозвучало это так, будто он был удивлен этим.

Она пробежалась руками по его спине. Он немного отстранился, чтобы видеть ее лицо.

— Я никогда раньше не приводил женщину в свою спальню. В эту комнату много раз. — Он внимательно всматривался в нее. — Но туда — никогда.

В груди у нее потеплело и что-то зажглось, но она попыталась не вслушиваться в это.

— Хорошо.

Люциан взял ее за руку и повел вокруг дивана. Даже будучи обнаженной, она чувствовала себя невероятно уверенной в себе. Она никогда не ходила по дому голышом, когда была замужем. Но получив один-единственный страстный взгляд от Люциана, когда он прихватил с полки деревянную коробку, хотела, чтобы он смотрел на нее постоянно. Этот взгляд заставлял ее чувствовать себя богиней, которой он называл ее.

Он распахнул дверь, выпустив ее руку, когда она вошла в более прохладную комнату. Свет струился над большой кроватью. Комната была как в тумане. Она видела только его.

Люциан наблюдал за ней исподлобья, когда, открыв коробку, вытащил и бросил на постель один или два презерватива, блеснувших серебристой фольгой. Затем поставил коробку на комод.

Не спуская с нее взгляд, он потянулся и стащил свою перепачканную углем рубашку. Она уже видела его без рубашки, но каждый раз это было как в первый. Его тело впечатляло. Он расстегнул пуговицу, потом молнию, сбросил джинсы и облегающие темно-синие боксеры.

Джулия могла лишь смотреть во все глаза.

Каждый миллиметр Люциана завораживал. От всклокоченных золотисто-коричневых волос до этих широких скул и прекрасно оформленных губ, от четко обозначенных грудных мышц до рельефного живота. А когда взгляд Джулии скользнул ниже, она увидела, что и в остальном он так же идеален. Она видела четко обозначенные мышцы по бокам пресса, к которым хотела прикоснуться, слабую полоску чуть более темных волос, ведущую к… Боже правый.

Наслаждение гудело в ее жилах, когда она впервые разглядела то, что лишь мельком видела в коридоре. Он был… Боже, он был великолепен, и она даже не представляла, что с ним делать.

Люциан протянул руку.

С сердцем, бьющимся все сильнее с каждым ударом, она подошла к нему и вложила в нее свою ладонь. Он притянул ее, и первое соприкосновение их тел, грудь к груди, бедра к бедрам, когда между ними больше не было ничего, разогнало последние остатки связных мыслей.

Кончики пальцев Люциана пробежались от бедер по бокам вверх. Одна рука поймала копну волос и сжала ее. Он запрокинул ее голову. Когда он говорил, его губы танцевали над ее губами.

— Это уже лучше, чем чай, верно?

Джулия засмеялась, когда он скользнул рукой к затылку.

— Намного лучше.

— Я тебе говорил.

Затем его губы накрыли ее, пробуя и дразня, пока его язык бегал по линии ее рта. Он целовал ее, будто никогда не делал этого раньше, замедляясь до тех пор, пока она не открылась ему. Каким-то образом, она понятия не имела, как, целуя, он уложил ее на кровать. Он двигал ее, придерживая рукой под спину, поднимая дальше и не прерывая поцелуй.

Уложив ее посередине постели, он перекатился на колени и стал просто смотреть на нее.

Сердце Джулии начало стучать так быстро, что она испугалась сердечного приступа.

— Что… что ты делаешь?

— Запоминаю, как ты выглядишь прямо сейчас, чтобы я мог нарисовать тебя позже, — сказал он глубоким, хриплым голосом, от которого сжималось все внутри.

— Что?

Он провел пальцами по ее подбородку, затем по губам.

— Я нарисовал тебя.

— Ты нарисовал? — Ее переполнило удивление.

— Да. — Пальцы сменились губами. Он провел дорожку поцелуев от подбородка вниз по ее шее.

Ее руки покоились на его плечах.

— Я могу посмотреть?

— Может быть. — Его губы танцевали над ее ключицей. — Но сейчас у меня есть идея, как нарисовать тебя лучше.

Учитывая, что она лежала нагой в его постели, она не была уверена, что будет рада этому рисунку. Но в тот момент Джулия не думала об этом, потому что губы его двигались, прокладывая путь к ее ноющим соскам.

Боже, он знал, как доставить ей удовольствие.

Она закусила губу, когда он взял в рот ее сосок. Ее руки застыли на его плечах, а спина выгнулась, затем она глубоко вздохнула. Его пальцы нашли другую грудь, и она вновь вся растворилась в нем. Наслаждение разрядом прошло по телу, когда ее бедра беспокойно задергались, раскачиваясь у его вставшего на всю длину члена.

Люциан убрал руку с груди, ладонью погладив ее живот, губы переместились туда, где только что была рука. Когда он взял в рот второй сосок, его палец скользнул глубоко в нее.

Продолжительный стон сорвался с ее губ, она запрокинула голову назад. Тело реагировало без промедления.

— Я пьянею от этих звуков, — сказал он, вставляя в нее второй палец.

Она открыла глаза, тяжело дыша.

— Я пьянею от тебя.

Дьявольский блеск наполнил его глаза, когда он опустил подбородок, проведя языком по ее груди.

— Ты как наркотик.

Она пробежалась рукой вниз по его груди, задержавшись на напряженных мышцах. Пожар снова разгорался в ее крови.

— Могу сказать о тебе то же.

И это была правда.

Все в нем было словно наркотик. В тот момент она чувствовала себя как одержимая, жаждала наслаждения, которое, она знала, он нес, блаженства, которое он создавал своими пальцами и губами.

Плотный трепет зародился внутри нее. Ей было мало.

— Прошу. — Она провела рукой выше, к коротким прядям его волос.

Он отнял губы от ее груди. Его пальцы были все еще внутри нее, двигаясь взад-вперед.

— Прошу что?

Он собирался заставить ее просить… умолять.

— Я хочу.

Люциан повернул руку, прижимая к ней всю ладонь.

— Ты хочешь, чтобы я сделал что?

Она зарылась пальцами в его волосы и потянула, вызвав его короткий смешок.

— Я хочу тебя во мне.

— Вот что я хотел услышать.

Люциан потянулся, схватил с кровати одну из упаковок.

Он надел презерватив в мгновение ока. Крошечные разряды удовольствия пробежались до самых кончиков волос, когда он вытянулся над ней. Он напрягся, опустив одну руку ей на бедро, и продвинулся не несколько дюймов. Они оба замерли, одинаково быстро дыша.

— Как долго… я этого ждала, — прошептала она.

— Да? — Он поцеловал ее, скользнув языком в рот. — Может быть, я буду выглядеть самовлюбленным ублюдком, но я рад это слышать.

Джулия подтянула одну ногу, обхватив его за бедра. Движение заставило его погрузиться глубже, на всю длину. Звук, который он издал, коснувшись своим лбом ее лба, едва не погубил ее.

— Ты меня убиваешь, — простонал он.

От удовольствия ощущать его внутри себя у нее перехватило дыхание.

— Думаю, ты справишься.

— Не знаю, — его губы снова скользили по ее губам, пока его могучее тело дрожало, — я хочу вытащить его, но не думаю, что смогу.

— Нет, — она обхватила его голову ладонями, — я не хочу больше ждать.

Он прикрыл глаза на секунду.

— Слава богу.

А затем взял ее.

Губы Люциана были на ее губах, когда он вытащил свой толстый член почти на всю длину, а потом снова вставил его. Его поцелуй поглотил крик Джулии. Ощущение заполненности усиливало удовольствие с каждым движением вперед-назад.