Попасть замуж (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 5

– Ты не боишься, что кто-нибудь донесет Родвигу о нас? – спросила я, переведя дыхание.

Судя по побледневшей физиономии, Алекс боялся. Да уж, сосуды у него точно никуда не годятся. То краснеет, то бледнеет. Посоветовала бы провериться, сдать там кровь на анализы, томограмму на всякий случай сделать, да вот только где? Сомнительно, что Тара знакома с подобными достижениями медицины. А у моего воздыхателя имеются все шансы не дожить до преклонных лет, с такими-то нервами. Даже помощь мейна Родвига не понадобится.

– Но кто, – забормотал он, – кто ему расскажет? Ани, ты ведь не собираешься… нет, правда? Он не пощадит и тебя, помни это. Не вздумай сказать ему, что ты любишь другого!

Мне стало противно.

– Конечно, я ничего не скажу мейну Родвигу, – заверила я. – Не переживай.

– Я волнуюсь за тебя, Ани, любовь моя.

Конечно-конечно, а я тебе верю.

Но Алекс начал раздражать меня. Пожалуй, пора его выпроваживать, пока я не совершила какую-нибудь глупость.

– Дорогой, ты слишком долго находишься в моей комнате. Вдруг кто-нибудь узнает об этом?

К нему вернулся самодовольный вид.

– Наина нас не выдаст.

Интересно, почему бы это? Раздражение усилилось.

– Но кто-нибудь из моих родных может навестить меня. Отец, мама, Теренс, Магдален. Что мы им скажем?

– Да, дорогая, ты права, – согласился Алекс и прытко отскочил к двери. – Я загляну к тебе завтра, хорошо? Люблю тебя.

– И я тебя.

Но как только дверь за ним захлопнулась, я тут же вытерла губы салфеткой. А потом решительно взяла вилку и нож. Несмотря на предупреждение Наины, мой аппетит вовсе не пропал. Подумаешь, Алекс! Да я и после выволочки у генерального была способна слопать отбивную с гарниром, а потом ещё и десерт заказать.

* * *

Несмотря на честно съеденный завтрак, слабость не желала покидать меня. Тара заглянула ближе к полудню, велела ещё пару дней провести в постели и влила в меня на редкость мерзопакостное питье – настойку, якобы укрепляющую силы. Мне сразу припомнилась баба Таня, лифтерша из прошлой жизни, регулярно потреблявшая элеутерококк. По ее заверениям, только лишь благодаря сему пойлу она не просто не переехала в дом престарелых, а оставалась бодра, весела и способна заработать прибавку к пенсии. И хотя мне ни разу не довелось попробовать оный элеутерококк (хотя баба Таня настойчиво пыталась угостить им всех жильцов), но я пребывала в искренней уверенности, что он – родной брат настойки Тары. Несомненно, такая же гадость. Лучше бы бутылку мартини выдали, право слово. Или что здесь вместо вермута пьют? Вот от него мое настроение точно бы улучшилось.

Наина, квохча, словно заботливая наседка, вновь обрядила меня в ночную рубаху, только свежую, голубую с вышитыми по подолу цветами и кружевами на рукавах.

– Подай мне зеркало, – распорядилась я.

– Да зачем оно вам, мейни?

Зачем-зачем, полюбоваться хочу, как я теперь выгляжу. В ванной такого роскошества, как зеркала, не предусматривалось, а до гардеробной я не дошла – одежду мне в спальню приносила горничная.

– Подай немедленно.

И даже ногой притопнула. Странный жест, прежде мне несвойственный. Очевидно, Анита отличалась вздорным нравом, а телесная память досталась мне в наследство.

– Да вот пройдет денек-другой, мейни, вы отдохнете, сил наберетесь, щечки опять порозовеют – тогда и будете любоваться. Сейчас-то зачем вам расстраиваться?

Та-ак, интересно. Я что, похожа на призрак или на моль серую? Почему Наина полагает, будто я непременно должна огорчиться, увидев свое отражение?

– Наина!

– Несу-несу.

И она действительно поднесла ко мне большое овальное зеркало в серебряной оправе. Я осторожно заглянула.

Хм, расстраиваться? Еще чего! Да так я не выглядела даже на выпускном вечере. После салона, между прочим. Нежное овальное лицо, белая кожа, огромные синие глаза под темными изогнутыми бровями, пухлые губы, тонкий нос. Да, бледновата, на лбу царапина, но какая же это ерунда. За такой красоткой весь Голливуд бы охотился.

– Скоро заживет, – уверяла меня Наина, осторожно прикасаясь к царапине. – Тара обещала, что следа не останется. И синяки под глазами исчезнут. И румянец вернется.

И мужики местные, надо понимать, падать будут и сами в штабеля укладываться.

– А теперь поспите, мейни. Вот я вас одеяльцем укрою.

– Да я недавно проснулась, Наина.

– Тара сказала, что вы должны много спать!

Дальнейший спор прервало появление Эстеллы. В руках невестка держала скромный букетик полевых цветов.

– Ани, дорогая, мне так хотелось порадовать тебя чем-нибудь, – пропела она. – Вот, специально собрала.

Я скептически посмотрела на чахлые ромашки, уже заметно увядшие. Порадовать хотела? Ну-ну, я так и поверила. Интересно, зачем ее принесло на самом деле?

Эстелла выдала себя быстро. Похоже, информация жгла ей язык.

– Ты уже слышала, что мейн Родвиг написал мейну Варну?

– У тебя плохо с памятью, дорогая? – фальшиво озаботилась я. – Письмо от мейна Родвига отец получил две недели назад.

– Значит, ты ничего ещё не знаешь! – возликовала Эстелла.

Ее глаза заблестели, на губах заиграла довольная улыбка. Мне даже стало не по себе: о чем собралась поведать мне эта змея? Явно ведь надеется сказать золовке нечто неприятное.

– Не знаю чего?

– Мейн Родвиг требует, чтобы невеста прибыла к нему до конца месяца! – выпалила Эстелла. – Приготовления к свадьбе почти закончены!

И уставилась на меня с торжеством во взгляде. Наверное, ожидала, что я в обморок свалюсь от испуга. И уж точно не могла предсказать, что услышит в ответ заинтересованное:

– А когда мы выезжаем? Мне не терпится наконец-то познакомиться с женихом.

Реакция Эстеллы превзошла мои ожидания. Она выронила букетик, и ромашки упали на темно-зеленый ковер с вытканными на нем золотистыми узорами. Заморгала и пролепетала:

– Как же так? Разве ты забыла, что именно я рассказала тебе?

В ее словах я увидела шанс разузнать что-то новенькое и согласно подтвердила:

– Забыла.

Морщинка на лбу невестки разгладилась. Эстелла заулыбалась, наклонилась, собрала многострадальные цветы, посмотрела, куда бы их приткнуть. Заметила в углу спальни высокую вазу с неизвестными мне белыми крупными цветами, подошла к ней и сунула ромашки внутрь. Смотрелась получившаяся икебана презабавно.

– Ну, конечно же, ты все забыла, – с облегчением прощебетала Эстелла, усаживаясь на край кровати. – Вот потому и не боишься.

– Падение с моста в воду не способствует улучшению памяти?

– Что?

Эстелла опять заморгала и нахмурила лоб. Я поспешила ее успокоить.

– Ничего, я глупо пошутила. Так что там за слухи о мейне Родвиге?

Спрашивала я наугад, но попала в точку. Наклонившись ко мне, Эстелла оживленно зашептала:

– Конечно, мейни Лизбет не расскажет тебе всего. Перед свадьбой только упомянет, что ты должна выполнить свой долг достойно и дать мужу возможность получить удовольствие. Я знаю, со мной тетя так же разговаривала. Но теперь-то я – женщина опытная!

Мне очень захотелось хмыкнуть. Опытная, как же! Да покажи ей немецкий фильм из категории «для взрослых и озабоченных» – в обморок упадет. Спорю на что угодно, ни Теренс, ни даже Алекс с ней не проделывали ничего такого, что выходило бы за рамки наших леди викторианской эпохи.

– Мне жаль тебя, Ани, дорогая, поэтому я не могу молчать. Ты должна быть готова к тому, что тебя ожидает. Понимаешь, мейн Родвиг имеет некоторые… м-м-м… особые пристрастия.

– Ходит дома в женской одежде? – не выдержала я.

Глаза Эстеллы округлились.

– С чего ты взяла? Нет, он заставляет своих любовниц делать нечто постыдное!

– Так-таки и заставляет? – усомнилась я. – А они рыдают и сопротивляются?

Невестка задумалась, а потом протянула неуверенно:

– Не знаю. Столичные нравы, да еще и придворные, скромностью не отличаются. Может, эти мейни и не против подобных мерзостей. Но ты ведь воспитана иначе! Представь, что будет, если он потребует от тебя раздеться при свете, например?