КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 1

Из доклада связного армии иномирян, тха-нора Арвехши, императору Итхир-Касу:

"Мой император. Целую край твоих одежд и спешу доложить, что генерал Ренх-Сат почти добился успеха. До полного захвата страны, называемой Инляндия, его отделяет три клочка земли и три горстки сопротивляющихся. Он припадает к краям твоего плаща и обещает, что не пройдет и двадцати восходов лун, как вся страна будет в твоей власти, и шлет тебе тысячу рабов и десять сундуков с сокровищами, а своей невесте, твоей несравненной внучке Анлин-Кас, триста рабов и шесть сундуков с украшениями, взятыми в захваченных городах.

Мой император. Твой верный генерал Манк-теш сообщает, что в стране, называемой Блакория, все еще держатся морозы, и продвижение идет медленно, а сопротивляются нашей армии ожесточенно. Он склоняет голову перед твоим гневом и просит твоей милости и подкрепления. Уже отправленные на подмогу отряды почти полностью перемолоты в битвах, пусть справедливы будут к их душам боги.

Мой император. В стране, называемой Бермонт, наши войска закрыты в горах льдом и снегами, и попытки продвижения не имеют успеха. Враги осыпают твою армию небесным огнем, а по ночам в лагере появляются страшные звери, загрызают и похищают солдат, портят снаряжение. Генерал Харол-Тон припадает к краю твоего плаща и спрашивает, не разумнее ли им вернуться через переход и присоединиться к другим частям армии, чем умирать в бездействии от холода и голода? Если же будет воля твоя прислать подкрепление, то они будут готовы пойти на прорыв во имя твое и завоевать для тебя эту землю или отдать жизни.

Мой император. В морозной части страны, называемой Рудлог, ситуация сложная: большой город Лесовина еще не взят, а наши войска хоть и захватывают новые территории, но быстро тают из-за коварных действий противника и сильных колдунов, которых пленные из местных называют магами. Генерал Тенш-Мин тоже просит о подкреплении. В теплой же части этой страны идут победоносные бои, захваченная нами земля растет, и армия продвигается к столице — во славу твою, великий тха-нор-арх.

Мой император. Оставшиеся армии ждут, пока откроются еще два портала. Сферы лежат спокойно, мерцания не видно, и не беспокоятся рядом животные. Время еще не пришло".

Из обращения императора Итхир-Каса к своим генералам:

"Верные псы мои, слава и сила Лортаха. Говорил я с богами. Приняв жертвенную кровь, открыли они мне, что недолго осталось до их прихода в новый мир, дабы помочь вам. Молитесь, готовьтесь к их появлению, бейтесь хорошо, и я награжу вас, и они не оставят без награды. Сказали они мне и что скоро откроются переходы у оставшихся сфер, и все наши войска смогут вступить в победоносную войну. Боги недовольны, что продвижение наших войск замедлилось, поэтому слушайте меня: нам дадут новое оружие, с которым мы захватим этот мир за декаду, и я сам при открытии следующих врат возглавлю одну из армий, чтобы сокрушать врагов и вести вас за собой".

В холме под лакшийским храмом клубилась тьма. Старые боги, жестокие боги, творили новое оружие: из мертвой крови и плоти, которыми здесь пахло, боли и страха, из духа жизни, что впитали они за тысячелетия жертвоприношений.

Боги спешили — Лортах был иссушен ими и ослаблен, и скоро уже должно было настать время, когда они не смогут существовать, даже приняв в жертву всех жителей этого мира. Нет, им нужна была новая планета, полная энергии, и поэтому все силы они бросили в свои армии, и с нетерпением ждали момента, когда порталы укрепятся настолько, что смогут пропустить их.

После разведки в новом мире одна из их теней была уничтожена. Три оставшихся бесконечно скользили над лесами побережья материка Ларта, надеясь найти беловолосую девку, о которой было предсказано, что нельзя ее выпускать на Туру, иначе захлопнутся порталы. Пусть ловчие доложили, что девка и ее защитник, скорее всего, погибли — нужно было убедиться в этом. Но боги сами не могли обнаружить беглецов: чужак, давно вторгнувшийся в Лортах и запертый в горной долине, прикрывал свои поселения и область далеко за ними от их взглядов. Зато беглецов, если они еще были живы, могли поймать люди — и обязаны были поймать.

Пятнадцатое марта по времени Туры, Лортах, Алина

— Огонь?

— Ронха.

— Дом?

— Орен.

— Император?

— Тха-нор-арх, — Алина пнула небольшой камешек, который, попав в ближайший папоротник, отскочил от него, спугнув мелкую пташку, и вздохнула. — Я давно запомнила эти слова, профессор. Все же в этом языке слишком много шипящих и глухих. И почему-то каждое третье слово с приставкой "тха". Скажите лучше, что она значит?

— Тха — это "огромный", — терпеливо пояснил Тротт.

— Ага, — Алинка повеселела, — а "нор" — это "аристократ". А арх… арх — благословенный. То есть тха-нор-арх — самый большой и благословенный богами аристократ?

— Верно.

— А тха-охонг — "огромный охонг", — увлеченно продолжала принцесса.

— Верно.

— А тха-орен — дворец, — она дунула на пряди, упавшие на лицо.

— Я уже понял, что вы поняли, Богуславская, — едко проговорил инляндец, и она воздела глаза к небу, нарочито обиженно надув губы. "Ну вы и зануда, лорд Макс" не прозвучало вслух, но мысли спутницы были так же очевидны, как и то, что солнце клонится к горизонту.

Макс воспользовался паузой, чтобы оглядеться и прислушаться. Теперь он постоянно существовал в режиме сканирования окружающего пространства. Даже во сне расслабиться не получалось.

С момента их прыжка со скалы прошел почти месяц, а они все еще не дошли до поселения дар-тени. И не потому, что Богуславская задерживала, — наоборот, она заметно окрепла, мышцы на руках и ногах приобрели рельеф, и теперь она куда легче выдерживала и полноценные дневные переходы, и вечерние тренировки. Но влажный папоротниковый лес кишел охонгами и отрядами из твердыни Алиппа, посланными навстречу. А в спины дышали ловчие из отряда старого знакомого, нора Хенши.

Хорошо, что Охтор за прошедшие годы исходил лес между холмами и поселением вдоль и поперек и знал в нем каждый папоротник. Пришлось петлять, чтобы обходить засады и чутких охонгов, заметать следы, отказываться от разведения костров. Беглецы то прятались от отрядов ловчих в убежищах, вымазавшись мускусными железами местного мелкого оленя — только чтобы не учуяли охонги, — то шли ночами, пробираясь почти вплотную к чужим отрядам или обходя их по мелкому морю. Все это удлинило время пути больше чем вдвое. И Макс прекрасно понимал: то, что их до сих пор не поймали, — невероятная удача.

Он начал учить Алину Рудлог местному языку сразу после того, как они вплавь добрались от скалы, в которой провели день, до берега, к которому вплотную подступал папортниковый лес. Когда Тротт очнулся в нагретой пещере, обнимая горячую принцессу, крепко спящую у него на коленях, он долго слушал ее дыхание, не двигаясь, чтобы не разбудить, и ругал себя за то, что не подумал об изучении языка раньше. Погибни он, когда уводил от Богуславской погоню, — и как бы она смогла объясниться с главой поселения, даже если бы у нее получилось дойти до него?

А когда проснулась она, сонная и раскрасневшаяся, с прилипшими от жары ко лбу волосами и посмотрела на него зелеными туманными глазами, в которых были и воспоминания о прошедшей ужасной ночи, и усталость, и смиренная готовность идти дальше, а потом улыбнулась подбадривающей улыбкой, так похожей на улыбку Михея — Макс понял, что не имеет права погибнуть, прежде чем выведет ее отсюда. Потому что без него она точно никуда не дойдет.

Тротт там же, в пещере, заставил ее еще раз попытаться вернуться на Туру, но ничего не вышло. Как и до этого, как и после этого.

Богуславская несколько дней после ночного перехода была необычайно тихой и испуганной — и в глазах ее появилось какое-то новое, серьезное и печальное выражение. Она периодически остро поглядывала на Макса, но молчала, пока он не выдержал: