КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 45

— Баба как баба, только красивая, здоровая, да еще и с крыльями, — он вдруг оттянул край сорочки, заглянул туда и огромной рукой стиснул ей грудь. Принцесса забилась, отшатываясь и закрываясь крыльями. Он ее не удерживал, расхохотался, как над забавным зверьком.

— Она Йешти зарезала, — сообщил нор Хенши. — Осторожней, тха-нор. Совсем дикая.

— Чтоб я еще баб опасался, — продолжая смеяться, отмахнулся хозяин замка. — А диких я люблю, дикие на ложе слаще покорных. Было бы время… хотя. — Он с жадным интересом посмотрел на Алинку и повернулся к нору. — Хенши, пошли вестника жрецам, пусть прилетают, забирают. А я сначала со второй твоей добычей поговорю, — в голосе его появилось хищное предвкушение, — а потом и с этой потолкую. Колдун ее распечатать уже наверняка успел, так что не убудет и боги не обидятся. Да, девка? — и он, притянув к себе Алинку, с жадностью впился губами ей в шею — а потом отшвырнул на землю, отворачиваясь в ту сторону, куда утащили лорда Тротта. Перед его взглядом расступились наемники — и он довольно похлопал себя по бедрам, снимая с пояса топорик, и направился вперед.

Тротта бросили на землю у стены замка, и он лежал на боку со связанными руками и ногами, лицом в грязи. Тха-нор подошел ближе, деловито поднял одно крыло, замахнулся — и Алина зажмурилась, каменея от знакомых уже звуков разрубаемой плоти. Ее трясло, и хотелось кинуться вперед, но ноги не могли сделать и шага. Охранник, приставленный к ней, и не удерживал ее особо, видимо, захваченный кровавым зрелищем.

Рубил тха-нор долго, с удовольствием покрякивая, и она все это время тяжело дышала и не смотрела туда. А когда наступила тишина, все же взглянула и всхлипнула от ужаса.

Лорда Макса растянули на серой стене крепости у самой земли, заковав шею, ноги и руки в каменные кандалы. Крылья лежали перед ним, а по стене за его спиной текла кровь. Он все еще был без сознания — голова безвольно клонилась на грудь, и по жесту тха-нора на него вылили колоду воды. А потом еще одну.

И инляндец, наконец, зашевелился и открыл мутные глаза.

Макс Тротт не сразу понял, где он. И не сразу вспомнил. По лицу текла вода, тело было наполнено болью, голова гудела, отзываясь мучительными вспышками на движения глазных яблок. Горели места ранений, горела спина. Регенерация уже началась, и тело зудело, но сил явно было недостаточно. Перед глазами все расплывалось — он дернул головой, чтобы прийти в себя, и его вырвало горячей желчью, обжегшей и горло, и губы. Он выплюнул остатки и закашлялся, едва не теряя сознание от боли.

— Мне нужно, чтобы он видел, кто его убьет, — раздался раздраженный рев. — И не сдох раньше. Еще воды.

Его снова облили, и туман перед глазами наконец-то начал рассеиваться. И Макс увидел — и свои крылья, и огромного тха-нора, и принцессу далеко за его спиной, прижавшую руку к губам, чтобы не закричать, удерживаемую одним из ловчих, — испуганную, измученную, но живую. И толпу наемников, которые подходили все ближе, глядя на него со злорадством и тщательно скрываемым страхом. Привязанных охонгов и раньяров у стен, одного улетающего раньяра и даже одного тха-охонга, чья огромная башка возвышалась за крепостью.

Макс медленно — от движений снова подступила тошнота — повернул голову в одну сторону, в другую. Он висел на стене, и руки его были закованы в каменные кандалы, скрепленные каменными же колышками.

— Я подготовился к твоему появлению, как видишь, — довольно проговорил тха-нор, принимая из рук одного из наемников кнут. — Все на свете гниет, кроме камня, так что эти украшения для тебя. Камень ты не сможешь рассыпать прахом. И вынуть тебя отсюда можно только по частям. Что я потом и сделаю.

Макс перевел взгляд на Алину — она смотрела на него с отчаянием и надеждой, и он, не в силах вынести ее испуганный взгляд, опустил глаза. Он не знал, как ее спасти. И не знал, как выбраться. Даже если сейчас призвать Дезеиды — он не сумеет так вывернуть ладонь, чтобы разрезать камень.

"Отец".

Молчание.

"Отец"

Где-то на краю сознания слабо колыхнулась темная прохлада и затихла.

"Помоги. Пожалуйста. Не мне — ей. Помоги"

Молчание.

Раздался свист — кнут вспорол кожу на животе, и Макс, оскалившись от боли, дернул лицо к небу. Тха-нор подошел вплотную к нему, провел рукой по ране, с удовольствием облизал ладонь. В глазах его разгорались огоньки садистского безумия.

— Я Венши, сын убитого тобой Ранши, — он с силой кулаком ударил Макса в лицо, затем — в живот, и склонился ближе, словно вдыхая его тяжелый стон. — За отца ты будешь умирать медленно и очень больно, колдун.

Отошел, взмахнул кнутом — и снова обжигающая боль по груди, от которой вышибает дыхание, темнеет в глазах и рвутся мышцы, потому что тело пытается спастись. Макс, отдышавшись, опять нашел взглядом принцессу. Она, не отрываясь, смотрела на него, и по щекам ее беззвучно катились слезы.

Боги, девочка, как же вытащить тебя?

— Зачем тебе убивать меня, тха-нор? — спросил он, пытаясь выиграть время. Голос был похож на карканье. — Отца ты не вернешь, а я знаю, где лежат слитки золота размером с голову охонга, волшебные камни, в которых можно видеть будущее. Могу показать их тебе.

Вот так… если пойдет за золотом, можно сбежать… найти ее…

— Золото у меня есть, а будущее я тебе и так могу предсказать, — расхохотался Венши, размахиваясь. — Ты умрешь сегодня, колдун. А если бы ты мог его видеть, ты бы не попался.

Свистнул кнут — раз, два. Макс застонал — каждый следующий удар ложился поверх предыдущего, принося все большую боль. Замолчал, хватая ртом воздух, судорожно оглядывая двор. Ворота открыты. У стены за спиной Алины охонги. На нее уже почти не обращают внимания — столпились вокруг тха-нора, жадно смотрят, подхохатывают, ставки делают, сколько пленник продержится, не сдохнет. Ее страж тоже смотрит завороженно и не держит принцессу. Стражники с ворот спустились вниз, подошли к толпе — не хотят пропускать потеху. Если ей удастся сесть верхом… как, как ей удастся?

— Что-то ты плохо кричишь, — сказал Венши, растягивая слова. — Принесите жаровню. Пора припечь и посмолить его.

Макс снова посмотрел на Алину. Настойчиво, в глаза. Перевел взгляд на ворота — и она оглянулась. И испуганно посмотрела на него.

Иди, девочка. Быстро. Я отвлеку.

Она неуверенно сделала шаг назад, и Макс едва заметно кивнул. Еще шаг. Никто на нее не смотрел, даже Хенши — только на него.

— Я знаю пещеру, — сказал он громко. — Там столько золота, что хватит слитками обложить твердыню в три слоя, и еще останется. С таким приданым можно и на внучке императора жениться…

Шаг, еще шаг. Замерла. Безумие, конечно. До ворот далеко. Но вдруг получится?

— И вторую знаю. Там рубины размером с кулак и изумруды с глаз раньяра.

Наемники возбужденно загалдели. Принцесса сделала еще несколько шагов.

— А еще есть у меня десять волшебных трав, могу я из них приготовить зелье. Выпьет обычный человек — станет могучим, как тха-охонг, и будет жить двести оборотов лун, выпьет тха-нор — и станет бессмертным…

Алина была уже на полпути к воротам. Ловчие и сам тха-нор смотрели на Макса с жадностью, с возбуждением, а она бежала к воротам.

Еще, еще, быстрее, девочка, быстрее.

— И есть у меня в лесу клад, а в нем волшебные семена и орехи — кинешь маленькое семя, вырастет дом, кинешь орех — поднимется замок…

Макс говорил так, как никогда в жизни не говорил, убеждал, забалтывал, завораживал. Ей до ворот оставалось шагов тридцать… двадцать… и он уже почти поверил, что ускользнет, когда из замка выскользнул наемник с дымящей жаровней в руках, застыл, увидев принцессу, — и заорал, тыкая в нее пальцем. А она, обернувшись, понеслась быстрее стрелы — и выбежала за ворота.

Тротт затаил дыхание, сам рванулся со стены, застонал от бессилия и понимания, что будет дальше. Наемники бросились в погоню. Побежали пешие, несколько ловчих вскочили на охонгов. Тха-нор, сплюнув и заревев, с яростью зарубил топором упустившего ее наемника и стражников, спустившихся со стен — их тела потащили к заверещавшим, почуявшим кровь охонгам.