Статус-Кво (СИ) - Лимова Александра - Страница 28

Я зачем-то встала с кресла, не в силах отвести от него взгляда.

- Ром? – неуверенно позвала, глядя на его неторопливое, вальяжное приближение.

- Кто-то без нижнего белья, верно? – утробно мурлыкнул, останавливаясь совсем близко и пальцами поднимая к себе мое лицо за подбородок. – Такое платье… м-м-м. – Его вторая рука пробегается по позвоночнику вниз и сжимает мою ягодицу. – И такой верный ход с бельем. Ход конем и я сражен. Наповал. Нехорошо это, Ксения Егоровна, у меня тут деловая встреча, несведенные счеты, а я только и думал о том, что… моя сука, так красиво добивающая Сережу, сидит рядом без нижнего белья… Знаешь, в голове застряли эти слова – про мяту с оттенками рая. А потом моя девочка взяла и пизданула название трека. Нереальность какая-то… Так же не бывает. Ты кто, чудо?

- Ром… - тихо выдавила я, пьянея от его игры с моим дыханием, когда он склонился и улыбаясь приближался к моим губам но отстранялся всякий раз когда я пыталась сорвать поцелуй. – Да хватит… Ну хватит. Вдруг кто-то сейчас придет. – Вот говорю правильно, а мысли вообще в другую сторону, когда его от подбородка вниз по шее, до груди, а вторая рука мягуо толкает назад, к столу, подсказывая сесть на него. – Лисовский, у тебя крыша уехала.

- Угум. Не дальше твоей. – Скользнул языком по моей нижней губе, опуская обе руки мне на бедра и рывком усаживая на столе удобнее, одновременно вклинивая бедро между моих колен, заставляя раздвинуть ноги. – Не зайдет никто. Сторожат. Повара с топориком позвали, стоят там вшестером, только через свои трупы пропустят. К себе в службу безопасности их взять, что ли … Повар с топориком, блять…

Я рассмеялась, обвивая его плечи, и позволяя его языку раздвинуть улыбающиеся губы и коснуться моего.

Пальцы его правой руки тронули внутреннюю сторону бедра, чуть сжали кожу и медленно заскользили вверх. Вздрогнула, когда коснулся. Тихий стон ему в губы, когда нажим усилился. Едва сознание не потеряла, когда запустил палец внутрь.

- Отчего тишина такая, чудо?.. - хриплый шепот на ухо, и язык скользнул по мочке.

- Там за дверью… - сбито дыша и не отпуская взглядом дверь я прикусила губу до боли, утыкаясь ему лбов в плечо, когда… еще один палец. – Лю-ю-юди там…

- И? – ударил резко. Сдержалась. Почти. Стон погас, когда я втиснулась в его плечо. – Снова нет? Какое упрямое чудо. Что ж, сменим тактику.

Отстранил руку, чуть отступил сам, с упоением глядя на мое страдальческое лицо.

- Руки за спину отведи и упор на них возьми, - отстраняет мои пальцы, все еще сжимающие его плечи.

Я, часто дыша, изнемогая от веяния бескомпромиссной эротики напитавший тяжелый воздух, подчинилась.

Усмехнулся, его пальцы стиснули мои колени, притянули мое измученное тело на край стола, развели мои ноги шире. Сжал мои ноги на мгновение почти до боли и заскользил от колен вверх, кончиками пальцев сдвигая ткань платья.

Вздрогнула, не в силах отвести взгляда от этого зрелища. Он сдвинул ткань почти максимально. Его пальцы замерли.

И он опустился передо мной на колени.

Я не успела вообще никак отреагировать. Ни изумиться, ни растеряться, ни зажаться, когда он прильнул ко мне между широко разведенных ног и коснулся горячим языком. По мышцам ног пронесся огонь, заставляя их сжаться. Краткий шлепок по ягодице, и нажим языка жестче и безумие в кипящей крови сильнее.

Его сучий расчет оказался верным – меня крыло, расщепляло, сжигало. И прорывалось. Прорывалось всхлипами, и о да, стонами, потому что это было невыносимо. Кровь сжигала сосуды, сжигала тело от каждого движения языка. Сознание кануло во мрак, горячий и затягивающий, безумный и упоительный. Уже чувствовала стремительно приближающуюся финишную черту, подгоняемую просто запредельным возбуждением сотрясающим тело. Он остановился. Не сейчас!.. Не так!.. Пожалуйста!..

- Пожалуйста… - мой сорванный голос резанул слух и горячий воздух.

Тихий смех и он снова прильнул, одним резким движением запуская палец.

И захлестнуло с головой. До алых точек перед закрытыми глазами, до падения мира и моего осознания себя в нем, до предела человеческих возможностей и за него…

Осознание пришло не сразу. Да и не пришло вообще до конца. Осознание того, что его руки придерживают меня, мое дрожащее тело, вжатое в его часто вздымающуюся грудь. Пальцы мягко оглаживали поясницу, горячее дыхание в макушку и… все. И больше мне ничего не нужно было. Никогда.

- Выдержишь?.. – тихий вопрос, и его пальцы сжали сильнее, пуская онемение вместо угасающего под кожей удовольствия.

Слабо кивнула. Не уверена. Тело будто желе.

Снова приподнимает пальцем за подбородок. Улыбается глазами, темными, порочными, зовущими, так странно заводящими, вытесняющие слабость. И реальность.

Заводит просто взглядом. Тянусь к его губам. Вкус… просто одуряющий. Странный, терпкий, немного солоноватый. Никогда бы не предположила, что это может завести, подавить меня и снова подтолкнуть к омуту, в котором так сладко тонула рядом с ним и из-за него.

Целует дразняще, вроде и горячо, но с вполне четко осязаемым контролем. Он перевозбужден, это чувствуется. Его тело отзывается, на мои торопливые неверные движения пальцев, борющихся с его ремнем и его одеждой. Его тело отзывается на мой язык, скользящий по его улыбающимся губам, отзывается на то, как я прижалась к нему грудью. Он отзывается, но все равно контролирует. Это почему-то злит. Я только сейчас поняла, что меня злит его контроль. В жизни ладно, но когда вдвоем и в такие моменты… это злит.

Но инициатива была подавлена. Он перехватил мои руки, завел их мне за спину и, скрестив на пояснице, чуть надавил на позвоночник, вынуждая выпрямиться, податься вперед к нему, прижаться теснее, шире разведя ноги. Одной рукой удерживает мои руки, второй бедро. Мгновение, и я снова застонала, не выдержав этого чувства, когда все внутри распирает от ощущения наполненности. Замирает. Усмешка мне в губы.

Отпускает мои руки, чуть толкает, вынуждая откинуться на спину, упереться на локти. Получается не сразу, почти зло отпихивает посуду со стола и она громко бьется о паркет, одновременно с этим его рывок вперед и я фактически впечатываюсь локтями в столешницу, инстинктивно откинув голову назад и едва сдерживая вскрик от волны удовольствия. Снова замирает, а волна внутри меня из-за этого стихает. Измученно смотрю в его лицо с почти черными глазами, в которых так много искушения и откровенного порока.

Закидывает мои ноги к себе на плечи и… сука.

Играл углом вхождения, бросая меня в такие приступы неконтролируемого наслаждения, что я… охрипла. Вот если сойти с ума, так только от этого. От дерущего нутро огня, от тока, от свинца совместно с демонами его в глазах терзающих мое тело и душу.

Не хватало воздуха, чтобы сказать мольбу вслух, но он прочитал по губам. На мгновение прикрыл глаза и интенсивность, сила, частота его движений возросла настолько, что разум закоротило и к послало к чертям любую способность мыслить. Накатило резко и внезапно, но слабее – у тела тоже есть предел. Однако удовольствие было томящим и глубоким как насыщенное вино от зрелища того, что он нагнал меня. И как это сделал. Снова потрясающе. Он прекрасен, когда вот так… не контролирует себя. Просто неистово прекрасен и это дурманом по венам в голову. Хочу это видеть чаще…

Тянущееся время на осознание себя и произошедшего. Оделись, выглядели почти прилично, но…

Я не поднимала глаз от пола, и чувствовала, как румянец пылает на щеках, торопливо, почти бегом покидала ресторан. Но все равно заметила кое-что – у дверей повар был. Действительно с топориком.

У Леванте пришлось подождать, потому что Лисовкий не торопился. Он вполне себе довольно улыбался и неторопливо спускался с лестницы, убирая портмоне во внутренний карман полупальто. Посмотрел на меня и усмехнулся, заставив меня покраснеть еще больше.

Я думала, поедем ко мне, или в отель, но поехали мы к нему. «Семь парализованных улиток» ремонт все же завершили. И какой. Квартира двухкомнатная, с высокими потолками и непревзойденным стилем. Определенно это был чистый такой мужской лаунж, но сдержанный, в оттенках стали?.. Мельхиора?.. Нет, серебра. Это сразу навеяло ассоциации с его цветом глаз, но никакой вульгарности я в этом углядеть не могла, как ни старалась. Потому что оттенки оформления в элементах интерьера плавно насыщались до почти черного, или слабого сероватого, с неожиданными, пусть очень редкими, но безумно вкусными элементами в аметистовом цвете. Стиль. Вкус. Характер. Это было сделано для него и под него.