Владыка - Лисина Александра - Страница 68

Страж недоуменно остановился на пороге комнаты, переводя непонимающий взгляд с одного лица на другое и силясь сообразить, что не так. Даже руки свои оглядел, нос осторожно потрогал, губы потеребил. Но нет, все было нормально — пальцы как пальцы, нос вполне человеческий, голос тоже нормальный, свой. Волосы снова рыжие, патлатые и торчат во все стороны. Одежка, конечно, осталась прежняя, но неужто это она настолько развеселила Линнувиэля, что тот аж подавился? А владыка эльфов того и гляди рассмеется в голос?

— Ребят, вы чего, а?

Белка, не выдержав, прыснула.

— Не, да в чем дело-то?!

— А что не так? — озадаченно поинтересовался Шранк, оглядывая напарника со спины. — Ноги как ноги. Спина без горба, шипов нет. Крылья не выросли, копыт не намечается. Волосы рыжие, длинные. Голова тоже одна и дурная. Вроде бы все в порядке? Рыжий, повернись-ка.

Вал послушно показал лицо, на котором задорно горели веснушки, вопросительно посмотрел на напарника, ожидая незаслуженной насмешки, но на физиономии сурового воеводы не дрогнул ни один мускул. Только чуть расширились глаза да кожа приобрела легкий багровый оттенок. Тогда как голос, которым он коротко прокомментировал увиденное, был издевательски серьезен.

— Да-а-а… знаешь что, рыжий? Я с тобой больше в дозор не пойду.

— Да в чем дело-то?! — наконец взорвался Вал, устав от намеков и сдавленных смешков, которые тут же стихали, едва он поворачивался к шутникам. — Чего вы ржете? Что я сделал не так?

— Ты в какое зеркало смотрелся, дурень, когда личину возвращал? — ласково поинтересовался Шранк.

— Ну, какое нашел. Эльфийка какая-то дала. Красивая такая, высокая, чернявая… Тебя, кстати, искала, ушастый.

— Мирена! — Линнувиэль, торопливо поклонившись владыке, с огромной скоростью выскочил за дверь.

— Да какая разница? — не понял Вал. — У нее с собой было карманное зеркальце, вот я и позаимствовал в обмен на информацию об этом чудике. Туда и посмотрел, все проверил, изменил…

— Все изменил? — со смешком уточнил Таррэн. — А ты уверен?

— Да. Ну что такое? — окончательно обиделся Вал, отчаявшись понять причину хихиканья, которое уже приобретало угрожающий размах.

Но ответа и в этот раз ни от кого не дождался. Чересчур резко развернулся, с досадой пнул какую-то подушку и по давней привычке схватился за уши…

Смех за спиной стал гораздо отчетливее, но Стражу внезапно стало не до шуток. Совсем-совсем не до них, потому что его пальцы неожиданно наткнулись на нечто оч-чень странное. Он торопливо ощупал ушные раковины. Затем еще и еще раз, а потом вдруг горестно застонал — уши! Как раз их-то он в маленьком зеркале не увидел! И теперь под ярко-рыжими волосами у него красовались…

— Хи-хи-хи! — не выдержала Белка. — Такие длинненькие, славные… Таррэн, поверь, просто обзавидовался!

— Чудные ушки, — согласился Шранк. — Я уже даже представляю, как громко и долго будет ржать наш народ, когда о них узнает.

— И мне нравится, — улыбнулась Мелисса.

Тир согласно кивнул.

— Теперь у нас будет трое остроухих на заставе. Забавно, да? Я, папа и Валлин.

— У меня на заставе, — поддакнул воевода. — Правда, Крикун ужасно расстроится, что опять остался в меньшинстве. Только выгнал Таррэна на улицу, как появился Тир. Потом малыш повзрослел и ушел, а наш горлопан остался в одиночестве — праздновать заслуженное звание единственного постоянного проживающего там нелюдя…

— Крикун — еще ладно, — философски пожал плечами Таррэн. — Но вот что скажет Литур?

— Га-а-ады! — Вал тихо взвыл, понимая, что пропал.

Он лихорадочно заметался по комнате, с досады рванул на себе волосы, потому что никто, ни одна сволочь даже не попыталась войти в его бедственное положение. И наконец опрометью бросился вон. На поиски какой-нибудь блестящей поверхности, чтобы избавиться наконец от этого позора, о котором, судя по всему, по всем человеческим заставам еще долго будут гулять самые невероятные байки.

Уж Шранк постарается. Но это еще полбеды. Потому что если за дело возьмется вдохновленная его примером Белка… а она непременно возьмется, так как все еще не простила ему оплошности в Аккмале… И к ней, как всегда, с охотой присоединится Литур, который за последние годы научился язвить и насмешничать чуть ли не лучше самого Валлина… Боже! Тогда в пределы можно вообще не возвращаться!

Валлин Арте Кирдаис, младший сын короля Мирдаиса и его единственный наследник, в отчаянии закрыл кривящееся лицо руками и горестно застонал.

На Темный лес незаметно опустилась ночь. С наступлением сумерек в кронах величественных ясеней зажглись магические светильники. Небо расцветилось крохотными точками звезд. Чертоги, уже успевшие убрать следы недавних потрясений, преобразились. Темный лес словно просыпался от долгого забвения. Счастливо потягивался, жмурился, урчал от удовольствия и с нетерпением ждал каждого нового дня, чтобы узнать о себе то, о чем успел за эти годы позабыть и что уже очень давно разучился испытывать.

Конечно, не исчезло в нем и некоторое напряжение, появившееся с известием о неожиданных гостях. Темные эльфы с опаской восприняли предупреждение, что почти вся восточная часть их владений оказалась на время отдана в пользование стае хмер. В чертогах они, кстати, тоже нередко бывали. Убить, правда, никого не убили, но дворцовая стража повелителя не раз вздрагивала от неожиданности, когда из ниоткуда вдруг возникала страшная морда и насмешливо щурила желтые или зеленые глаза.

К Шранку отношение эльфов было ровным — его старательно обходили стороной. Валлина предпочитали не замечать — острый на язык рыжий всего за два дня успел довести до бешенства почти половину личной сотни владыки. А после того, как из тайника был извлечен немного помятый Аттарис, от рыжего начали самым неприличным образом шарахаться. Особенно в свете его новых способностей, которые он уже успел опробовать на многострадальных эльфах. Достаточно лишь сказать, что этот болтун умудрился однажды заявиться в чей-то дом в личине светлого владыки, лицо которого скопировал с Элиара, и устроил там показательное выступление с продолжительным монологом одного актера.

Что касается Тира и Милле, то их даже спустя неделю не переставали встречать удивленными взглядами. Особого внимания удостаивалась Мелисса, потому что, во-первых, она была единственной женщиной из древнего Л’аэртэ, во-вторых, являлась сестрой Тира и унаследовала от матери поразительную способность растапливать даже самые черствые сердца.

Линнувиэль все-таки получил звание старшего хранителя. Однако, к удивлению своего повелителя, особой радости это ему не доставило. И, что самое интересное, в последние дни его все чаще замечали рядом с леди Миреной-ис, чья роль в этой запутанной истории до сих пор окончательно не определилась. Порой эти двое просто разговаривали и подолгу гуляли вблизи священной рощи. Однажды крепко поссорились, однако рассерженную девушку быстро перехватила Белка, а подавленного хранителя увел с собой Таррэн, поэтому о последствиях ссоры никто и ничего не знал.

Сам молодой лорд оказался удивительно неприхотливым, поражая сородичей незамысловатой одеждой, простыми манерами, удивительным спокойствием и трепетным отношением к своей разномастной, но большой семье. Каждое утро и вечер он обязательно посвящал несколько часов сыну, проводя утомительные тренировки иногда вдвоем с Тиром, иногда — вместе со Стражами. Порой к ним присоединялась Белка, и вот тогда возле полянки у лесного озера собирались все, кто мог оторваться от дел, включая самого владыку, хранителей, старейшин и даже простых воинов. То, что она творила вместе со своими хмерами, вообще описанию не поддавалось.

Таррэн наблюдал за этими безумствами с улыбкой опытного ценителя. И те, кто мог видеть выражение его лица в тот момент, когда Гончая в очередной раз сбивала с ног Карраша, с удивлением понимали, что молодой лорд не только не тревожился за свою пару, но и полностью ее одобрял. На ее левой руке вызывающе сиял его родовой перстень, и чересчур яркие, почти живые глаза дракона наглядно доказывали: молодому лорду еще очень далеко до второго совершеннолетия.