Нефтяник (СИ) - Рыжая Соня - Страница 56

— Что надо? Чего приперлась? — Дерзко. — Тебе дали вчера отставку, наберись гордости, и не скули шавкой под дверью, Мансур таких не любит. Ему нужна сильная женщина, как я, и он это уже понял.

— Где он? Мне надо с ним поговорить. — Почти шепчу, чувствую, как низ живота начал тянуть. Большая ошибка приехать сюда. Как же была права подруга.

— Мани еще спит, ночь была бурной, он выдохся. Но ты не переживай, говори что хотела я ему передам. — Ехидно улыбается стерва.

— Нет, я приехала поговорить, пока не увижу его не уйду. — Настойчиво. Не позволю этой мерзкой гадине меня запугать.

Пытаюсь пройти в номер, но она выпихивает обратно.

— Сказала, он отдыхает, а ты пошла вон. Запишись на прием в офисе и может тебе повезет. Он мне четкие указания дал тебя не впускать. Ты еще за кольцо ответишь по всей строгости закона, уж будь уверена, я постараюсь. Помнишь, с самого начала тебя предупреждала — ОН МОЙ. — Шипит змеей, а я боюсь — укусит, отравит ядом.

— Вот, — достаю из сумочки коробочку, — мой подарок ему на новый год. Пусть будет счастлив с такой как ты. — Растягивает губы удрученная улыбка, а душа разорвана на части.

Поворачиваюсь к лифтам, в этот момент чувствую резкую боль, сгибаюсь пополам, руками пытаюсь удержать живот, чувствую влагу между ног, понимаю обреченность ситуации. Не уберегла самое ценное в мире. Хочется рыдать на все здание, а сил нет. Прошу ее о помощи, но она захлопывает дверь, услышав голос моего любимого мужчины, который интересуется кто там.

Дальше происходит как в тумане, доползаю до кабины лифта, вспоминаю — в сумке телефон, звоню подруге. Помню, как оказалась на первом этаже и заботливые руки Мишель, а дальше опять в мрачном подземелье без шанса на спасение.

АОЭ месяц спустя.

Подыхаю в своем кабинете на 88 этаже бизнес центра, самой знаменитой башне Эмиратов Бурдж-Халифа. Уже два часа таращусь на потолок, с тех пор как встретил охренительный рассвет, который даже не заметил, пытаюсь понять, где мог так облажаться. Твою мать! На каком этапе увяз в этой яме дерьма. 33 дня сплошного адского горения на пылающем костре чувств. Такого раздрая за всю жизнь не помню.

Затягиваю тугой дым в горло, спускающийся к легким, наполняющий им каждую частичку органа дыхания. Глубокая, терпкая, долгая затяжка десятой по счету сигареты. Не курил уже так давно, что не помню когда бросил. Сижу в полной тишине. Время то ли сдохло, то ли пытается выжить, бешено пульсируя в ушах. Какой по счету рассвет, не помню, но точно знаю какая ночь, потому что веду свой календарь майя, только даты нет, когда все мои мучения закончатся.

Не хватает никакой смелости и сил, чтобы вернуться в Россию и посмотреть на Рябину. Знаю, сорвусь и прощу всю ложь, идеально сыгранный спектакль и унижение. Тоска выворачивает кишки, выкручивает нервы, сжимает желудок.

Держу связь со всеми, кроме нее. Макс пару раз заставлял поговорить, но посылал его так далеко, что вред ли, если не был другом, вернулся. Мишель, как засуха в пустыне выжигает до костей, так же сухо общается со мной, и что-то мне подсказывает — готова оторвать мое мужское начало.

Я так истосковался по моей малышке: хочу только ее, с ней в одну теплую постель, без нее арктический холод даже в летнюю жару +48С. Прекрасно осознаю, что обманувший единожды, обманет и в следующий раз, но так хотелось верить и надеяться в обратное.

Второе или третье брутто коньяка в руке. Не помню. Горло уже не воспринимает горячительный напиток. Все дни в потустороннем мире, разговоры с духами. Болезненный разум и тело не думали выздоравливать. Идиот! Какой же я идиотина! Резко развернулся на стуле и грохотом ударил дном бутылки о столешницу.

Знал ведь, что с рыжими связываться себе дороже. С первых минут встречи все кричало — не испачкайся. Итог — захлебываюсь в грязи. Нет, надо было деду мне подкинуть эту лгунью и лицемерку. Решил окончательно меня уничтожить, будто не хватило развлечений до этого. Смотрит теперь от туда и усмехается — получи внучек подарочек, не любишь ложь — а вот тебе такую!

Дышать могу через раз, ком сглотнуть нет возможности, застрял рыбной костью в гландах, грудь болит, словно был на ринге, пропустил все удары Джеб (удар в голову) и нокаутировали Стрэтом (прямой удар).

Мысли превратились в манную кашу: переварена или не доварена, похрен, жрать невозможно. В трусах: стояк. Снова стояк до боли в яйцах. Месяц каждодневного недотраха. Тошнит от самоудовлетворения. После Рябины, на запах баб не выношу, все воняют лицемерием. Ха, будто она не претворялась! Весь ее спектакль так ловко разыгранный рвет душу на части. Вою волком в мыслях, а такое впечатление, что слышат все кругом.

Хожу хмурый, злой, преданный. Уволил не один десяток людей на вышках «Руснефти». Вовка подтвердил преданность дружбе, и теперь занимает пост руководителя на главном месторождении, где когда-то чуть было не умер с моей Рябиной. Эти воспоминания самые болезненные, тогда-то я понял, как люблю мерзавку, как готов прожить только с ней одной, воспитывать наших детей, как не представляю спать в постели без нее. Когда узнал от мамы, что эта девушка ей по душе, признался в чувствах ей и она дала свое благословение. Сестра, визжа от счастья, умчалась заказывать мужу Генри четвертого. Чем-то озадаченный брат только пожелал удачи, и утвердительно заявил — не жениться ни когда. Со сто процентной гарантий скажу вам — проверено на себе: никогда не говори ни когда! Ювелирные стонали от моего напора. Мне просто необходим был желтый бриллиант.

Признание в любви далось настолько легко и вдохновленно, готов был твердить на каждом перекрестке мира о том, как дорога Рябина мне. Ночь любви в ее постели была не просто потрясающая, она лишила меня рассудка окончательно: нежная, беззащитная, ранимая, и с такой надеждой смотрящая в глаза. Я мог бы вечность смотреть, не отрываясь, в ее синие омуты спокойного и штормящего океана.

Отец уже забеспокоился моему благополучному здоровью. Он пригласил специалиста, которого я даже в кабинет не впустил. Одна отрада в месяце ада — смотреть, как идет на поправку Химик, и иметь возможность прикоснуться к растущему животику Машуни, где развивается моя любимая крестница. Кирилл ревнует жутко, но виду не подает, и я благодарен ему за это. Они не знают, что происходит со мной. Не могу им рассказать, как вляпался в такое.

Лиза бесит и раздражает с каждым днем все больше. В самом начале моего отбытия в мир сумрака был момент, когда не удержался и поддался ее чарам. Затуманили рассудок воспоминания о моей Рябине, и чуть не ворвался в тело девушки, которая совсем не та, что я хочу. После этого ходил потерянный неделю. Ее новогодний подарок — серебряный лев с глазами черные бриллианты, висящий на брелоке автоключей готов вернуть обратно, картинки того дня, словно фильмы детективного романа всплывают в памяти и не дают покоя душе.

Счастливый, возбужденный, гордый хожу по залу торжества, в надежде каждой секунды увидеть мою принцессу. Ольга постаралась на славу, организовав такое мероприятие. Как говориться опыт не пропьешь. В зале больше трех сот человек, и это не все, только руководящий состав, для остальных арендованы пять ресторанов. Новогодняя атмосфера поднимает настроение до максимума, хотя терпеть не могу эту неделю праздников. Моя юность в эти дни проходила на работе.

Упомянув об аукционе, Ольга предложила выпить за выгодные вложения и крупные пожертвования, но какое-то нехорошее чувство поселилось в груди, вспомнив о пропавшем кольце и Рябине отдающую мне свою невинность, потом разъярённую в своем кабинете, понимаю, не могла она украсть, нет во взгляде страха, быть пойманной.

Словно удар молнии, испаряет во мне всю влагу, не могу отвести взгляд от своей рыжей красотки. Она невероятно прекрасна в мною выбранном платье: бежевая легкая ткань, напоминающая нежность крыла бабочки, корсет — скрывающий до шее грудь, а спину оголяющий до узкой талии. Платье струиться в пол играя волнами. Высокая шпилька возбуждает фантазии, где эти ножки в чулках и Лабутенах окажутся совсем скоро. Она моя королева сердца.