Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4 (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 54

- Злитесь на меня?

Сергей Сергеевич долго молчит, потом отвечает вопросом на вопрос:

- А это поможет? Вот объясни мне: как ты умудряешься постоянно влипать в неприятные истории?

Я тяжело вздыхаю. Как, как?! Карма у меня такая – собрать все шишки в лесу. Мне иногда и самому становится жутковато – невольно возникает шальная мысль в голове, что я словно катализатор притягиваю к себе неуравновешенных людей и провоцирую их на всякие правонарушения. Может, они инстинктивно чувствуют во мне что-то чуждое и инородное этой реальности, может, поэтому бросаются на меня, стараясь уничтожить? Или это сама реальность пытается вытолкнуть из себя «инородное» тело? Количество моих приключений и, правда переходит все разумные пределы - этот мир будто задался целью стереть меня, и раз за разом, чуть ли не каждый день, проверяет на прочность. Дом под охраной, студия под охраной, сам я шагу без охраны ступить не могу – но разных психов это не останавливает. За мной охотятся, меня ненавидят, мне постоянно кидают вызов. И как я должен на все это реагировать? Сдаться?! Не дождутся! Всего этого я естественно не произношу вслух, а то Сергей Сергеевич может и усомнится в моей психической вменяемости. Такие странные рассуждения явно попахивают манией преследования и манией величия одновременно. Поэтому я вздыхаю еще раз и виновато говорю:

- Обещаю впредь слушаться беспрекословно и больше не доставлять вам неприятностей.

- Знаешь, теперь мне начинает казаться, что даже это нас не спасет. Ты прямо как природный магнит для неприятностей. Это наверное какая-то обратная сторона твоего таланта и популярности. Ну, подумай сам - пролететь больше тысячи километров, и встретить этого чертова каратиста в туалете какого-то заштатного профсоюзного санатория! Прямо мистика какая-то…

Ох, полковник… знал бы ты, как я с тобой солидарен! Но вообще-то мне приятно, что Сергей Сергеевич больше не винит меня во всех грехах. Только вот фатализм, промелькнувший в его словах, заставляет поежиться:

– Мистика. Согласен… Так вы не злитесь на меня?

- Толку-то злиться… Не это, так что-нибудь другое. С тобой как в футбол на минном поле играть – рванет точно, вопрос только – когда.

- Может, не волновать зря Иманта Яновича?

- Это ты мне сейчас предлагаешь должностное преступление совершить – скрыть от начальства факт своего служебного несоответствия?

- Да, какое это преступление? Зато мы каратиста поймали. И потом – этот псих первый же на меня напал!

- А он сейчас в себя немного придет и во всем обвинит тебя.

- Тогда у меня будет очередное задержание преступника! Еще одну медаль повесят.

Я выпячиваю вперед грудь. Сергей Сергеевич грустно улыбается.

- Вот за это нас с тобой генерал и выпорет.

- За медаль? Ладно, куда не кинь, всюду клин

- И не говори.

Чего ж делать то? Не хотелось бы Сергея Сергеевича потерять. Он хоть и зануда, но мы уже как-то притерлись друг к другу. А вот так пришлют нам нового Кузнецова, и повесишься от него. Надо будет с Альдоной вечером посоветоваться. И в Москву позвонить, узнать как там дела дома и на студии.

-----

Следующий фурор Альдоны производит в спортивном зале санатория. Тут идут тренировки и репетиции «батальных» сцен. Девушка заявляется в традиционном для тхэквондо кимоно - тобоке. Эта не распашная куртка с глубоким запахом, как у каратистов и дзюдоистов, а цельнокроеная. Белая ткань потоньше, рукава подлиннее – до запястий, V-образный ворот отделан темной вышивкой. Тобок повязан черным поясом. Все мужчины в зале тут же делают «стойку». Вокруг девушки собираются и «советские» и «пираты». Разглядывают. Кто-то из парней даже восхищенно присвистнул. Черный пояс есть только у Талгата. У Еременко – обычный, белый.

Не обращая внимания на изрядно прифигевший народ, Альдона протискивается сквозь толпу и садится на скамейку рядом со мной. Ловит взгляд и тут же фыркает:

- Что?! Ну, нет у меня другой формы! В чем занимаюсь дома, то и взяла с собой.

- Да, мне все нравится, честно! Очень…э… экзотично!

Окружающие дружно кивают.

Приходит Говорухин, усаживается неподалеку от нас в компании какого-то взрослого мужика. В зале постепенно становится шумно. Несколько человек одеты в самодельные спортивные кимоно в виде тренировочных брюк и борцовских курток, кто-то вроде Цоя заявился и вовсе в футболке - единой формы у съемочной группы нет. «Советские» весело перекидываются шутками с «пиратами». Жора Мартиросян предлагает «своим» на завтрашней съемке «Нежин» пиратам не отдавать, а всех их «перебить», невзирая на сценарий Говорухина, и захватить пиратский «Mercury» в качестве военного трофея. «Наши» с шутливым энтузиазмом подхватывают его идею и предлагают Говорухину переписать свой сценарий, пока еще не поздно:

- Я вам перепишу, писатели! – мэтр, шутя, грозит энтузиастам кулаком

В ответ раздаются:

- Наши не сдаются!

- Враг не пройдет

Наконец, Касьянов строит всех и начинает разминку. Затем распределяет по парам и показывает удары руками, стойки. После демонстрации, уводит Альдону в сторону и начинает о чем-то расспрашивать. Разговаривают долго, после чего девушка начинает уже ему показывать какие-то приемы.

Тем временем в зале появляется всклокоченный Дуров. Видно, что режиссер уже с утра успел набегаться и с усталостью плюхается возле нас с Говорухиным.

- Сам не хочешь сняться в эпизоде? – Дуров кивает в сторону «советских» - Можно и пиратом, если не боишься.

- Я? Боюсь? – хмыкаю в ответ – Вы, Борис Валентинович, возьмите у Станислава Сергеевича сценарий нового фильма. Отель Савой. Почитайте о наших приключениях в Лондоне

- Да, слышал – вздыхает режиссер – Просто ужас какой-то творится в капиталистических странах. Терроризм, захват заложников…

И в не капиталистических тоже. Просто советская цензура не разрешает сообщать о взрывах в метро, захватах самолетов… Может и правильно делает – зачем обучать будущих террористов и подстегивать их фантазию?

- Борис Валентинович, сниматься я не хочу – осторожно вкидываю идею – Но вот музыку к фильму написал бы.

- Музыку? – удивляется Дуров – Но у нас уже есть композитор. Евгений Геворгян.

Режиссер переглядывается с Говорухиным.

- А что, есть какие-то… наработки?

- Есть. Очень тревожная, пронзительная мелодия, которая отлично ляжет в фильм.

Я себе в уме прокручиваю музыку из знаменитой серии с Томом Крузом «Миссия невыполнима». Пора, пора мне двигаться в сторону Союза Композиторов СССР. И музыка к фильму, особенно такая крутая как в Миссии – стала бы отличной первой ступенькой. Да и визитной карточкой фильма, кстати, тоже. С такой музыкой плюс Альдоной можно и на мировой прокат замахнуться.

- Давайте вот как поступим. Я вернусь в Москву и созвонюсь с Геворгяном. Если ему понравятся мои… наработки, то мы могли бы посотрудничать.

- Что ж... – Говорухин достает из кармана трубку, но не решается закурить ее в спортивном зале – Я не против, а ты, Боря?

- Тоже за.

- Есть и еще одна мысль.

- Да ты просто кладезь идей – хмыкает Дуров

- Вы уже придумали, что делать со стартовыми титрами?

- Обсуждали – кивает Говорухин – Белые буквы на красном фоне, потом сразу полицейская сирена. Погрузка опия. Проплыв «Нежина» и новые титры.

- Почему бы не сделать другое начало – я тыкаю пальцем в сторону Альдоны, которая показывает какие-то сложные, замысловатые «каты» из тхэквондо. Тренировка в зале остановилась и вся пялятся на девушку.

- Что если дать «бой с тенью» Альдоны? В таком как бы смазанном виде что ли, один контур, без лица. И на ее фоне – титры.

- А что? Любопытная идея – Говорухин задумчиво кусает мундштук трубки – Тут можно поиграть с цветами. Красный на черном, потом черная фигура на красном фоне… Надо пораскинуть мозгами.

- Ты не думал поступать во ВГИК? На режиссуру – Дуров с интересом меня рассматривает – Ты просто кинематографический талант.