Я люблю тебя больше жизни - Любимка Настя - Страница 3

Но вдруг мужчина, оставшийся снаружи, отдал какую-то команду, и меня отпустили. Переругиваясь с моим мучителем, он отпирал замок на камере той несчастной, которую я звала.

До них все-таки дошло! Я аккуратно села, подобрав под себя ноги, и ладонью стерла кровь из разбитой губы.

Варвары! Дикари!

В полном молчании наблюдала, как эти два неандертальца суетятся вокруг бесчувственной соседки, как разбивают какой-то камешек об пол.

Не прошло и пяти минут, как возле камеры началось столпотворение. Откуда-то набежали еще охранники и люди в длинных плащах. Они о чем-то переругивались между собой, жестикулируя, а потом разом обернулись ко мне.

Криво улыбнулась и помахала ручкой. Разбитая губа отозвалась новой струйкой крови, а затылок обожгло болью. Уроды!

Ко мне тут же кинулся один из мужчин в плаще. Мутными от слез глазами следила за его движениями. Он подходил медленно, осторожно вытянув руку вперед, словно я дикий зверек и меня нужно приручить.

Посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не боюсь вас, – хмыкнула и опустила руки.

– Это хорошо, – по слогам произнес визитер, приблизившись вплотную. – Вы понимаете меня?

Странные они все какие-то! Одни за человека не считают, позволяя себе избивать пленницу, другие обращаются на «вы».

– Да. – Утвердительно кивнула, решив, что собеседник использовал магию. Во всяком случае, как еще объяснить тот факт, что языковой барьер исчез?

– Хорошо, – опускаясь на корточки, удовлетворенно сообщил незнакомец, – расслабьтесь, пожалуйста, тогда лечение будет безболезненным.

А вот зря он это сказал! Где вы видели человека, который после такой фразы начинает чувствовать себя комфортно? Я к числу подобных людей явно не отношусь. Естественно, я напряглась, зорко следя за плавными движениями местного доктора. И все-таки было больно. Нет, мужчина едва касался меня кончиками пальцев, но было ощущение, что меня пытают электрошокером, а не лечат. Пару раз я вскрикнула, но потом взяла себя в руки. Меня ведь предупредили о болезненности процедуры. Даже стыдно стало. Я же не глупая, а веду себя как маленький ребенок. Поэтому, когда лекарь перешел к ране на голове, постаралась полностью отрешиться от происходящего и в этот раз почувствовала лишь щекотку и небольшое покалывание.

– Спасибо, – выдохнула, когда мужчина отстранился, – уже ничего не болит.

И даже улыбнулась, подтверждая свои слова. Губа больше не саднила, да и затылок огнем не горел.

– Хорошо, – сухо кивнул мой врач и повернулся к выходу.

– Скажите, а что с девушкой? – крикнула вслед.

Он вздрогнул, но не обернулся. И ничего не ответил.

– Она хотя бы жива? – не унималась я.

Лязгнул ключ, ставя точку в нашем общении. Замечательно просто! Местные жители не перестают меня удивлять. Интересно, а теперь меня покормят?

Я наблюдала за мельтешением мужчин, которые укладывали девушку на носилки, появившиеся из воздуха. Вздрогнула, краска стыда залила лицо. Бедняге плохо, а я только о себе и своем рационе думаю.

Тащить носилки довелось стражникам. Вызванные ими мужчины в длинных плащах сопровождали процессию позади.

Провожая их взглядом, я прижалась к решетке и мысленно пожелала девушке скорейшего выздоровления.

Примерно через час после происшествия о пленниках все-таки вспомнили. Загремели ключами стражники. Дождавшись, когда и мою дверь откроют, была приятно удивлена, увидев на подносе кувшин с водой. Неужели вняли моим просьбам?

Молча, стараясь не смотреть в мою сторону, стражник поставил поднос на пол и удалился. Наблюдать за тем, как я ем, никто не стал. Первую кружку я выпила жадно, одним махом. Вторую уже медленней, наслаждаясь каждым глотком. И только после этого приступила к каше.

Поев, прилегла на одеяло. Я точно знала, что уснуть сегодня не смогу. Слишком перенервничала, да и судьба несчастной девушки меня волновала. Собственно, глаз я так и не сомкнула.

Утро встретило меня лязгом ключей и угрюмой мордой охранника. Того, кто поднял на меня руку. Раскаявшимся он не выглядел. Что-то утробно рыкнув, указал мне на дверь. Соседку напротив так и не привели обратно. Где она и что с ней, я пообещала себе при первой же возможности спросить у тех, с кем не возникнет проблем в общении.

Встала и пошла в указанном направлении. Бегло оглядела других пленников, которых тоже вывели из камер. Троих парней и еще одну девушку собрали в центре коридора, туда же настойчиво подталкивали меня. Как только я присоединилась к группе, стражники рассредоточились вокруг нас и медленно повели вперед.

Девушка, изможденная собственным горем и голоданием, еле передвигала ноги. В конце концов двое парней подхватили несчастную, придерживая ее под мышками и помогая передвигаться; третий вопросительно глянул на меня, молчаливо предлагая помощь. Улыбнулась и покачала головой, мне она не требовалась.

В полном безмолвии мы следовали за нашими конвоирами. Пару раз чуть не оступилась и не полетела вниз.

Наконец стражники остановились, распахнув настежь двери, знаком указали идти вперед, а сами остались за пределами комнаты.

Нас встретили люди в зеленых одеяниях. Я еще вскользь подумала, что подобная форма принята у людей, работающих в больнице. Помнится, врач, выходивший из операционной, был одет в нечто похожее, разве что иномирцы обходились без масок.

Помещение было большим, просторным и светлым. Много белого цвета и, как ни странно, растений в горшках. Пространство комнаты разбивалось на секторы, отделяемые дверями-купе.

Не знаю, как люди определили нужных им пленных, но ко мне подошла женщина, заговорившая на моем языке, а к одному из парней, который помогал вести дрожащую от недоедания и переутомления девушку, – мужчина, обратившийся к нему на каком-то певучем наречии, отдаленно схожим с французским языком.

– Пройдемте со мной, – настойчиво потребовала женщина, указывая на одну из дверей, и я подчинилась ее воле.

Складывалось впечатление, что я попала на осмотр к доктору. Впрочем, так оно и было.

Особо со мной не церемонились, да я и не противилась. Все та же женщина, которая так и не представилась, сначала заставила меня раздеться и прилечь на кушетку, потом водила руками над каждой частью моего тела, что-то бормоча себе под нос.

Удовлетворенно кивнув, велела встать и отвела меня в душевую кабинку. Там, нажав на какие-то кнопочки, впихнула меня внутрь и захлопнула прозрачную дверцу.

Не успела и глазом моргнуть, как на меня хлынул поток теплой воды. Расслабившись, наслаждалась неожиданным купанием. Теплая вода сменилась мыльным раствором, откуда-то появились щетки, которые взбивали пену и тщательно прошлись по всему телу. Я терпела. Но когда они принялись за волосы, натурально взвыла. Казалось, меня лысой оставят, а моя шевелюра и так особой густотой не отличалась. Впрочем, эта пытка довольно быстро закончилась. Мыльный раствор сменила теплая чистая вода, а щетки убрались.

А ведь я была не права, думая, что попала в средневековье. Во всяком случае душевая кабина напоминала современные, за исключением такого функционала, как смена воды и самостоятельно обтирающие тело щетки.

Водные процедуры закончились. Дверь отворилась, выпуская меня к ожидающей моего появления женщине.

Честно говоря, ловила себя на мысли, что мне все-таки это снится. Слишком нереальным казалось происходящее. Меня одевали две девушки, помощницы доктора, а она объясняла, как с этим справляться, если мой господин и хозяин станет покупать мне подобные вещи.

Взять хотя бы нижнее белье: кусок ткани бежевого цвета при соприкосновении с кожей обволакивал нужные места, принимая привычный для меня вид. Доктор особо подчеркнула, что я должна мысленно представить конечный вариант, а сейчас за меня это делали ее помощницы.

Не удержалась и спросила, не шьют ли здесь одежду вручную.

– Шьют, – кивнула она, – но такие вещи пользуются популярностью у обычных горожан и рабов, которые не могут позволить себе купить эринго.