Волшебство не вызывает привыкания (СИ) - Текшин Антон - Страница 34

Не сдаваясь, я поворошил невывалившееся на полках и вскоре был вознаграждён за старание сразу двумя пусковыми устройствами, завёрнутыми в холщёвую тряпицу. Рядом с ними нашёлся автомобильный баллончик с краской и несколько рожковых ключей.

– Есть, держи!

Ольга радостно выхватила находку из моих рук и вскоре снова уселась за руль. Двигатель поначалу сухо закашлял безо всякого энтузиазма, но неожиданно под капотом пронзительно пыхнуло синим, и он взревел раненным зверем. Девушка сбавила обороты и радостно расхохоталась, хлопнув ладонью по торпеде:

– Рано на покой собрался, дедуля!

– Неужели не нашлось ничего поновее этой рухляди? – спросил я, облегчённо выдохнув.

Настроение неудержимо рвануло ввысь.

– О, ещё один умник нашёлся! – она строго посмотрела на меня. – Здесь хотя бы ключи были.

– А без них завести никак?

– Можно, в принципе. Только хрен ты куда уедешь – почти у всех блокировка руля сейчас стоит. Эх вы, мужики, насмотритесь своих киношек...

Олег захлопнул капот и жестом попросил меня покинуть кабину. Я смахнул наружу весь ненужный хлам, и вышел на свежий воздух, прихватив с собой лишь аэрозольный баллончик. Не пропадать же ему зазря. Пока сталкер усаживался поближе к супруге, прогревающей мотор, я быстренько нарисовал на бело-ржавом капоте большую, размашистую букву «П». Не знаю, почему, просто так показалось красивее.

– Давай, Пикассо, поехали уже.

Стоило мне вернуться на место, как «Газель» довольно бодро вырулила с места. Дальше всё оказалось проще некуда – смотреть в карту и подсказывать нужные повороты. Чисто как навигатор.

В дороге было особо не до разговоров – приходилось смотреть во все глаза, чтобы не проворонить опасность или особо коварную колдобину, укрытую листвой. Всё ж таки «Газель» – не джип, и застрять на ней гораздо проще. И пусть ехали мы с включенными фарами, иногда приходилось останавливаться и с фонариками проверять подозрительные места. Так что на дорогу, ведущую к бывшему егерскому кордону, удалось выехать лишь за полночь.

– Всё, дальше по-прямой, до упора, – махнул я рукой. – Колея чистая, без сюрпризов.

– Ой, хорошо! А то тащимся, как черепахи, – посетовала девушка, вжимая педаль газа.

Нас затрясло куда сильнее, но заветная цель становилась всё ближе, с каждой минутой. Правда, скорость едва не сыграла с нами злую шутку – мы чуть не проскочили мимо какого-то мужика, стоявшего на обочине и отчаянно махавшего нам руками, будто ловил попутку. Ольга немедленно помянула его мать и резко остановилась, заставив нас схватиться за ручки, чтобы не оставить отпечаток собственного лица на лобовом стекле. «Газель», не готовая к такому издевательству, жалобно взвизгнула тормозами и едва снова не заглохла.

– Если это нежить, я его сама грохну!

Мужик принялся резво нас догонять. Я высунулся по пояс из кабины и громадным сожалением узнал в ночном автостопщике того самого толстощекого дежурного, который вчера домогался ко мне расспросами во время слежки за Эльгой Куклинскас. Он что-то запыханно кричал нам на бегу, но разглядев мою физиономию, громко взвизгнул, на зависть любой девице, и сиганул обратно в кусты. Вот и объясняй теперь сталкерам, отчего у него такая реакция. Странная.

– Из твоих? – подозрительно прищурилась Ольга.

– Да, – не стал я лукавить. – Раз он дал стрекача, значит, к началу вечеринки мы уже опоздали.

– Так, ладно, – девушка тронулась с места. – Надо шум создать, андеды его любят. Слетятся, как ночные бабочки на свет. А тут как назло сигналка сдохла. Мысли есть?

Я немедленно выудил из бардачка одну из сохранившихся кассет и вставил её в старинную кнопочную автомагнитолу. Раз нужен шум, пусть и музыка играет, всяко веселей ехать будет.

Приборчик проглотил носитель и в колонках бодро заиграли пронзительные гитарные запилы.

– Что это? – скривившись, спросила сталкерша, услышав вибрирующий баритон Егора Летова.

– «Гражданская оборона», – охотно ответил я.

– А ничего другого нет?

– Наташа Королёва, Игорь Николаев...

– Убедил, оставь, – она отчётливо скрипнула зубами.

Меня всё больше охватывало безудержное веселье, будто вместе с брутальным панковским роком в меня заливалась водка напополам с адреналином. В какой-то момент я не удержался и принялся подпевать:

– А при коммунизме, всё будет зашибись! Он наступит скоро, надо только подождать...

Чувства, которые нахлынули со всех сторон, затмили взор разноцветными вспышками.

Я снова стоял за гаражами, находящимися через дорогу от школы. Мне было всего пятнадцать – я только недавно попробовал на вкус водку, со сползающей набекрень этикеткой, и поцеловался с девчонкой с параллельного класса. И от одного, и от другого у меня знатно поехала крыша. Голова кружилась от новых ярких эмоций, и стайка хулиганов, самозабвенно метелившая кого-то вдалеке, прошлась по моему хорошему настроению, как вилка по стеклу. Нет уж, без меня какая драка! Я скинул портфель и верхнюю одежду в сугроб и радостно понёсся навстречу недоумевающим ребятам. Их замешательство легко читалось на обернувшихся лицах – они только что нашли лёгкую жертву в виде одного из местных «очкариков» и никак не ожидали, что на них с яростным криком набросится обычный прохожий. Который, по всем писаным и неписанным правилам, должен был отвернуться и тихо прошмыгнуть мимо. Кто же знал, что этот случайный свидетель получает необъяснимый кайф, идя наперекор обстоятельствам. Даже если его самого закатают потом в гипс на пару месяцев.

Воспоминания отпустили меня так же резко, как и утянули к себе. Песня и окончиться толком не успела. Что ж, теперь я помнил своё детство, пусть и фрагментарно, но достаточно, чтобы объяснить ту лихую весёлость, что одолевала меня с каждым новым припевом.

– Зря я про шум сказала... – посетовала Ольга, всё чаще бросая взгляды на магнитолу.

– Не ломай «фури» человеку, – покачал головой её рассудительный супруг.

– Ну да, смотрю – ему совсем похорошело... – согласилась она.

Я уже не прислушивался к их разговорам, отбивая такт ладонью по торпеде – хрипло орал припевы и наслаждался дорогой. А как только заиграла следующая, очень символичная песня «Моя оборона», мы выехали к пылающему лагерю. Поначалу мне показалось, что горят жилые строения, но основной огонь плясал всё же больше по периметру. Кто-то не поленился собрать несколько высоких костров, плюющихся в небо длинными искрами. Вдобавок, в некоторых местах полыхала сама земля, что намекало о применении припрятанных до поры коктейлях Молотова.

Перед заграждением, размолоченным в труху и щепки, крутился мелкий худощавый вурдалак, не решаясь ринуться внутрь. Видимо, его смущал огонь близкого костра, на который наверняка пошли все запасы дров в лагере. Молодцы, ребята, подготовились всё-таки.

– А ну-ка пристегнулись! – предупредила Ольга, и не думая сбавлять скорость.

Мы снова похватались за ручки и поручни, и в следующую секунду лобовое стекло пошло трещинами от чувствительного удара по капоту. Зазевавшегося кровососа кубарем унесло прямо в огонь, на радость жадному пламени. Искры взметнулись почти до холодных звёзд.

– И кто тебе только права выдавал? – спросил я, тряся загудевшей головой.

– А с чего ты взял, что они у меня есть? – не менее весело ухмыльнулась девушка.

Её с головы до ног окутало голубоватое сияние, заставив тугую косу распушиться ещё сильнее. Дальше стало уже не до наблюдений – переломанный мертвец принялся неуклюже выползать из костра, упрямо не желая становиться запеканкой. Но первым успеть к нему не удалось – сталкерша оказалась быстрее, покрыв разделяющее их расстояние одним нечеловеческим прыжком. В её ладони будто родилась новая звезда, а в следующее мгновенье голова нежити покатилась по земле отдельно от тела. Девушка осталась сжимать двумя руками ослепительно-бирюзовый клинок около метра в длину, будто сотканный из одного лишь сияния, как джедайский световой меч.

А вот её муж скромно пристроился позади, совершая непонятные пассы, будто дирижировал невидимым оркестром. На прыгнувшего из темноты ещё одного вурдалака, в остатках драной пижамы, он не обратил никакого внимания, отдав инициативу юркой супруге. Та играючи увернулась от размашистого удара когтистой лапы и сама контратаковала, укоротив эту самую лапу по локоть. Монстр обиженно зарычал, снова кинувшись вперёд, но лишь для того, чтобы вскоре забулькать вспоротой глоткой. Бирюзовый клинок вычертил изящную неоновую восьмёрку, и мертвец рассыпался на части, как карточный домик.