Сердце Изгоя (СИ) - Шульц Гектор - Страница 9

— Ох, он еще и зубастый, — манерно протянул та. — Где ты его нашла, Анна? Может, приведешь мне парочку таких же любознательных и дерзких? Уже месяц клыки чешутся.

— Мечтай в одну руку, плюй в другую, — философски ответила девушка. — И смотри, какая быстрее наполнится.

— О, какие же вы зануды, — буркнула вампирша, отхлебывая кофе.

— Не такие, как ты. Могла бы и кофе нас угостить, — хмыкнул Фил. Уверенность постепенно возвращалась к нему, а все происходящее казалось дурным сном.

— Вот еще. В человеческие лакеи я не нанималась, — фыркнула Микаэла и мотнула головой в сторону шкафчика в углу, на котором стояла современная кофемашина. — Все к твоим услугам, Филипп. Оторви зад от стула и сделай кофе.

— Анна, вы будете? — девушка удивленно подняла бровь и кивнула, когда Фил поднялся со стула и направился к кофемашине.

— Я тоже буду, — радостно воскликнула Микаэла, залпом выдувая кофе и протягивая чашку.

— Оторви зад от стула и сделай сама, — ехидно бросил Фил, проигнорировав скрипящую зубами вампиршу. Это всего лишь сон. Глупый и странный.

Фил закурил сигарету и еще раз внимательно пробежался глазами по выписанной из толстой книги информации. Он нахмурился, взял в руки лист с ключами и, разочарованно вздохнув, положил его обратно.

— Не сходится, — буркнул он, поворачиваясь к Анне. — Комбинаций может быть много, и без нужного ключа мы провозимся очень долго.

— Времени нет, — ответила девушка, откладывая исписанный лист. — Надо понять, почему Репробари так сильно интересуются шкатулкой.

— Хотя, если учесть, что огамическое письмо практикует подход в написании либо сверху вниз, либо слева направо, то мы упростим задачу, — перебил её Фил. Он схватил карандаш и прильнул к монитору, на котором застыл огамический алфавит.

— Умный человечек, — съязвила Микаэла, которая снова вернулась к любимой трубке. Но Фил проигнорировал комментарий вампирши и придвинулся к Анне.

— Смотрите. Порядка нет, на первый взгляд. Но если взять первый символ за основу, то он начнет выстраиваться.

— То есть?

— Как и любая тайнопись, огамические руны призваны запутать непосвященного. Первые два символа читаются слева направо, следующие два сверху вниз. И рождается порядок, — воскликнул Фил, обводя руны карандашом. — Вот ключ!

— Красный, шип, страх, убийство, — прочла девушка обведенные Филом символы.

— Добавьте те, которые находятся с другой стороны шкатулки, — буркнул тот, держа наготове бумагу и карандаш.

— Земля и пламя, — прочла девушка.

— Микаэла, подай, пожалуйста, том с валийскими заклинаниями, — попросил Фил. Заинтригованная вампирша протянул ему книгу и подсела ближе. — Вот, почти дословный перевод, если брать во внимание валийский.

— «Кровь доброй воли пробудит меня», — прочитала Анна и, закусив губу, нахмурилась.

— Погоди. Разве ты не поняла? — всполошилась Микаэла и, вскочив из-за стола, бросилась к шкафам. Она вернулась довольно быстро, неся в руках пыльный свиток. Сдув с него пыль, вампирша положила свиток на стол, и ткнула пальцем в изображение высокого старика, который горбился и с ненавистью смотрел на других высоких, которые стояли небольшой группой вдалеке.

— Первый проклятый семьей, — прошептала Анна, с ужасом глядя на шкатулку. — Микаэла…

— Именно. Это проклятая реликвия. Сердце Изгоя, — радостно воскликнула Микаэла и тут же поникла. — И это дерьмовые новости. Очень дерьмовые.

— Что это значит? — тихо спросил Фил, когда Анна и Микаэла замолчали. На лбу модницы даже появились морщинки, а улыбка превратилась в гневную гримаску.

— Это сердце проклятого, человечек, — ответила Микаэла. — Первого, кто пошел против воли главы семьи.

— Давным-давно вампиры не делились на семьи, — пояснила Анна, вставая со стула. Фил невольно залюбовался её красотой, а потом поник, поймав ехидный взгляд Микаэлы. — Все были одной большой семьей. Семьей Акуалитас. Это было задолго до того, как человечество появилось на планете. Главой семьи был Рамиэль, первый вампир, способный контролировать энергию земли. Он был мудрым и справедливым правителем, который первым пошел на контакт с человечеством, справедливо рассудив, что обе расы способны мирно сосуществовать, но это многим не понравилось. Особенно его брату Беллариэлю. Младший, он был лишен возможности когда-нибудь наследовать трон семьи. Злоба и зависть медленно завладевали его сердцем, пока не завладели окончательно. Тогда Беллариэль восстал против Рамиэля, смутил ума других высших вампиров и подчинил себе их души. Он считал, что только вампиры должны править, а человечеству отводилась роль скота. К сожалению, его многие поддержали. Вняли льстивым речам и поднялись против главы семьи. Тогда наступила первая Алая ночь.

— Алая ночь? — переспросил Фил, когда Анна замолчала.

— Брат пошел войной на брата. Тьма спустилась на землю и царила сорок дней. Реки поднялись выше берегов, и вода была красной от крови, — без тени издевки процитировала Микаэла. Бледная кожа вампирши, казалось, стала еще белее, и даже воздух в подвале вдруг стал спертым и тяжелым.

— Человечество чуть не погибло в этой войне. Половина всех живых стала кормом для армий Беллариэля, который обезумел и топил в крови целые города, — продолжила Анна, опершись плечом о шкаф с книгами. — Тогда Рамиэль пожертвовал бессмертием, чтобы остановить безумного брата. Он расколол узы семьи и изгнал Беллариэля, а также всех, кто служил ему. Семья распалась, и вампиры утратили бессмертие. Беллариэль и его сторонники покинули эти земли, и, казалось, исчезли в тени времен.

— Но он вернулся. Вернулся еще злее и могущественнее, чем раньше, — вздохнула Микаэла, вертя в руках бокал с вином. Фил даже подивиться не успел, когда это она успела разжиться алкоголем, как библиотекарь продолжила рассказ Анны. Было видно, насколько им тяжело рассказывать о грязных страницах своей истории. — Беллариэль тоже научился использовать энергию, черпая её из самого центра Земли. Земля стонала и проклинала тех, кому дала приют. Потопы, войны, ураганы — все это свидетельства её гнева на жадность живущих.

— И наступила вторая Алая ночь, — кивнула Анна, когда Микаэла замолчала и залпом выпила вино. — Продлилась она сто двадцать дней и человечество уменьшилось на треть, став кормом для армий. Рамиэль с тяжелым сердцем дал добро на то, чтобы его войны тоже забирали жизнь людей, чтобы спасти свою собственную. В последней битве братья сошлись лицом к лицу и Рамиэль победил, пронзив сердце Беллариэля. Но энергия, которая бурлила в сердце проклятого, не дала ему умереть. Тогда Рамиэль сотворил эту шкатулку, вложил в неё сердце брата и проклял Беллариэля. Всех, кто поддерживал брата, он тоже проклял и изгнал из семьи. Сказал он тогда: «Как нет дома у безродной шавки, так нет его и у вас. Недостойны вы носить лики, данные вам отцами, но достойны печати, которая вечно будет напоминать вам и вашим наследникам о грехах ваших. И пусть глаза ваши горят оранжевым пламенем предательства, которое сожгло ваши сердца и души. И пусть лики ваши станут подобными вашим сердцам и душам. И нет вам прощения за то, что вы совершили. Ни одна семья не примет вас под свой кров и даже скот, которым вы кормились, откажет вам в приюте». После этого Рамиэль отправился в странствие и спрятал шкатулку с сердцем брата в недрах земли. Но Беллариэль успел выкрикнуть последнее пророчество перед смертью. Черное пророчество, предрекающее конец всем. Оно гласило, что «Настанет день, что будет подобен ночи, когда скот прольет свою кровь в мою честь. Изгои обретут семью, а те, кто её имели — потеряют. И настанет новая Алая ночь, которая продлится вечность».

— Изгои ушли и на земле воцарился мир, но все знали, что новая Алая ночь маячит на горизонте, — мрачно буркнула Микаэла, косо посмотрев на Фила. — Никто не догадывался, что скот займет место вампиров. Алая ночь продлилась двести лет и род вампиров оказался почти истребленным. От могучих армий остались жалкие кучки. Древние замки, стоявшие на земле тысячелетия, были сожжены и разграблены. Лишь немногие уцелели в то страшное время. Да, человечек. Вампиров и им сочувствующих обвиняли в колдовстве и черной магии, их сжигали на кострах, топили в реках и разрывали на части лошадьми. Насиловали женщин и забивали камнями детей, которые тщетно молили о пощаде.