Моя цель — звезды - Бестер Альфред - Страница 2

РЕПОРТЕР. Но если мы знаем, где мы и куда направляемся, то…

ТОМПСОН. Можно быть уверенными, что вы уйдете в джонт и прибудете на место.

РЕПОРТЕР. А если мы прибудем нагими?

ТОМПСОН. Только в том случае, если отправитесь нагими.

(Смех в зале.)

РЕПОРТЕР. То есть, я хотел спросить, телепортируется ли вместе с нами и наша одежда?

ТОМПСОН. Когда люди телепортируются, они телепортируют вместе с собой все, что на них надето, и все, что способны удержать при себе. Мне горько разочаровывать вас, но женские одежки прибудут вместе с хозяйкой.

(Смех в зале.)

РЕПОРТЕР. Но как это сделать?

ТОМПСОН. А как мы думаем?

РЕПОРТЕР. Силой разума.

ТОМПСОН. Ну и как думает разум? Что такое мышление? Как мы запоминаем, воображаем, делаем выводы, создаем новое? Как работают мозговые клетки?

РЕПОРТЕР. Не знаю. Никто не знает.

ТОМПСОН. И вот так же никто в точности не знает, как телепортироваться, однако нам известно, что мы на это способны, как известно то, что мы способны мыслить. Вы слышали про Декарта? Он говорил: Cogito ergo sum^[2]. Мы же говорим: Cogito ergo jaunteo. Мыслю, следовательно, джонтирую.

Если объяснение Томпсона вам показалось недостаточно вдохновляющим, прочтите-ка нижеследующую выдержку из отчета сэра Джона Кельвина Королевскому научному обществу о механизме джонта.

Мы установили, что способность к телепортации связана с так называемыми тельцами Ниссля, или тигроидным веществом нервных клеток. Тигроидное вещество проще всего обнаружить методом Ниссля… 3,7 г метиленового голубого и … г оливкового (венецианского) мыла в 1000 см³ воды…

…Если тигроидное вещество не выявлено, субъект неспособен уходить в джонт. Телепортация, таким образом, есть тигроидная функция.

(Бурные аплодисменты аудитории.)

Джонтировать может, в принципе, любой, были бы способность к визуализации да умение сконцентрироваться. Требуется точно и полно представить себе место, куда желаешь попасть, и, сконцентрировав латентную мыслеэнергию, единым толчком перенестись туда. А главное, нужна вера. Вера, которую Чарльз Форт Джонт так никогда и не сумел восстановить. Необходимо верить, что ты джонтируешь. Малейшее сомнение блокирует мыслеимпульс, порождающий телепортацию.

Врожденные ограничения человеческого организма накладывали отпечаток и на способность к телепортации. Некоторым удавалось превосходно визуализировать и установить координаты пункта назначения, а воли переместиться туда у них не было. У других такая воля имелась, но они, образно говоря, не видели, куда ведет их джонт. Окончательным и универсальным барьером выступал космос. Никто еще не смог телепортироваться дальше, чем на тысячу миль. Путешествие из Нома в Мехико можно было осуществить последовательными джонтами через море и сушу, но не далее, чем на тысячу миль.

К 2420 году бланки заявлений о приеме на работу выглядели следующим образом:

Старое Бюро автомобильной регистрации перепрофилировалось в службу джонт-тестирования и сертификации. Американская автомобильная ассоциация, ААА, поменяла аббревиатуру на АДА.

Несмотря на многочисленные усилия, никто не смог джонтировать через великую пустоту космоса, хотя пытались как эксперты, так и просто дураки. Так, некий Гельмут Грант месяц напролет запоминал координаты джонтировочной площадки на Луне, а также каждую милю из двухсот сорока тысяч, отделявших его по кратчайшей траектории от Таймс-сквер до Кеплер-сити. Грант ушел в джонт и бесследно исчез. Его так и не нашли.

Не были найдены и Энцио Дандридж, лосанджелесский религиозный возрожденец, стремившийся попасть на Небеса; Якоб Мария Фрейндлих, парафизик, которому стоило бы подыскать объект для джонта получше, чем сокрытые в глубинах космоса метаизмерения; Коган по прозвищу Кораблекрушенец, профессиональный вымогатель секретов, и сотни других: сумасшедших, невротиков, эскапистов, самоубийц. Космос для телепортации оставался закрыт. Джонтирование было возможно только на поверхностях планет Солнечной системы.

Однако спустя три поколения джонт охватил всю Солнечную систему. Переход оказался даже более впечатляющим, чем от гужевого транспорта к бензиновому четырьмя столетиями раньше. На трех планетах и восьми спутниках рушились незыблемые социальные, юридические и экономические структуры. Новые законы и обычаи вступали в действие, прорастали как грибы после дождя, порождаемые универсальной способностью к джонтированию. Жители неплодородных пустынь джонтировали в леса и поля, угоняли скотину и истребляли дичь; начались мятежи. В строительстве и планировании офисных площадей грянула революция: несанкционированные джонты конкурентов приходилось предотвращать, сооружая лабиринты и ловушки. Существовавшие до открытия джонта отрасли промышленности банкротились и коллапсировали. Воцарились паника и бескормица.

Свирепствовали заразные заболевания, иногда пандемические: бродяги и нищие, джонтируя, разносили паразитов и возбудителей инфекции по беззащитным странам. Малярия, слоновая болезнь и лихорадка на севере достигли Гренландии; в Англию после трехсотлетнего перерыва вернулось бешенство. По всем уголкам мира расползлись японский хрущ, цитрусовая поганка, каштановая моль, изумрудная ясенежорка, а из богом забытой дыры на Борнео вылезла и начала шириться давно, казалось бы, уничтоженная проказа.

По планетам и спутникам прокатывались волны преступлений: обитатели ночного мира тоже научились джонтировать. Полиция, не стесняясь в средствах, отчаянно сражалась с ними на каждом углу. Исподволь возрождалось худшее ханжество Викторианской эпохи: общество отвечало на угрозу сексуального и морального разложения, привнесенную джонтом, протокольными ограничениями и табу. Между Внутренними Планетами (Венерой, Террой и Марсом) и Внешними Спутниками разразилась беспощадная и свирепая война, вызванная давлением телепортации на политику и экономику.

До начала эры джонта три Внутренних Планеты и Луна поддерживали хрупкое экономическое равновесие с семеркой обитаемых Внешних Спутников: Ио, Европой, Ганимедом и Каллисто, спутниками Юпитера, Реей и Титаном, спутниками Сатурна, и Ласселлом, спутником Нептуна^[3]. Объединенные Внешние Спутники поставляли Внутренним Планетам сырье и создавали рынок для сбыта готовой продукции последних. Всего десятилетие потребовалось, чтобы под напором джонта это равновесие рухнуло.

Внешние Спутники, молодые и, само собой, относительно слаборазвитые, закупали семьдесят процентов продукции транспортной отрасли промышленности Внутренних Планет. Джонт с этим покончил. Они также закупали девяносто процентов коммуникаторов, произведенных на Внутренних Планетах. Джонт и это обессмыслил. В итоге поток сырья с Внешних Спутников на Внутренние Планеты полностью пересох.

Крах торговли, естественно, привел к трансформации экономической войны в реальную. Картели Внутренних Планет отказывались отгружать Внешним Спутникам промышленное оборудование, стремясь защитить себя от конкуренции. Внешние Спутники в ответ конфисковали все планеты, расположенные поблизости, разорвали договоренности о взаимном признании патентов и отчислении авторских гонораров… и тут началась война.

То был век фриков, монстров и гротескных выходок. Мир изменился — зловещим и завораживающим образом. Приверженцы Классицизма и Романтизма, ненавидевшие свое время, не уделяли внимания росткам потенциального величия двадцать пятого века. Они оставались слепы к холодному сиянию фактов эволюции. Прогресс рождается из слияния-столкновения антагонистических крайностей, когда браком сочетаются вопиющие фрики. Классицисты и Романтики одинаково проглядели приближение Солнечной системы к рубежу взрывоподобного качественного перехода, который способен был трансформировать человечество и сделать людей повелителями Вселенной.

Вот на таком бурлящем историческом фоне двадцать пятого столетия начинается история возмездия Гулливера Фойла.