Отважная лягушка. Часть 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 53

Видимо, Рунир Шохоем не обладал сколько-нибудь серьёзным даром внушения, поскольку неприятные ощущения сразу исчезли, а взгляд мужчины перестал казаться завораживающим.

- Мне нужно послушать пульс госпожи...

- Юлисы, - подсказала супруга регистора Трениума.

Пожав плечами, Ника протянула правую руку.

Лекарь очень осторожно взял её за запястье. Пальцы у него оказались липкими, а под большими плоскими ногтями чернела траурная кайма.

"Он вообще руки когда-нибудь моет?" - с неприязнью подумала пациентка.

Сурово сдвинув густые кудлатые брови, Рунир Шохоем потянулся к лицу девушки, и прежде чем она успела отстраниться, посмотрел ей в один глаз, потом во второй.

- Когда ваша племянница последний раз сбрасывала дурную кровь, госпожа Септиса? - с мрачным видом поинтересовался эскулап у явно впечатлённой всеми этими манипуляциями хозяйки дома.

"Мог бы и у меня самой спросить", - с неприязнью подумала Ника, невольно отодвигаясь от не внушавшего ей доверия целителя.

Жена регистора Трениума вопросительно посмотрела на болящую.

- Восемнадцать дней назад, - недовольно буркнула та.

- Рвота, понос были? - кивнув, Рунир Шохоем тем не менее по-прежнему обращался к хозяйке дома.

А та в свою очередь посмотрела на застывшую у стены служанку.

- Нет, госпожа Септиса, - покачала головой Риата Лация. - Госпожа Юлиса просто задрожала и стала падать на пол.

Всхлипнув, отпущенница вытерла слёзы уголком лежащей на плечах накидки.

Лекарь понимающе кивнул всё с той же театральной суровостью.

- Обморок вашей племянницы, госпожа Септиса, вызван чрезмерным многокровием. Сердце не успевает разносить жизнетворную жидкость по важным органам, от чего связь между душой и телом слабеет, что и вызывает временную потерю чувств.

Успевшая за свою короткую жизнь изрядно помыкаться по больницам и нахвататься пусть совершенно поверхностных знаний, попаданка с трудом удержалась от презрительной усмешки. Однако, очень скоро ей стало совсем не смешно.

- Что же нам делать, господин Шохоем? - с несвойственным ей почтением в голосе спросила Пласда Септиса Денса.

- Я выпущу излишнюю кровь, - важно изрёк лекарь. - От чего сердцу госпожи Юлисы сразу станет легче. Но для окончательного выздоровления ей следует больше спать, пить неразбавленное вино и есть свежую печёнку. Лучше всего свиную. И как можно реже вставать с постели. По крайней мере - дней десять.

"Да он идиот? - охнула девушка, со страхом глядя на послушно кивавшую тётку. - У меня и так сил нет, а этот дебил хочет устроить кровопускание! Ну уж, вот вам батман!"

- А может, не надо? - пробормотала она, просительно улыбаясь. - Я просто полежу, отдохну денёк, и всё пройдёт...

Сочные губы эскулапа скривились в презрительной улыбке.

- Госпожа Юлиса разбирается во врачевании?

- Нет, конечно, - попыталась сыграть смущение Ника, отчётливо понимая, что ей просто нечем обосновать своё предложение, и лихорадочно копаясь в памяти, надеялась отыскать там слова какого-нибудь древнего мудреца или более "свежего" авторитета, способные поставить под сомнения пользу от кровопускания.

- Сам великий Ксуапал наставительно рекомендовал отворение вен и избавление от излишней крови при болезнях, связанных с потерей чувств, - опередил её Рунир Шохоем, знаком приказав своему угрюмому рабу поставить сундучок на пол.

Достав из висевшего на поясе кошелька плоский ключик, лекарь вставил его в замочную скважину и откинул крышку.

- Господин Шохоем! - пациентка с возрастающей тревогой наблюдала, как он разворачивает кожаный футляр со зловеще позвякивавшими инструментами. - Клянусь Анаид, я не настолько плохо себя чувствую, чтобы прибегать к столь серьёзным способам лечения!

- Позвольте мне самому судить об этом, - сухо проворчал эскулап, выбирая из нескольких ножей короткий клинок из чёрной бронзы с ясно различимыми бурыми пятнами у костяной рукоятки.

"Он даже инструменты не моет! - едва не взвизгнула девушка, судорожно пряча руки под одеяло. - Неизвестно, кого им до меня резали? Может, с дизентерией, а может, с гепатитом!"

- Это совсем не больно, госпожа Юлиса, - презрительно скривил губы лекарь. - Вы почти ничего не почувствуете.

- Я и без кровопускания справлюсь, - набычилась Ника. - Незачем мне руки резать. Ещё шрам останется.

- Госпожа Юлиса! - прикрикнула тётка. - Прекратите сейчас же! Никто не обратит внимания на такой крошечный шрамик.

- Давайте руку! - решительно потребовал Рунир Шохоем.

- Сначала свои вымойте! - огрызнулась непреклонная пациентка. - И ножик тоже!

- Замолчите сейчас же! - рявкнула госпожа Септиса. - Вы ведёте себя совершенно недопустимо!

- А у него нож грязный! - не уступала племянница. - Отец говорил, что все инструменты, которыми лекарь касается больного, нужно мыть в кипятке!

- Что за чушь! - презрительно фыркнул собеседник. - Ваш отец врачеватель? Где и когда он учился этому искусству?!

Понимая, что ответить нечего, девушка замолчала, упрямо сжав губы.

- Госпожа Септиса! - победно улыбнувшись, Руним Шохоем обратился к хозяйке дома. - Как видите, на лицо явные симптомы наличия лишней крови. Ваша племянница рискует в любой момент лишиться чувств и на сей раз она так быстро не очнётся.

- Риата! - рявкнула хозяйка дома. - Помоги госпоже!

Но служанка, закрыв глаза, отчаянно замотала головой.

- Ну хорошо, - зловещим тоном предупредила хозяйка дома. - С тобой я потом разберусь...

И резко скомандовала:

- Трида, Ушуха, держите госпожу Юлису!

Не ожидавшая ничего подобного, Ника отчаянно закричала:

- Не сметь, мерзавки!

И тут же сорвала голос, пустила петуха. Игнорируя её злобное сипение, невольницы госпожи Септисы навалились, прижимая девушку к кровати.

- Пошли прочь! - продолжала бушевать больная. - Не дам! Не дам, я сказала!

Возможно, в добром здравии и в хорошей физической форме она могла бы справиться с этими неуклюжими бабами. Но сейчас после приступа рабыни легко скрутили её, лишив возможности двигаться. Тогда совершенно остервенев, девушка ударила лбом в оказавшееся слишком близко лицо Триты. Невольница охнула, схватившись за нос, а Ника, освободив правую руку, потянулась к закреплённому на лодыжке кинжалу.

- Шороп, держи! - крикнул Рунир Шохоем, уже вцепившийся в левое запястье буйной пациентки.

Чернокожий невольник, безучастно наблюдавший за вознёй женщин на узкой кровати, в миг оказался рядом и всей тушей рухнул на прикрытые одеялом ноги девушки. Та попыталась повернуться на бок, чтобы хоть так достать оружие, но не смогла даже пошевелиться под тяжестью стразу трёх тел.

- Кто-нибудь, принесите чашу, - отрывисто приказал лекарь, без труда преодолевая сопротивление пациентки и расправляя её руку поверх одеяла. - Да, вот сюда подставьте, чтобы постель не запачкать.

- Нож чистый возьми, урод! - истошно засипела Ника, ощущая свою полную беспомощность, явственно напомнившую ей ту трагическую ночь, когда она стала калекой.

Пренебрежительно хмыкнув, эскулап точным ударом пробил натянутую кожу чуть ниже локтевого сустава.

Обмякнув, девушка закрыла глаза и заплакала. Она не видела, кто подставил чашку, зато хорошо слышала, как туда капала её кровь.

Первым больную отпустил негр. На миг у той мелькнула шальная мысль всё-таки выхватить кинжал и воткнуть в самодовольную рожу ухмылявшегося коновала. Вот только сил на это уже не осталось. Да и зачем? Если на скальпеле имелась какая-нибудь зараза, то она уже попала в кровь. А если её нет? За убийство свободного гражданина Империи могут грозить такие неприятности, что даже дядя не отмажет, даже если захочет.

- Вставайте, коровы, - проворчала госпожа Септиса. - Хватит её держать. Трита, поди сходи, вставь в нос какую-нибудь тряпку. Весь хитон закапала.

- Не стоит так переживать, госпожа Юлиса, - ловко бинтуя руку безучастной пациентке, насмешливо утешал Рунир Шохоем. - Я всё сделал очень аккуратно. Ваша кожа останется такой же гладкой и шелковистой, как спелый персик.