Краути (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 10

— Тогда, матушка, мне кажется, вам не придется пожалеть о своей доброте.

"Да уж конечно, не придется", — подумала та и заметила:

— Я не сомневаюсь в этом, сын мой. Аурин, мне кажется, нужно убрать эти чашки.

Девушка поднялась на ноги и склонилась в поклоне.

— Да, госпожа.

За Аурин закрылась дверь. Князь проводил ее взглядом.

— У нее золотые волосы. В той стране, что за Венталией, у людей такие волосы?

— Я никогда там не была, — с сожалением проговорила госпожа Томин, — но полагаю, этот цвет ее не портит.

У князя не было ни малейшего желания опровергать это утверждение. Напротив, он считал, что выглядеть лучше вряд ли возможно.

Сын пробыл у госпожи Томин еще около получаса и наконец встал, собираясь уходить. На прощание он сказал своей матери:

— Я приду завтра, матушка.

— Я всегда рада вас видеть, сын мой, — просияла женщина.

Спустя некоторое время после ухода князя, она вызвала Аурин. Женщина с трудом сдерживала распирающую ее радость, а глаза ее лучились от торжества.

— Ну как, Аурин, тебе понравился мой сын?

— Конечно, — отозвалась та вежливо, но не более.

— А если точнее? Ты все так же упорствуешь в своем желании не становиться его наложницей?

— Разумеется.

Госпожа Томин задумалась. Ее воспитанница наконец научилась не фыркать и кривиться, а говорить внятно и благоразумно. Но ответ женщину почему-то не радовал.

— Теперь он будет приходить сюда часто. Не сомневаюсь в этом. И мне хотелось бы показать ему тебя во всей красе.

Аурин приподняла брови.

— Ты делаешь успехи, — отозвалась та, — вместо того, чтобы задать неприятный вопрос, лучше сделай так, как только что сделала и все будут от тебя в восторге. Садись рядом. Я все тебе объясню.

Аурин села и приготовилась слушать.

Любимая наложница князя Рэкти начала испытывать нешуточное беспокойство. Неожиданно отношение князя к ней резко изменилось. Еще день назад он был с ней ласков и прислушивался к ее мнению, а сейчас даже не смотрит в ее сторону.

Рэкти велела служанке принести ей самое большое зеркало в доме. Села перед ним и начала внимательно разглядывать свое отражение.

Все было в порядке. Длинные, волнистые, шелковистые волосы цвета воронова крыла, изогнутые миндалевидные глаза с пушистыми ресницами и бархатным взглядом, нежная оливкового цвета кожа и едва заметный румянец.

Рэкти встала и придирчиво осмотрела свою фигуру. Все было как обычно. Она не изменилась.

Значит, все дело в Тэнмире. Изменился он, а не она. Поэтому, следовало узнать причину его охлаждения.

Тихо, со вкрадчивой улыбкой Рэкти вошла в его покои, благо, что ее давно никто не задерживал и не спрашивал, что именно ей там понадобилось. Она низко поклонилась и выпрямилась, глядя на князя.

— Я прождала вас весь вечер, господин, и безрезультатно. Что случилось?

Задавать такие вопросы она тоже имела право и это право до сих пор никто не оспаривал.

— Ничего, — князь пожал плечами.

Встревоженная Рэкти подошла ближе и села рядом, у его ног.

— Важные дела не позволяют вам навещать свою любимую Рэкти, мой господин? Но вы же не заставите меня страдать, правда?

— Я слишком занят, — он поморщился.

В данный момент он не делал ничего, лишь бессмысленно смотрел в окно и ни о чем не думал, но Рэкти знать об этом было необязательно.

— Вы навещали госпожу Томин, князь?

Он посмотрел на нее с недоумением. В его взгляде ясно читался вопрос: "Что ты здесь делаешь?"

Рэкти похолодела. Он еще никогда не смотрел на нее так. Она дотронулась до его руки, но прикосновение не произвело на него должного впечатления. Князь убрал свою руку и велел:

— Ступай.

— Я мешаю вам, мой господин? — глаза девушки стали огромными, в них сверкало изумление вместе со слезами.

— Ступай, — князь начал проявлять первые признаки раздражения.

Вскочив, Рэкти почти выбежала за дверь, стараясь не всхлипывать.

Все пропало. Столько затрачено трудов — и все зря. В чем дело? Что случилось? Может быть, лживый донос? Или просто донос? Какой угодно. В доме полно шпионов, которым доставляет радость прознать про нее какую-нибудь гадость и со счастливой улыбкой кинуться докладывать об этом князю.

Рэкти перестала лить слезы и взяла себя в руки. Слезы еще никогда и никому не помогали. Нужно действовать. Найти того, кто разрушил ее благополучие и свести счеты. Такой человек должен существовать. Никогда еще отношение князя к ней не зависело от его настроения. Дело не в настроении, а в чем-то другом.

Для того, чтобы выяснить причину происходящего, наложница задействовала свою служанку, которая всегда помогала ей в осуществлении разнообразных планов. Хилле была ловкой особой. Она умела легко втираться в доверие и вызнавать какие угодно секреты, причем, любым способом. Никаких преград для нее не существовало. Иногда Рэкти ловила себя на мысли, что Хилле могла бы составить ей серьезную конкуренцию, если бы не тот факт, что служанка была обязана ей очень и очень многим и помнила о своем долге.

Дав необходимые указания Хилле, Рэкти приготовилась ждать. От набора разрозненных сведений и будут зависеть ее дальнейшие действия. Даже легкий намек мог бы открыть ей глаза. Кто виноват в невнимании князя? Может быть, Фодэ, вторая наложница, у которой была весьма странная особенность заводить дружбу с любой особью женского пола, со всеми, кроме Рэкти? С Фодэ они враждовали, тайно и открыто, когда они смотрели друг на друга, в их взглядах читалась ненависть. Быть может, Фодэ перешла к более активным действиям?

Пока Хилле отсутствовала, Рэкти сидела в своей комнате на циновке и меланхолично перебирала струны своей арфы, издававшие немелодичное треньканье. Она невидящим взглядом смотрела прямо перед собой и думала, думала, думала.

Вечером вернулась Хилле. Ее лицо было удрученным. Поймав требовательный взгляд Рэкти, она развела руками:

— Простите, госпожа. Ничего. Все по-прежнему.

— Что говорит Норити? — почти перебила ее наложница, ни на мгновение не ставя под сомнение то, что Хилле сумела побеседовать со служанкой ее главной противницы — госпожи Томин.

— Обычные пустяки. Князь Тэнмир вчера был у своей матери, они пили чай и беседовали.

— О чем?

— О самых обыкновенных вещах, госпожа. Как я уже сказала, ничего стоящего.

— Должно же что-то быть! — вспылила Рэкти, — хоть что-нибудь! Подумай, Хилле, что ты видела? Может быть, что-нибудь заметила? Какую-нибудь мелочь? Ну? Что вызвало бы в тебе слабый интерес?

Хилле сдвинула брови, этот жест облегчал ей мыслительный процесс. Наконец, спустя три минуты ее лицо прояснилось.

— Есть одна мелочь, госпожа. Но я не думаю, что это как-то вам поможет.

— Говори, все равно.

— Синяк под глазом у Саваи.

— Кто такой Саваи? — не поняла Рэкти.

— Соглядатай управляющего Хэйтаро.

Рэкти едва не застонала от разочарования. Ничего! В самом деле, ничего! Синяк под глазом у Саваи! Что ей за дело до его синяков!

— Кто поставил ему этот синяк? — безучастно осведомилась девушка.

— Не знаю, госпожа, — ответила Хилле, — и никто не знает. Он почему-то не хочет говорить об этом.

В глазах Рэкти вспыхнул интерес.

— Узнай. Это может быть важно.

Хилле так не думала, но перечить госпоже не стала. Она поклонилась.

Рэкти уже не металась по комнате, словно зверь в клетке. Теперь у нее появилась цель. Мелочь, конечно, мелочь. Ну, а вдруг за этим что-то кроется?

Ожидание и неуверенность томили ее и девушка вздохнула. Начали овладевать грустные, пораженческие мысли. Если за синяком Саваи что-то и скрывается, то какое отношение это имеет к ней? Скорее всего, никакого. Так оно и будет. Все против нее. Но пренебрегать этим нельзя. Пусть мелочь. Иногда от такой мелочи может зависеть жизнь.