Краути (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 27

— Госпожа, — тяжело вздохнул доктор, — вы не должны так говорить, особенно в присутствии других, более важных лиц, чем я. Конечно, многое спишется на ваше состояние, но не все. Поймите меня правильно, госпожа. Вы должны быть рады, что о вас все так беспокоятся. На моей памяти такого никогда не случалось. То есть, с людьми, которые не принадлежат…

— То есть, с теми, кого вытащили из сточной канавы, вы это хотите сказать, доктор? Я знаю, что это должно быть очень лестно. Но честно говоря, доктор, мне на это наплевать. Да я просто мечтаю, чтобы меня вышвырнули отсюда. Я хочу, чтобы меня оставили наконец в покое! А все вы, вы со своими идиотскими успокаивающими речами! Из-за вас я в самом деле не знаю, проснусь я завтра или нет! Продолжу влачить жалкое существование или сдохну во сне! Да почему это мне должно быть лестно, мать вашу?! Да вы меня достали до самых печенок! Отвалите от меня, ясно? Пошли вы все в…!

И дальше то же самое, в том же духе, но совершенно непечатными словами. Лицо Аурин от этих слов раскраснелось, волосы стояли дыбом, а глаза горели каким-то неземным огнем. Того и гляди, она вцепится в лицо всеми десятью когтями и раздерет его в клочья.

Доктор, напротив, не был обижен ни единым словом, он все прекрасно понимал. Ему даже стало жаль бедную девушку, которая так мучается, хотя он знал, что больных не следует жалеть ни в коем случае, если только хочешь им помочь. Однако, Илли подумал, что в данном случае Аурин все-таки следует пожалеть. Он протянул руку и успокаивающе погладил ее по плечу.

Девушка вытаращила глаза и потеряла дар речи. Ненадолго.

— Что это вы делаете? — спросила она, когда смогла.

— Утешаю.

— Ну вот, вы опять! Меня не надо утешать! Это вам потребуется утешение, когда я выцарапаю вам глаза!

— Да-да, конечно, госпожа. Выцарапаете, непременно выцарапаете.

Аурин вдруг закрыла лицо руками.

— Что здесь происходит? — раздался холодный голос князя.

Доктор так и подскочил.

— Господин, — пробормотал он.

— Так ты лечишь ее, мерзавец? Или может быть тебе захотелось в пыточную камеру?

Девушка медленно отняла руки от лица. Ей в голову вдруг пришла мысль, что он, может быть, их не так понял.

— Я уже сказала, не надо меня утешать, — громко и четко произнесла она, обращаясь к доктору, который стал гораздо меньше ростом, чем был, — хочу и плачу, вот так.

— Д..да, конечно, госпожа, — доктор сориентировался быстро, выхватил платок и подал ей.

Аурин ожесточенно протерла им свои совершенно сухие глаза и громко высморкалась. Наплевать, как это выглядит со стороны. Да пусть их сожрут трескучки со всеми их проклятыми правилами хорошего тона! Да лучше бы ее в самом деле выпороли, чем носились, словно с несмышленым младенцем.

— Я дам вам успокаивающих капель, госпожа, — наверстывал упущенное Илли.

— Опять какая-нибудь гадость? — подозрительно осведомилась девушка.

— Ну что вы! Они на вкус довольно приятны.

— Это на ваш вкус.

— Но госпожа…

— Да ладно, ладно, давайте.

Доктор резво подскочил за каплями.

— А почему вы плачете, гимин? — мягко спросил князь.

— Я уже не плачу, господин.

— Да, но вы плакали.

— Мне очень жаль, — отозвалась она, не зная, какую убедительную причину придумать, — сама не знаю, что на меня нашло. Я прошу прощения, господин.

— Выпейте, госпожа, — врач протянул ей стакан, от которого исходил подозрительный аромат.

— Ну вот, — скривилась Аурин, — я так и знала. Что это?

— Выпейте и вам сразу станет легче.

— И меня сразу стошнит.

Все же, она сделала глоток и тут же скорчила немыслимую гримасу. После чего осушила стакан залпом.

— Пахнут они гораздо лучше.

Доктор Илли, улыбаясь в бороду, забрал у нее стакан. Девушка села на постели, закутавшись в одеяло, не зная, что ей делать дальше. Присутствие князя ее смущало больше, чем обычно, наверное потому, что она была не одета. Или, скорее всего, что он уже успел увидеть, что она в самом деле была не одета.

Кажется, он понял это, а может, что другое, потому что поднялся и проговорил:

— Хорошо, гимин. Я рад, что вы успокоились. В таком случае, приводите себя в порядок и обязательно позавтракайте. А потом, надеюсь, вы сможете принять меня.

Князь ушел, не дожидаясь ответа. Аурин окаменела, не в силах сдвинуться с места. Вот оно! Началось! И что ей теперь делать, во имя великой богини?

Доктор Илли кашлянул.

— Мне кажется, господин дал вам хороший совет, госпожа. Я вас оставлю. Но если случится что-то… вы понимаете, что-то вроде вчерашнего, непременно дайте мне знать, хорошо?

— Да, разумеется. Навроде того, что мне вдруг захочется в обморок упасть. Ясно. Кстати, извините меня за то, что я тут наговорила. Мне очень жаль, но когда я психую, то совершенно не слежу за своим языком.

— Я уже забыл, госпожа. И конечно, совершенно не обиделся. Не сердитесь, но это самая обычная истерика любого больного. Я привык.

Аурин засмеялась:

— Боюсь, доктор, ваши прежние больные выражались более изысканно, чем я.

— Да пустяки. Ничего особенного вы не сказали, госпожа. Во всяком случае, ничего нового.

И он вышел за дверь, посмеиваясь.

Пока Кие помогала Аурин приводить себя в порядок, девушка не произнесла ни единого слова, словно погруженная в какой-то транс. Она не переставала думать о словах князя. Если судить непредвзято, то он и так слишком долго ждал. Еще бы, укус трескучки спутал все планы. И потом, сколько можно болеть? Всему есть предел. Здесь не очень-то спрашивают женщину, чего она хочет. Так что, такое поведение князя даже вызывает уважение. Но Аурин почему-то начало подтрясывать.

"Нужно что-то делать", — решила девушка, с трудом глотая пищу и не ощущая ее вкуса. Она должна как-то воспрепятствовать этому. Но как? Что ей придумать?

Да в обморок упасть. Точно, отличная идея. Как только князь станет слишком настойчив, она хлопнется в обморок. Закатит глазки — и привет. Вот, как вы утомили бедную больную, господин. Того и гляди, станет биться в припадке. А если ему это не понравится? Ну и что. Не понравится, ну и бес с ним. Пусть найдет себе другую, пышущую здоровьем девицу из тех, которые даже не знают, что такое обморок. Таких пруд пруди.

Аурин повеселела. Нужно только постараться упасть так, чтобы не стукнуться головой обо что-нибудь тяжелое, иначе все может обернуться гораздо хуже. Больная, так еще и ко всему прочему, стукнутая на всю голову.

— Вы не доели, госпожа, — сказала Кие и придвинула к ней тарелку.

— Отстань, не видишь, я думаю, — отозвалась Аурин задумчиво.

— Все равно — ешьте.

Девушка бросила взгляд на содержимое тарелки и скривилась. Этот вид не вызывал в ней ничего, кроме отвращения.

— Нужно это съесть, госпожа.

— Что я такого сделала? — девушка вздохнула.

Поскорее бы запихать в себя эту гадость, иначе ее может стошнить.

Завтрак был закончен. Аурин уселась на циновку с видом обреченного на казнь и стала поджидать князя. Если бы она видела себя со стороны, то могла бы собой гордиться. Ее вид ни в ком не вызвал бы мыслей об ее излишней радости.

— Госпожа, — вновь вмешалась Кие, — вам следует причесаться, у вас волосы совсем растрепаны. Вам помочь?

— Да что там причесывать, — проворчала девушка, пригладив волосы ладонью, — их длину никак нельзя называть чрезмерной.

Она поднялась на ноги, подошла к зеркалу и остановилась в нескольких шагах от него. Долго и придирчиво себя разглядывала. Потом заговорила:

— Вот скажи мне, Кие, как я выгляжу?

— О-очень хорошо, госпожа, — запнулась та.

— Ужасно, правда? Бледная, с кругами под глазами, жуть! А фигура! Я теперь не просто худая, я тощая как палка, похожая на призрак.

— Как палка может быть похожа на призрак? — усомнилась практичная служанка.

— Это если напялить на нее простыню, — фыркнула Аурин.

— Да нет, что вы, госпожа, не такая уж вы и худая! — громко и неуверенно возразила Кие.