Максимальная справедливость (СИ) - Айдарин Николай - Страница 17

— Может, заглянем посмотреть поближе? — робко спросил Дима.

— Нет времени, — Макс потёр переносицу.

— Жаль, — разочарованно протянул Дима. — Тогда… может, на обратном пути?

Они отвернулись от сада и пошли в сторону ближайшего входа в башню.

— Ты прямо как дитя малое, — прокомментировал без эмоций Макс. — Увидел диковинку — так надо же ощупать её, потрогать, попробовать на вкус, верно?

Дима смутился:

— Ну, так издали же тоже нет толку смотреть! Там же деревья, Максим! Настоящие берёзы, понимаешь? Где ты ещё сможешь сегодня прикоснуться к ним? И когда ты ещё побываешь здесь, тебя ведь не каждый день вызывают в корпорации, у которых есть желание заниматься выращиванием собственного сада?

— Хорошо, хорошо, — сдался Макс. — Потом посмотрим, если у нас будет время.

Они вошли в вестибюль, миновали ещё один пост охраны с очередным детектором опасных предметов. Поскольку Дима вооружён не был, то придирались к Максу, в основном из-за того, что они не понимали, зачем тому понадобилось брать с собой в настолько прекрасно охраняемое здание оружие.

— Таков порядок, — сухо, не вдаваясь в подробности, отвечал тот.

Их проводили до турболифта, после чего они уже в одиночестве поднялись куда-то на середину башни, судя по разверзнувшейся бездне под ними и по тому, сколько ещё можно было подниматься вверх, если бы только их туда пустили. Коридоры тоже выгодно отличались от того уныния, что царило на оперативных и даже административных этажах полицейского отделения — никакого бездушного металла или мёртвого камня, только дерево, пусть и выращенное бактериями в лаборатории, но всё же дерево. Светло-коричневое, лакированное, блестящее, заканчивающееся на уровне плеч — дальше бежевые бумажные обои. На полу идеально чистый бархатный ковёр тёмно-красного цвета, а на потолке побелка.

Дима восхищённо смотрел по сторонам и при ходьбе старался поменьше всего касаться и даже чуть ли не лететь по воздуху, чтобы не пачкать пол своими ботинками — ещё бы, это же сколько денег ушло на такую отделку! А вот всё, что приметил Макс — это ковёр под ногами, точнее его цвет. Если бы Дмитрий умел читать мысли и на секунду бы заглянул в этот момент в его голову, то ужаснулся бы мысли: на таком ковре пятна крови совсем незаметны. Но это была всего лишь мысль прожжённого профессионала, оценивающего обстановку, не более. Ну плюс ещё толика мании чистоты.

Они прошли по коридору до самого конца, пока не упёрлись в тёмную деревянную дверь с золотистой табличкой «Измайлов Владимир Филимонович, начальник управления контроля испытательных образцов». Едва они подошли к ней, как охранная система автоматически отреагировала на их присутствие и отворила перед ними дверь, впуская в кабинет Владимира Филимоновича.

— О, дорогие гости! — донеслось оттуда.

Голос у него оказался резким, с металлическим звоном, остающимся в ушах даже после того, как тот заканчивал говорить. Голос настоящего начальника, которому не нужно повторять ни одного своего слова дважды, чтобы его услышали, скорее даже наоборот — нужно постараться, чтобы забыть. И сам он выглядел под стать своему голосу — не очень высокий, где-то под метр восемьдесят, но большой, с широченными плечами, крупным лицом с резкими прорезями редких, но глубоких морщин, появившихся явно не от беззаботной жизни. Очень короткая стрижка, и без того чёрные волосы блестят гелем, а серые круглые глаза словно заглядывают в самое нутро и видят все скрытые помыслы и мотивы. Но никакого дорогого чёрного костюма с системой самоочистки, как у всех чиновников или бизнесменов, зарплаты которых превышают энную сумму — старомодные синие джинсы и бежевая рубашка с коротким рукавом. Словом, удобная, не стесняющая движений одежда, но при этом позволявшая выглядеть ему не последним бездомным, как говорится, скромно, но со вкусом и знанием дела.

Кабинет у Измайлова оказался не из самых просторных, но достаточно большой, где-то четыре на четыре метра. В стене напротив двери располагалось панорамное окно, начинавшееся у самого пола и заканчивавшееся у потолка; за окном виднелась «УайтТауэр», белоснежное и идеально чистое в любую погоду здание. Перед окном на небольшом расстоянии расположился рабочий стол со стулом, а вдоль левой стены стояли два шкафа с аккуратно расставленными двумя десятками спортивных наград, в основном, в области атлетики.

— Владимир Филимонович, — Измайлов поднялся со своего стула и вышел из-за стола, чтобы поприветствовать вошедших.

Дима мгновенно подтянулся и попытался втянуть выпиравший живот, но Макс его примеру не последовал — он всегда выглядел аккуратно, ему это просто не было нужно.

— Да, мы видели на табличке на двери, — кивнул он.

Владимир Филимонович подошёл к ним и протянул здоровенную ручищу для рукопожатия. Следователи оба по очереди пожали ему её, тут же ощутив на себе всю его силищу — Дима, смущаясь, схватил свою чуть не расплющенную ладонь, и даже хладнокровный Макс слегка оскалился и прошипел что-то невразумительное.

— Майор Максим Бор, — сказал он. — А это младший член нашей следственной группы лейтенант Дмитрий Потапенко.

— Господа, к сожалению, у меня очень мало времени, — Владимир Филимонович присел на край своего стола и скрестил руки на груди. — Поэтому перейду сразу к сути дела. Так уж довелось, что я узнал о фактах гибели моих двух бывших сотрудниц…

— Ваших? — удивились полицейские и переглянулись. — А мы считали…

— Официально они числились в разных департаментах, — кивнул, поняв, о чём речь, Владимир Филимонович. — Но так было сделано специально по соображениям, которые я вам поведать не могу — таковы правила конфиденциальности.

— То есть, они работали вместе? — спросил Дима.

— Да, я же это уже сказал, — без раздражения ответил Владимир Филимонович. — Они работали в одном крайне важном для корпорации отделе, пока не уволились обе некоторое время назад. Я прошу вас уведомить меня в случае, если будут ещё жертвы.

Макс в изумлении выгнул бровь:

— А зачем?

Владимир Филимонович на секунду растерялся от вполне ожидаемого вопроса, но тут же собрался с мыслями и ответил:

— Дело в том, что корпоративная политика обязывает нас лично уведомлять о подобных событиях семьи, приносить официальные соболезнования и вручать денежные пособия. Согласитесь, что куда лучше, когда это делает человек из плоти и крови, а не бездушная система. Вы меня понимаете?

— Очередного сотрудника? — задал Макс ещё один вопрос. Ему, похоже, только что наступили на больную мозоль. — То есть, Вы сомневаетесь в нашей компетентности и в том, что мы успеем поймать убийцу, прежде чем тот совершит ещё одно преступление?

— Честно? Да. Вы свободны, господа, свои контактные данные я вам пришлю позже через официальные каналы.

И он поспешно выпроводил из своего кабинета полицейских, закрыв за ними дверь.

— Вот засранец! — не сдержался Дима и тут же сообразил, что Владимир Филимонович может случайно услышать его через дверь. — Ой, я не хотел, извините пожалуйста!

— Да успокойся ты! — утихомирил его Макс.

— Ты думаешь о том же, что и я? — Дима многозначительно посмотрел на дверь позади них.

— Не здесь! — тут же рявкнул Макс, упредив следующую реплику своего коллеги. — В машине!

И они в полном молчании добрались до своего автомобиля, спокойно выехали с территории корпорации «Астол», позабыв про всякие сады и фонтаны, и только после этого продолжили.

— Тебе он не показался странным? — спросил Дима.

— Не то слово, — кивнул Макс. — Но я думаю, что он соврал.

— По поводу чего? Про корпоративную политику? — сообразил Дмитрий. — Эта история слишком уж красочная для того, чтобы быть правдой. Беспокоящийся начальник, желающий лично сообщить неприятные новости родственникам своих убитых сотрудников, конечно, может где-то и встретится, но конкретно здесь это выглядит очень странно. Я понимаю, если бы он дружил с их семьями, но у него же в подчинении пара тысяч сотрудников! Он не может дружить со всеми, это невозможно. Думаю, что он что-то скрыл от нас, ведь зачем ему знать о смерти очередного бывшего сотрудника?