По следам динозавров - Эндрюс Рой Чепмен - Страница 11

После этого мы сделали еще несколько небольших экскурсий. Наступило уже 9-е августа, и хотя еще стояла жаркая погода, однако к востоку уже потянулись длинные вереницы диких уток и гусей, — верный признак близкого наступления холодов. Нужно было спешить. Однако, посоветовавшись между собою, мы решили провести еще день на южном берегу озера, где Беркей и Моррис нашли плиоценовые ископаемые. Ехать по дюнам на моторе было невозможно, и мы отправились в путь на верблюдах. И эта поездка дала свои результаты: мне посчастливилось найти прекрасно сохранившийся олений рог, принадлежавший далекому предку американского лося и европейского оленя. Солнце склонялось к горизонту, когда мы собрались в обратный путь. У входа в дюны нас настигла тьма, с востока поднялся сильный ветер. Мы стали подгонять верблюдов, опасаясь заблудиться. К нашему удовольствию, ветер внезапно стих, тяжелые тучи, скопившиеся на небе, рассеялись, и яркая луна осветила нам дорогу.

Наша Центрально-азиатская экспедиция выехала из Тсаган Нора в полном составе. Утром следующего дня мы увидели перед собой Артса Богдо, — невысокий горный хребет. Здесь мы решили сделать первую остановку и раскинули палатки на склоне цветущего холма, у подножья горы.

Нам предстояло выработать дальнейший план путешествия с тем расчетом, чтобы к 5 сентября достигнуть Сайр Усу, источника, находящегося в трехстах милях к востоку, на нашем обратном пути. Как только Мерин прибыл с верблюдами в Артса Богдо, мы двинулись вслед за караваном по направлению к Сайр Усу. Беркей и Моррис успели предварительно сделать небольшую экскурсию в Алтайских горах, близ Гурбун Сайкана; Гренжер производил раскопки дальше, к северу, а я, оставив лагерь на попечение Шекельфорда и Колгега, отправился, в сопровождении Тсерина и охотника-ламы, к западным вершинам Артса-Богдо. По совету охотника, я захватил с собой только меховые мешки и провизию на пять дней, нагрузив этим одного пони.

Мы проехали девять миль, когда Тсерин остановил меня и взволнованно зашептал по-китайски: «Рога! рога!». Я взял в руки полевой бинокль и ясно различил на одной из вершин неподвижные силуэты косуль. Осторожно поднимались мы вверх, заглядывая в каждое ущелье. Косулю вообще очень трудно заметить, даже когда она находится совсем близко: ее коричневая шерсть совершенно сливается с темной окраской скал и травы; а когда она лежит, то становится почти совсем невидимой. Косули очень осторожны. При каждом стаде у них имеются два или три дозорных.

Впрочем, их боязливость вполне понятна: ведь на каждом шагу им грозит гибель, — или от руки человека, или от волков, или от громадных черных ястребов, парящих в воздухе и зорко высматривающих добычу.

Мы слезли со своих пони и спрятались за грудой скал, наблюдая за косулями. Как только стадо показалось из за скалистого выступа, я выстрелил в животное, шедшее в хвосте колонны. То был великолепный самец с огромными, завитыми в спираль рогами. Он упал на колени, но быстро поднялся и скрылся за выступом, но я знал, что попал в цель. Мы снова притаились, следя за движением стада.

Темные силуэты косуль, вытянувшись в одну линию, поднимались по горам, все выше и выше. С помощью бинокля, я разглядел, что одна косуля отстает от других; наконец она скрылась за огромным камнем и больше не показывалась. Мы пустились разыскивать добычу и, найдя животное среди скал, прикончили его двумя выстрелами. Это был великолепный экземпляр с роскошными рогами длиной в тридцать шесть дюймов, грациозно отогнутыми назад. Его длинная коричневая борода придавала ему вид патриарха, а золотистые глаза напоминали глаза козы.

Мы покинули наш лагерь в Артса Богдо 30 августа и вместе с геологами присоединились к Гренжеру. Мы застали его среди крайне интересных раскопок. Долго задерживаться на одном месте мы не имели возможности. Нам предстоял длинный путь по неведомой пустыне, а между тем наступали холода. Мороза мы не боялись, но нас тревожила перспектива завязнуть в снегу. Предшествующий печальный опыт показал нам, какую опасность для наших моторов и для всей экспедиции представляли снежные заносы.

Между тем, Гренжеру посчастливилось обнаружить новую площадь, изобиловавшую костями динозавров. Ему удалось собрать два небольших, прекрасно сохранившихся скелета. Сверх того, он нашел части гигантских травоядных и плотоядных динозавров, и наметил пункты дальнейших раскопок. Шекельфорд, как ему и подобало, в первый же день приезда сделал интересное открытие. Он нашел какой-то необыкновенный череп. Впоследствии мы узнали, что этот череп принадлежал предку группы крупных рогатых динозавров, до сих пор известных только в Америке. Мы назвали эту местность, в палеонтологическом отношении богатейшую в мире, «Огненными скалами».

На следующее утро мы двинулись по направлению к Сайр Усу. Этот переезд по песчаным буграм был одним из труднейших за все наше путешествие.

Два дня спустя мы увидели среди моря песка развалины нескольких глиняных хижин и маленького храма. Это был Саир Усу. Около источника красовалась голубая палатка нашего каравана со своим багажом. Мерин и его монголы радостно приветствовали нас. Мы прибыли в назначенный срок, 5-го сентября.

Передав каравану все находки и лишнее снаряжение, мы приказали Мерину добраться до Калгана не позже 20 октября, а сами на автомобилях приступили к последнему этапу нашего путешествия.

Перед нами расстилалась унылая, монотонная песчаная пустыня, с чуть заметными следами растительности и без малейших признаков животных и людей. Пустыня подавляла своим однообразием. Только тут я убедился, что западную часть пустыни Гоби справедливо считают одной из самых унылых областей на земном шаре.

На второй день после отъезда из Саир Усу, мы наткнулись на обширное песчаное пространство, скрывавшее в себе, как оказалось, громадное количество ископаемых. В русле реки, протекавшей здесь в отдаленные геологические времена, среди груды песка, булыжников и ила, мы нашли множество костей и черепов ископаемых носорогов. Преобладал своеобразный тип полуводяного носорога, которого профессор Осборн впоследствии назвал «Cadurcotherium агdynense». Судя по найденным остаткам, эта местность в свое время изобиловала также черепахами.

Ночь на 12-ое сентября была так тепла, что при ночлеге нам не пришлось пользоваться меховыми мешками; но днем пошел дождь при сильном ветре и температура сильно упала. Следующую ночь мы провели уже у костра.

Одной из наших последних ценных находок была челюсть титанотерия. Мы с Гренжером ехали верхом на пони в сорока милях от нашей последней стоянки, и остановились, привлеченные небольшим холмом, усеянным костями. Забрав наиболее подходящие экземпляры, мы хотели уже повернуть обратно, когда я заметил кость, наполовину зарытую в земле. При ближайшем рассмотрении, она оказалась челюстью титанотерия. Нам потребовалось бы провести здесь два дня, чтобы извлечь ее и тщательно покрыть пастой и марлей; но, к великому сожалению, нам нужно было торопиться. Поэтому Гренжер ограничился тем, что вырвал из челюсти целый ряд зубов для сравнения с костями американских титанотериев. Легко понять, с какою болью проделывал он эту кощунственную работу. Тщательно зарыв остаток челюсти, мы сделали отметку о ее местонахождении и вернулись к нашим спутникам, нетерпеливо ожидавшим нас в моторах.

Эта местность была названа «Источником горных вод» и оказалась одною из самых замечательных по богатству ископаемых во всей Монголии.

Конец нашего путешествия прошел при постоянном дожде, который вскоре сменился снегом. Температура падала с каждым часом.

Последние триста миль пути мы проехали без особых приключений. Но дорога была очень тяжела, особенно в полосе китайской культуры. Навестив Ларсена в Калгане, мы выехали в Пекин 21 сентября, проведя в путешествии ровно пять месяцев.

Центрально-азиатская экспедиция открыла нам не одну главу в истории земли, а гораздо больше — целый новый том, состоящий из многих глав. Одни из этих глав относятся к эпохе человека, другие к эпохе млекопитающих, а третьи к эпохе рептилий.