Сувениры Тьмы (СИ) - Вильгоцкий Антон Викторович - Страница 39

Под потолком, назойливо жужжа, кружила муха. "Ты не Бог!", — сказал, ухмыльнувшись, Кушнир. Подпрыгнул, поймал насекомое ртом, раздавил зубами и выплюнул.

Власов на диване всхрапнул и подложил правую руку под голову.

— Витар! Вестри! Бросьте веревку! — пробормотал во сне Сергей. Евгений вздрогнул и уставился на него.

— Ты не Бог, — сказал Кушнир, наклоняясь, чтобы поднять гантель. — Я знаю, что ты — не Бог!

Подойдя к дивану, Евгений размахнулся и с силой опустил гантель на лицо друга. Раздался хруст. Власов дернулся и сразу затих. Женя убрал руку и посмотрел на то, что осталось от Серегиной головы. С дисков гантели на пол стекала кровь вперемешку с мозгом.

Отбросив гантель, Кушнир пошел в спальню. Несмотря на погром, который он устроил в холле, Влад и Славик дрыхли без задних ног.

Опустившись на колени рядом с Плаховым, Женя сдавил его горло и принялся душить спящего друга. Тот замычал что-то, засучил ногами и руками, как будто пытался плыть.

— Ты не Бог! — заорал Кушнир, усиливая давление. Славик обмяк. Женя разжал пальцы и поднялся с колен.

Посмотрел на Влада и увидел, что у того оттопыривается ширинка. Женя залез на кровать и вытащил из стены нож, которым резал картину. Присел на корточки рядом с Владом. Размахнулся и вонзил нож в пах Дыбенко.

Влад закричал. Женя выдернул лезвие из его искалеченной промежности и одним движением рассек беззащитное горло. Дыбенко захрипел, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.

— Ты не Бог. Ты не Бог. Ты не Бог, — быстро шептал Кушнир, завороженно глядя, как льется кровь из ужасной раны на шее Влада.

Через несколько минут Кушнир слез с кровати и вышел на середину комнаты.

— Ты не Бог, — ненужный более нож полетел в открытую форточку. Встав в дверном проеме между спальней и холлом, Кушнир рассеянно переводил взгляд с одного предмета на другой. Его окружало великое множество материальных сущностей, ни одна из которых не содержала в себе ни малейшей частицы божественного. Ничуть не меньше таких предметов находилось в соседних комнатах.

— Слишком много, — хрипло сказал Кушнир. — Слишком много.

Выйдя во двор, он осмотрелся и пошел в сарай. Справа от входя стояла большая канистра с керосином. Взяв ее, Евгений вернулся в дом.

Пройдя по комнатам, он полил из канистры пол, стены, мебель, и трупы своих друзей. Потом, встав посреди гостиной, поднял канистру над головой и вылил остатки горючего на себя самого. Поставил опустевшую тару на пол и достал из кармана зажигалку.

— Ты не Бог, — сказал Кушнир канистре и пнул ее, отбросив к стене.

— И я не Бог, — добавил он вслед за этим, чиркнул зажигалкой и поднес трепещущий огонек к пропитанным керосином волосам.

ИНТЕРЛЮДИЯ СЕДЬМАЯ

— Да уж, — по выражению лица Ангелины можно было сказать лишь одно — девушка потрясена. Примерно такие же эмоции Эйнари наблюдал у нее, когда рассказывал о мухе, погубившей директора оптовой базы. — Где-где, а в Ростове люди развлекаться умеют…

— Ты действительно считаешь такие вещи развлечением? — Тойвонен выглядел малость удивленным.

— Да нет, — готесса тряхнула косичками. — Это я пошутила. Наркотики мне вовсе не по нраву. Разве с их помощью можно чего-то достичь? Среди моих знакомых есть несколько наркоманов. Жалкое зрелище. Не думаю, что эти ребята хоть раз в жизни задумывались о личном общении с Богом. Вряд ли они вообще думают о чем-либо, кроме того, где достать очередную порцию своей дряни, — категорично закончила девушка.

— Рад, что тебя не затронуло это опасное "увлечение", — промолвил Эйнари. — Но вещь, которая попалась тем ростовским ребятам — так называемый "гинунгагап" — не являлась наркотиком. Они-то, конечно, думали иначе. За то и поплатились. В общем-то, там все было куда серьезнее, чем можно подумать.

— Куда уж серьезнее? Четыре трупа и сгоревший дом…

— Я имею в виду то, что происходило в сознании парней. Тот из них, что стал в итоге убийцей, повстречался-таки с Богом. Он потому и сошел с ума, что понял — в окружающем мире давно уже не осталось частиц божественного.

— Где же тогда их искать?

— А стоит ли вообще их искать? Вот тебе, к примеру, — нужны такие частицы?

— Честно сказать — не очень.

— И я прекрасно без них обхожусь. Путей постижения существует много. Больше, чем можно описать в течение суток. И далеко не всегда общепризнанный путь является верным. Внимательно посмотри по сторонам — и, может быть, ты увидишь тех, кто идет другими путями. Валяющийся в грязи бродяга может оказаться философом страдания. А мерзкий онанист из общественного сортира — адептом полузабытого тантристского культа.

— Фу! — не сдержала эмоций девушка. — Не хотелось бы мне повстречаться с таким "адептом".

— Кстати, — произнесла она в следующий миг. — Все истории, которые ты мне рассказывал, как-то связаны с потусторонним миром. Вампиры, демоны, древние монстры… Всех их можно увидеть в фильмах ужасов. Еще там часто показывают всяких жутких инопланетян. А в реальности они существуют?

— Да, — кивнул ее седовласый собеседник. — И время от времени они также навещают нашу планету. Не всегда с дружелюбными намерениями…

ШЛАК

В небе над городом лениво ползли с востока на запад тяжелые хмурые тучи.

Хмурым в тот вечер было практически все. Поздняя осень — дама, любящая подуться. Никогда не радует она приятными сердцу пейзажами очей населения российских мегаполисов. Разве вот только в Сочи в этот период бывает интересно…

Но мы сейчас в Ростове-на-Дону.

Стоя на балконе шестого этажа, Эдик Бурносов курил дрянную сигарету и размышлял о том, насколько же дрянной стала в последнее время его жизнь.

Окружающая обстановка, казалось бы, располагала к противоположному настрою. Всего пять минут назад Эдик опрокинул подряд три стопки водки. В глубине квартиры его друзья горланили веселые песни. В компании присутствовало несколько симпатичных, а главное — никем не занятых девушек, с каждой из которых можно было попробовать "замутить".

Но бывают, бывают в жизни каждого из нас такие моменты, когда даже посреди развеселого карнавала в Рио вдруг опускаешь взгляд к носам своих ботинок и начинаешь думать о том, как же, по большому счету, хреново живется людям на этом пропащем свете. И хочется стремглав помчаться прочь от разноцветных боа и сверкающих бедер танцовщиц. Прочь, к морю, которое спокойно примет твою жизнь, сомкнув безмолвные воды над шапкой волос…

Бурносов пока был далек от суицидальных мыслей, но все, похоже, к тому и шло. Если бы Эдуард находился сейчас не на шестом, а, скажем, на пятнадцатом этаже, он, вероятно, в конце концов, сделал бы шаг за перила вниз.

Выбросив дотлевающую сигарету, Бурносов закурил новую. "А ведь курить — вредно", — ернически подумал он при этом. Плевать. Яд от одной лишней сигареты нисколько не повредит человеку, что распахнул свою душу для философского яда рефлексии.

Когда Бурносову было четырнадцать, он был твердо уверен, что уже в семнадцатилетнем возрасте станет звездой экрана. Причем — экрана голливудского, играя главные роли в боевиках, триллерах, детективах и фильмах ужасов. Эдик тщательно готовился к будущей карьере. Штудировал английские словари и разговорники. Яростно наращивал мышечную массу — ведь кумиром и образцом для подражания был для него, ясное дело, Арнольд Шварценеггер. Сам писал сценарии для фильмов, в которых был намерен играть. Уроков драматического мастерства Эдик, правда, не брал. Во-первых, он совершенно справедливо полагал, что навыки, которые при желании можно было бы получить в родном городе, в Голливуде не пригодятся, а скорее наоборот, помешают.

А во-вторых… Арнольд ведь тоже не шибко жаловал учебные аудитории, предпочитая им пахнущие железом и потом пространства спортивных залов.