Сувениры Тьмы (СИ) - Вильгоцкий Антон Викторович - Страница 60

И вот, под тяжелыми подошвами ее "нью-роков" хрустит плотный снег Санкт-Петербурга. Все ново, все непривычно. Воздух здесь, конечно, совсем другой — это чувствуется сразу. "Должно быть, на родине Даниэля, в Петропавловске — такой же, — думала Юля, поджидая обещавшую встретить ее возле вокзала интернет-знакомую. — Люди обычно стараются выбрать для жизни место, похожее на их первый дом. Порой — даже сами того не осознавая".

Хеллина опоздала почти на час. Юлька не стала высказывать ей своих претензий за долгое ожидание. В конце концов, виртуальная подруга вовсе не была обязана была встречать ее и вести к себе ночевать. К тому же, как очень скоро выяснилось, ночевка у Хеллины была далеко не самым лучшим вариантом. Там разразилась веселая всенощная тусовка с литрами алкоголя и участием личностей далеко не готического типажа. Поспать нормально не удалось: когда Волошина, стоически игнорировавшая царящий в квартире гам, начала, наконец, погружаться в полудрему, диван, где она лежала, облюбовали для игры в преферанс на деньги два бывших зека. А сорока минутами позже в гости к веселящейся компании нагрянула милиция, услуги которой заботливо заказали соседи Хеллины. Самых "харизматичных" ребят стражи порядка забрали с собой, остальные отделались проверкой документов. Юлька порадовалась, что не потеряла нигде билет — иначе ее новая жизнь, едва начавшись, могла закончиться очень плохо.

Правда, вот, выспаться в свою первую, совсем не белую питерскую ночь ей так и не довелось. Как только в бешеной квартире воцарилась вожделенная тишина, хозяйка заявила, что ей нужно собираться на работу, и выставила всех до единого гостей за дверь, невзирая на их состояние…

Стоило бы ей, наверное, сразу все понять, сразу распознать первый, не столь уж слабый сигнал. То, что довольно дурно началось, крайне редко хорошо заканчивается. Не стала исключением и попытка Юли Волошиной наладить существование в новом городе.

От Хеллины она поехала туда, где собиралась снять комнату. Коротко переговорила с хозяйкой, расплатилась за первые два месяца, закрылась в комнате и завалилась спать. "Надо было сразу, с вокзала, ехать сюда, — успела подумать девушка перед тем, как отрубиться. — Сегодня бы на работе уже была". Что ж, жизнь часто вносит коррективы в наши планы, хотим мы того, или же отчаянно тому противимся.

В течение двух следующих месяцев Юле не раз выпадал шанс убедиться в этом. Поначалу все, вроде бы, складывалось гладко. Улыбчивая директриса фирмы, где ее готовы были принять, в первый же день, без лишних вопросов оформила все документы. А следующий день должен был стать Юлькиным первым рабочим. Взяли с испытательным сроком в один месяц. Для начала — помощницей курьера, с перспективой повышения в случае, если она будет трудиться достаточно эффективно.

Но, как ни старалась Темная Роза, а задержаться в издательском доме ей не удалось. Несмотря на то, что дама-курьер, к которой была приставлена Юлька, все это время только и делала, что курила у подъездов, поджидая нагруженную помощницу, результаты работы гостьи из Ставрополя были, спустя тридцать дней, признаны крайне неудовлетворительными. Ее отругали и уволили, заплатив сущие копейки, не покрывшие даже месячных расходов на проезд.

Возмущаться и пытаться чего-то добиться через суд, было бесполезно, поскольку такая ситуация была изначально прописана в ее трудовом договоре. Не могла же Юля заранее знать, что с самого начала имела дело с компанией кидал, зарабатывающих деньги не столько реальным бизнесом, сколько как раз обманом таких, как она. Этих шарашкиных контор пруд пруди в Москве, периодически возникают они и в других городах, но только в Санкт-Петербурге цветут наипышнейшим цветом, годами не меняя названий и адресов.

Как назло, бесплодными оказались и все попытки выйти на связь с Даниэлем Дроу или кем-нибудь из его окружения. Оказалось, что группа Rene Magritte уехала в Германию — записывать новый альбом на студии известного продюсера, лидера культового готического коллектива Du Bist, Нино Круппа. Пользователи Интернета были извещены о том уже постфактум — чтобы, по словам Дроу, "никто не сглазил и не попытался подгадить".

Но, несмотря на неудачу с работой и невозможность достучаться до кумира, Юлька не унывала. Она была достаточно терпелива, а еще — достаточно бережлива, чтобы не растранжирить в течение месяца все припасенные деньги. Новые друзья из готической тусовки Питера обещали помочь устроиться на неплохое место музейного смотрителя. Главное в такой ситуации — чтобы человеку было, где жить. Так ведь и было.

Да только вот — беда никогда не приходит одна — это тоже продолжалось недолго. Сосед по коммуналке, пожилой алкоголик дядя Вася, был полностью равнодушен к женским прелестям молодой жилички, но питал при этом тайную слабость к содержимому ее кошелька. Собственно, дяде Васе было без разницы, на чьи деньги пить, равно как и то, каким образом он их заполучит. Вернувшись однажды с прогулки, Юля обнаружила дверь своей комнаты взломанной, заначку — подчистую выпотрошенной, а соседа — дрыхнущим мордой в салате, на кухне, в компании еще одного такого же забулдыги, как и она сам. Терпению Темной Розы пришел конец. Алкоголики получили по полной — разбавленная водкой кровь летела во все стороны от ударов массивных серебряных колец и тяжелых готических ботинок. Оставив мерзавцев валяться на кухонном полу в дважды бессознательном состоянии, Юля Волошина крепко призадумалась.

Во-первых, денег у нее теперь оставалось ровно пятьсот рублей — именно столько удалось наскрести в карманах надетой на променад курточки. Хозяйка комнаты не станет слушать объяснения и обещания. На эту жалкую каморку очередь стоит, и если мрачноватая девочка с Урала сойдет с дистанции, ее без лишних разговоров и без тени сожаления заменят улыбчивым пареньком из Душанбе.

А во-вторых — нужно было сразу звонить в милицию и сдавать туда со всеми потрохами дядю Васю с его подельником. Теперь же у них — избитых, окровавленных, перемазанных остатками салата, майонеза и шпротного масла — имеется куда более весомый повод заявить на нее саму. Факт кражи нужно еще доказать и расследовать, а нанесение телесных повреждений двум пьяным дегенератам — вот оно, так и просится в протокол!

А если учесть, что виновница случившегося с ними проживает в городе без регистрации, да еще и связана с одиозным неформальным движением — в участок, вернее всего, повезут ее саму. Там Юлю будут долго и изощренно насиловать, а после свернут ей шею и утопят в Неве.

Возможно, мрачное мировоззрение девушки сыграло с ней в тот миг злую шутку, и все обошлось бы гораздо легче. Но, как бы там ни было, в тот же вечер Юля Волошина собрала вещи и вышла в ночь, невзирая на то, что у нее оставалось еще несколько оплаченных недель проживания. К счастью, забулдыги не успели стащить и пропить ее ноутбук, плеер, украшения и одежду, ограничившись несколькими тысячными купюрами, найденными под матрасом.

Сначала она поехала к Хеллине, где, по счастью, на этот раз не было никаких вакханалий. За ночным чаем подруга рассказала, почему. Во время одной из традиционных вечеринок, в разгаре "чада кутежа", перепившиеся приблатненные гости, в которых и так было мало человеческого, растеряли последние остатки и скопом изнасиловали хозяйку. После этого она и превратилась из бойкой, задорной и нахальной девчонки в серую мышь, вздрагивающую от каждого шороха и пускающую в свою квартиру только женщин. Хеллина роняла в остывающий чай неестественно крупные слезы, а Юля гладила ее покрытое свежими шрамами запястье, пытаясь утешить. "А ведь это могло случиться и со мной в ту, первую ночь!", — запоздало ужаснулась Темная Роза.

Потом было множество вечерних посиделок — на случайных квартирах случайных знакомых и неблизких друзей. Разными были количество и состав участников, разные напитки плескались в стаканах и кружках. Но общая ситуация постепенно становилась вполне конкретной. Юля Волошина все яснее осознавала, что оказалась она именно там, где меньше всего хотела бы оказаться. Еще не на дне жизни, но на том самом, расползающемся предательскими трещинами тонком льду, с которого на это дно прямая дорога. Здесь каждый неловкий шаг мог стать последним. Да что там — вообще каждый шаг.