Сувениры Тьмы (СИ) - Вильгоцкий Антон Викторович - Страница 63

Да и потом… чего не сделаешь ради осуществления своей хрустальной мечты?

Так что, вечерами и по утрам, скользя губами по обтянутому латексом напряженному стволу Павла, Юля абстрагировалась от происходящего "здесь и сейчас" и погружалась в романтические грезы, предвкушая встречу с Даниэлем Дроу. Представляя, что ублажает на самом деле своего кумира, а не его продюсера.

— Что-то я не вижу счастливой улыбки на твоем лице, — сказал однажды утром Перегруз после очередного минета.

"Совсем обнаглел, зараза", — подумала Юлька. Но вслух, понятное дело, она этого не сказала.

— Чему радоваться-то? — пожала плечами девушка. — Все как обычно.

— Все, да не все, — Павел, усмехнувшись, резво соскочил с кровати и начал одеваться. — Или ты забыла, зачем приехала в Питер? Сегодня тот самый день, — продюсер сделал театральную паузу, — когда ты вновь увидишь своего кумира лицом к лицу, а после сядешь с ним за один стол, и сможешь что-нибудь шепнуть ему на ушко. Сегодня тот самый день, — Павел расправил плечи и вытянул вперед правую руку на манер лидера протестующей толпы, — когда Rene Magritte возвращаются из Европы, везя с собой мастер-диск свеженького альбома "Ядерный сон". Того самого, который ты, возможно, будешь нам оформлять. Если не передумала, конечно.

— Не передумала, — Юля вылезла из-под одеяла и встала напротив него. В тот миг девушка думала, что любит этого человека — несмотря даже на то, что он, воспользовавшись безвыходным положением Темной Розы, фактически изнасиловал ее. — Мы поедем их встречать, да?

— Я поеду, — Павел возился с брюками, застегивая ремень. — А ты пока подготовь квартиру к их приезду. Приберись, обед сваргань. Свари солянку с копченостями и картошки с мясом пожарь. Из расчета на четверых человек. Хотя, нет, на пятерых. Возможно, еще кое-кто подъедет, — при этих словах Павел вдруг резко помрачнел. Быстро собравшись, он вышел из спальни. Через минуту за ним захлопнулась входная дверь. Темная Роза осталась в квартире одна.

— Ур-р-р-а-а-а! — завизжала она, прыгая по комнате в одних трусиках. — Данька едет! Данька едет ко мне!

И в самом деле — ну как же можно было об этом забыть? Должно быть, просто возвращение из голода и холода бездомной жизни в тепло и уют, да еще и без необходимости работать — а не хотелось бы считать своей "работой" исполнение сексуальных прихотей хозяина квартиры — расслабили ее, погрузив в ленивую полудрему. Что ж, отныне все пойдет по-другому. Кто, как не она, лучше всех познавшая душу Даниэля, сможет очаровать Дроу и заставить певца полюбить себя столь же страстно, как она любит его? Даниэль все поймет и заберет ее отсюда. Жить в квартире Паши Перегруза, пользуясь его холодильником, баром и аппаратурой, конечно, очень приятно. Вот если б только не приходилось при этом "пользоваться" кое-чем еще…

Квартиру она выдраила в тот день до блеска — так, словно бы готовила гостиничный номер к визиту принца Уэльского. В жилище продюсера не осталось ни единой соринки, ни единой пылинки, ни малейшего застарелого запаха, которые могли бы испортить настроение Юлькиному кумиру. Окинув взглядом результаты своей деятельности, Темная Роза поняла, что может гордиться собой.

Потом она пошла на кухню и, включив плеер (в который, естественно, был заряжен МР3-диск с песнями Rene Magritte), принялась готовить блюда, которые заказал к ужину Перегруз. "Подумать только, — думала девушка, нарезая картофель аккуратной соломкой, — сегодня я буду кормить самого Даниэля Дроу. И Ленни Дрима! Могла ли я представить себе, что это станет явью?".

Представить себе это она, конечно, могла — и представляла не раз в своих фантазиях, где Даниэль становился ее любовником. Но вот по-настоящему поверить в такие вещи, принять как данность, что всё это — реальность, а не сон… пожалуй, до конца поверить в это она не могла до сих пор. И занятия, которые поручил ей Горличев — они на самом деле были очень кстати, иначе Юля все ногти себе изгрызла бы в ожидании заветной встречи. Именно чтобы избавиться от мандража она выметала пыль из-под шкафов и по три раза протирала каждый подоконник.

Когда с готовкой было покончено, Юлия пошла в спальню и прилегла передохнуть. Конечно же, ей снова снились поцелуи и объятия Даниэля Дроу. Но сон девушки был чутким — и скрежет ключа в замочной скважине разбудил ее.

Юлька соскочила с кровати и выбежала в прихожую. Перегруз уже заходил в квартиру, держа в руке здоровенную сумку. А за его спиной маячили те самые силуэты, которые она когда-то наблюдала в концертном дыму екатеринбургского клуба.

Тут Роза осознала, что одета совсем неподобающим образом для встречи столь высоких гостей. На ней был простой спортивный костюм, в котором девушка привыкла ходить по квартире — тогда как встречать Даниэля Дроу, в ее представлении, полагалось "во всем блеске готического великолепия". Но Юля так волновалась, что попросту забыла надлежащим образом одеться и накраситься. "Черт, как же стыдно", — думала она, неловко топчась в прихожей. Тем временем в квартиру, вслед за ее хозяином, вошел клавишник Rene Magritte, Ленни Дрим.

— Привет, — сказал он, дружелюбно глядя на Волошину. — Ты, должно быть, Юля?

— Да, — кивнула Темная Роза, после чего ее челюсти срослись друг с другом. К счастью, в течение следующих десяти минут ее никто ни о чем не спрашивал — иначе от волнения Юлька точно наговорила бы каких-нибудь глупостей.

Вслед за Ленни в коридор вошел — точнее, вплыл Даниэль. И для Юли Волошиной все сразу стало другим. Она словно бы оказалась в волшебном эльфийском лесу, наполненном дивными звуками и волшебными ароматами. Так всегда бывает, когда оказываешься рядом с любимым человеком — но любовь, которую Юля Волошина испытывала к Даниэлю Дроу, была, наверное, во сто крат сильнее любой обычной любви. По крайней мере, так считала она сама.

Это благостное ощущение не покинуло ее и после того, как они вчетвером уселись за стол на кухне и принялись ужинать. Юлька почти не притронулась к еде — сидела, не отрывая взгляда от лица Даниила. Исполнилась еще одна ее заветная мечта — увидеть, какой он в быту, вблизи, на расстоянии вытянутой руки. Как оказалось, он и в домашней обстановке сохранял вокруг себя ореол загадочности. Даже свой знаменитый кожаный плащ не снял, так и сидел в нем за столом. Он мало говорил и почти не смотрел по сторонам, все время оставаясь спокойным и серьезным. На Юлю же певец и вовсе не обращал внимания. Когда они с Дримом только вошли в квартиру, Дроу лишь сдержанно кивнул ей в знак приветствия, приняв, вероятно, за сожительницу Перегруза (формально, конечно, так оно и было, но сама Юля себя таковой вовсе не считала). Сейчас, во время ужина, ему, казалось, не было до нее вообще никакого дела. И, разумеется, он не узнал ее, хоть они уже и виделись несколько лет назад в ее родном Ставрополе.

— Кстати, Даня, это та самая девушка, которая хочет сделать арты для альбома, — сказал Перегруз, когда ужин был закончен, и Волошина, собрав со стола тарелки, отнесла их в раковину. — Помнишь, я тебе на мобилу присылал ее работы?

"Ну наконец-то!", — пронеслось в голове у Темной Розы.

— О! — впервые за все время его пребывания здесь, Даниэль улыбнулся. — Юля, да? Мне понравились твои рисунки.

— Я ваша давняя поклонница, — не придумав ничего лучшего, промямлила Волошина, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. — Рада, что они вам понравились.

— Ой, да ну что ты! — рассмеялся Даниил. — Зачем на "вы"? Я ж еще молодой.

— Паша сказал, что вы их хотите использовать для оформления альбома, — робко промолвила Юля.

— Вообще да, — кивнул Дроу. — Только не сейчас, а чуть позже. Наш продюсер, Нино — он хочет, чтобы "Ядерный сон" оформляла его сестра. Тут я бессилен, извини, — развел он руками.

— Но на следующем альбоме мы точно будем работать с тобой, — подал голос Дрим. — Мы уже решили.