Я стану твоим зверем (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 61

Нангеши сидел за грубо сколоченным столом, бездумно клацал кресалом, высекая искры, но свечи не зажигал. Ренна уже раз пять собиралась попросить перестать щёлкать, но забывала. Мысли вообще в голове не удерживались: появлялись и тут же исчезали, испуганные пустотой. И ещё холодом — принцесса на самом деле заледенела. Вот только дождь к этому никакого отношения не имел, хотя под скамьей, на которой её высочество сидела, успела приличная лужа натечь. Да и меховой плащ набряк влагой, потяжелел.

Но всё равно холод был не снаружи — внутри.

Её высочество растёрла руки, пытаясь расправить негнущиеся пальцы. Перстень царапнул ладонь и принцесса, не глядя, перевернула его камнем внутрь — смотреть на затухающие, будто умирающие искры не хотелось. Они потускнели, налились багрянцем и пульсировали совсем не в такт сердцу: вспыхнут и гаснут мучительно медленно, а перед тем, как снова начнут разгораться, долгая-долгая пауза — ничего похожего на обычный живой вихрь. Хватит! Она и так всю бесконечную ночь таращилась на этот перстень, словно он чем-то помочь мог.

Нангеши что-то сказал — что, Ренна не поняла. Потёрла лоб, пытаясь сосредоточиться.

— Что, прости?

— Я спросил, не голодна ли ты? — повторил Говорящий.

Принцесса коротко мотнула головой: от одной мысли о еде начинало подташнивать.

— Его ищут. Уж Нках точно не успокоится, пока не найдёт. В этом ты можешь быть уверена.

Её высочество поднялась, громко шаркнув по полу подошвой, как будто это могло заглушить сказанное. Подошла к камину, зачем-то потрогала грязную, покрытую окаменевшими напластованиями сажи полку, отёрла пальцы о плащ. Тлеющее бревно громко треснуло, развалилось пополам, глумливо подмигнуло алым глазком уголька.

— Кто такой Харс? — спросила, отвернувшись от очага.

— Девочка, ты уверена, что сейчас…

— Так кто такой Харс? — повторила принцесса.

Обеими ладонями с силой растёрла лицо. Собственный голос — равнодушный, будто бы и не ей принадлежащий — Ренне не понравился. И неспособность сосредоточиться тоже. Больше всего её высочеству сейчас хотелось вернуться в постель, перестать заставлять себя говорить, думать, выглядеть нормальной. Лучше просто лежать, таращась на перстень, ждать, когда искры снова разгорятся.

— Это Крылатый, — выдавил Нангеши — принцесса не сразу поняла, о чём он говорит. О вопросе она уже забыть успела. — Когда-то он… Не он один, конечно, многим его идея понравилась…

— Не так, — мотнула головой Ренна. — Давай сначала. Кто в Серых Скалах до вас жил?

— С чего ты…

— Перестань, — поморщилась девушка, как от зубной боли. Села напротив говорящего. Протянула руку, помедлила и всё-таки скинула его капюшон. Нангеши шарахнулся, словно спрятаться захотел. Но остался на месте, только упорно в сторону смотрел. — Сами вы не строите, за вас всё делают слуги. Эта крепость типична для империи, ничего нового. А вот дома, в которых вы живёте, совсем другие, таких больше нигде нет, лишь в Скалах. Архитекторы просто копируют старые постройки, верно?

— Не очень убедительно, — буркнул дракон, — но верно. Здесь люди жили. Я не знаю, кем они были. Это слишком давно случилось.

— И что с ними произошло? — усмехнулась Ренна, об ответе догадываясь.

— Зря смеёшься. Кто-то ушёл за Золотолесье, где сейчас Закатные земли, кто-то в степь.

— А остальных вы вырезали?

— Я тогда ещё не родился, — неохотно отозвался Нангеши, теперь пол рассматривающий. — Не моя вина.

— Не волнуйся, меня это не шокирует. Так и возникают государства. И что было дальше?

— Дальше? — вздохнул Говорящий. — Дальше Харс решил стать гемноном, хотя это место ему не могло принадлежать. Но он привёл людей. Много людей. Говорят, все ручьи Грани тогда стали красными от крови, а…

— Давай обойдёмся без поэтических сравнений, — снова поморщилась Ренна. — Что началась большая резня, я без них догадалась. Продолжай.

— Да, собственно, больше рассказывать нечего, — Крылатый сцепил руки в замок, потянулся, с хрустом выламывая пальцы. — Гемнон его одолел, Харс ушёл в степь. Ну а остальные с тех пор живут тут.

— Информативно, — хмыкнула принцесса. Что-то в словах Говорящего её зацепило, насторожиться заставило. Вот только мысли ускользали, как рыба из мокрых рук, додумать до конца не получалось ни одну. — Харс всё ещё жив?

— Не знаю, — покачал головой Крылатый. — Вряд ли. До недавнего времени мы думали, что никого, ушедшего с ним, в живых не осталось. И потомков у них нет, потому что выродки… То есть, прости, люди никакими особыми способностями не обладали. Но Ингрин убила именно магия.

— Выродки, выродки, — покивала её высочество, опёрлась о столешницу локтями, уткнулась в ладони, — это уже не люди. И зачем им потребовался гемнон? Я имею в виду Арэна.

— Крылатых они приносят в жертву, — ровно, неестественно спокойно, ответил Говорящий.

— Кому? — помолчав, всё же спросила принцесса.

— Великому дракону.

— Кому?!

Ренна глянула на Нангеши поверх ладоней, проверяя, не шутит ли. Но Говорящий был предельно серьёзен, даже смотрел теперь на принцессу, взгляда больше не отводя.

— Ты меня не спросила, почему люди пошли за ним. Они почитали его как божество и очень боялись. После того… — Крылатый споткнулся, — … после того, как всё случилось, вера осталась. И страх тоже. Люди говорили, что он вернётся и тогда…

— Небеса спустятся на землю и наступит блаженство для всех и каждого, — перебила Ренна, — я изучала Писание.

— Говорю же, это случилось очень давно, — кривовато усмехнулся Нангеши. — Блаженство появилось гораздо позже. И, например, выродки про него ничего не знают, а Харса по-прежнему боятся до дрожи. Для них мы враги, убившие Великого. И мешающие его детям завоевать весь мир, а ему вернуться.

— Значит, вы действительно защищаете людей?

— Сегодня ты на удивление туго соображаешь, — улыбка Говорящего стала совсем уж кривой. — Мы защищаем себя. Что, например, сделает твой отец, если узнает, будто Крылатые когда-то не соседствовали с людьми, а подчиняли их?

— Я не думаю, что он немедленно развяжет войну. Сейчас не те времена и…

— Про немедленно никто и не говорил. Но вот давать еду, он вполне может и перестать, что уже неприятно. Да и одно дело жить бок о бок с живыми воплощениями светлого божества, и совсем другое с воплощениями божества тёмного, злого и угрожающего. Одно дело, когда в степях обитают кошмарные твари, от которых Крылатые защищают. И совсем другое знать, что там живут всего лишь такие же люди.

— Я поняла, можешь не продолжать.

Ренна стиснула голову, готовую, кажется, расколоться надвое: не от боли или шока от полученных сведений — от поселившейся в ней пустоты. Всё сказанное Нангеши, она прекрасно понимала и важность услышанного тоже. Но это соскальзывало с сознания, как с ледяной горки, и исчезало в темноте.

— Но Велеру же удалось от них убежать… — всё же выговорила вслух то единственное, что имело хоть какое-то значение.

Нангеши промолчал. И это само по себе можно было считать ответом.

Старый кошмар явился обновлённым. Вместо чёрной драконицы был алый дракон, вместо огненной сети — орды: рогатых, скалящихся, визжащих, лезущих на Крылатого, будто муравьи на быка. Мелкие, надоедливые, но уж слишком их много и каждый отщипывал по кусочку плоти, чешуи, буквально разрывая зверя. Дракон ревел…

Ренна, смутно осознающая, что это всего лишь кошмар, её сон, рванулась, выдёргивая себя из воняющего кровью и гарью страха, но лишь провалилась глубже.

Степь, дым и серое небо исчезли, остался голый, мокрый предзимний лес и туман такой густой, что вытянутой руки не видно. Чёрные сучья кустов торчали из него, будто пальцы покойника из рыхлой могилы, норовя зацепить, схватить. За ходящими, шевелящимися, живыми пластами молочной пелены прятался ужас, поджидал, глумясь, когда принцесса сама выйдет к нему.