Я стану твоим зверем (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 64

«Ну где же ты? Не может быть всё вот так, не должно! Не для того ты любил, чтобы всё закончилось! Отзовись! Пожалуйста!»

Ренну дёрнуло, поволокло вверх. Зеленоватую тьму разбавил свет, словно молоком из ковшика плеснули.

— Девочка, очнись! Прекрати, возвращайся! — прогудело издалека, как из колокола. — Хватит…

По лицу текло горячее, попадало на губы, отчего во рту становилось горько и кисло — противно. Чужой голос набирал силу, почти гремел: «Хватит! Хватит! Хватит!» Свет разгорался. Ренна схватилась за тускнеющие канаты, нырнула в темноту. Боль скрутила, заставляя сжиматься зародышем, дыхание перехватило, забив жалобный скулёж обратно в горло. Принцесса сама рванулась к бледнеющему свету… И замерла. Выдохнула оставшийся воздух, опускаясь в боль и в черноту, как в воду.

Ничего больше не осталось. Только она. И безграничное, безбрежное спокойствие.

«Где ты? Отзовись. Знаю, ты ждал меня. Ты хотел, чтобы я спасла. Несмотря ни на что, надеялся. Я пришла. Прости, что заставила ждать так долго. Знаю, простишь, ведь я же пришла. Просто потерпи ещё чуть-чуть. И отзовись. Я всё равно тебя найду, где бы ты ни был. Но если поможешь, станет всё проще»

Она плыла, погружалась без напряжения, без боли, без страха. Просто ждала, когда придёт ответ.

И он пришёл. Где-то далеко, глухо и неуверенно ударило. Потом ещё раз. И ещё. Чужой пульс бился неровно, сбоил, то пропуская, то частя, да и слышала его Ренна едва-едва. Но принцесса знала: совсем не замолкнет. И чем ближе она подойдёт, тем отчётливее станет.

Тьма отпускала неохотно, липла к коже. Да и спокойствие осталось где-то снизу, зато боль возвращалась: не такая острая, вполне терпимая, но всё равно неприятная. А ещё начало подташнивать.

— Ренна, Ренна, возвращайся, — голос Нангеши высверливался в висок буравчиком, от чего тяжело, по странному весомо заболела голова. — Ну давай же!

— Перестань меня трясти, — принцесса и сама не поняла, вслух она это сказала или только подумала.

— Я и не трясу, — вроде бы растерянно отозвался Говорящий.

И ведь действительно, ничего подобного он не делал. Наверное, пол тоже оставался незыблемым, как и положено любому приличному полу, а стены вовсе не готовились рухнуть. Просто Ренну знобило так, что зубы клацали.

Принцесса подняла ставшую вдруг чугунной руку, провела по мокрому лицу, уставилась на непонятное, красное.

— Это из носа, — участливо пояснил дракон. — У тебя кровь носом потекла.

— Я его нашла. Вернее, теперь я его точно найду, — улыбнулась её высочество, раздумывая: жуткой улыбка вышла или не слишком, и красные ли у неё зубы.

На всё остальное ей сейчас было глубоко плевать. Собственно, на кровь и зубы Ренна тоже с удовольствием бы наплевала. Но надо же думать хоть о чем-то, чтобы немедленно не уснуть.

Молчание, повисшее над столом, ещё не стало совсем уж угрожающим, но всё равно оставалось неспокойным, готовым в любой момент опять разразиться криками, воплями, рыком и стучанием кулаками. Принцесса, стоявшая сгорбившись, опершись обеими ладонями о столешницу, буравила взглядом драконов. Крылатые — все как один — исподлобья смотрели на неё: рожи зверские, напряжённые, нижние челюсти выдвинуты вперёд, как ящики комода, желваки играют. Сейчас они были похожи друг на друга как никогда. Посмотришь — и действительно поверишь: братья.

— Через колено и выдрать! — буркнул, наконец, Нках, впрочем, не уточняя, кого он пороть собрался.

— Можешь даже коленями на горох, — огрызнулась её высочество, — но потом.

— Ты. Никуда. Не идёшь, — процедил Барт, выговаривая слова чересчур чётко.

Принцесса сжала зубы, запрокинула голову, подышала. Тряхнула волосами, пододвинула ногой табурет, села, обхватив ладонью кулак.

— Ладно, мои доводы, что без меня вы ничего не добьётесь, не убедили, — заговорила тихо, не спеша. — Подойдём к вопросу с другой стороны. Какое вы право имеете указывать мне, куда идти, а куда не идти? — принцесса хмуро оглядела драконов, задерживая взгляд на каждом. — Я больше не Старшая мать. Я вообще больше не Мать. Я даже не Крылатая. Я вам никто, как и вы мне. Итак, вернёмся к вопросу: какое право вы имеете указывать?

— Такое, что я запросто могу перекинуть тебя через плечо, запереть в подвале, а ты сумеешь только пищать? — ухмыльнулся Велер.

— Заткнись, — бросил Барт, рассматривающий собственные кулаки. — Ты никуда не идёшь — и всё. Нечего тут рассуждать.

— И кто мне запретит? — прищурилась Ренна. — Уж не ты ли?

— Я и запрещу.

— С чего бы это? — прошипела принцесса. — Так боишься, что Арэна я всё-таки найду?

— Перестань, — примирительно поднял руку Нангеши, — не в этом дело.

— Ну почему же? — её высочество выпрямилась, сложив руки на груди. — По-моему, как раз в этом. Сейчас-то речь уже не обо мне, а о гемноне. Я бы даже сказала, о гемнонах: прошлом и грядущем. Хотите, я расскажу вам сказку? Крылатые любят сказки?

— Да кончай уже! — прихлопнул ладонью Нках.

— На самом деле пора прекращать, — протянул Говорящий. — Ты действительно сама на себя непохожа. Лучше отдохни, а потом…

— И впрямь, с чего это я сама на себя не похожей стала? — хмыкнула Ренна. — Но сказку я всё-таки расскажу. Итак, жил-был один гемнон, был у него брат-близнец — не гемнон, понятно. Ну вот так бывает, духи распорядились: один успел появиться на свет чуть раньше другого. И братцу это казалось очень несправедливым. Всё ему мерещилось, будто это место ему принадлежать должно. Пошёл он тогда к людям мудрости поднабраться. И набрался ведь!

— Ты вот не знаешь, а языком треплешь, — рыкнул Нках. — Они поругались тогда.

— Не сомневаюсь, — кивнула Ренна. — Я даже уверена, что дело повернули так, словно это гемнон брата оскорбил. Кстати, Нангеши, вот ты говорил, будто Арэн вечно без вины виноватый, всё на себя берёт. А откуда это у него? Виноватость-то подкармливать постоянно надо, напоминать о том, что наворотил, а то совесть и уснуть может. Это я тебе точно говорю, учили.

— Серьёзно, тебя куда-то не туда понесло, — осклабился Велер.

— Согласна, — не стала спорить принцесса. — Чего не видела, того не знаю. Вернёмся к тому, что знаю. В общем, пришла пора гемнону жениться. Тут-то братец, напичканный новыми знаниями по уши, решил вернуться, Старшую мать себе забрать, благо, Арэн и не против был, считая, что так всем только лучше станет.

— Да на кой ты ему сдалась? — хохотнул весельчак.

— А я сейчас объясню, — ласково пообещала Ренна. — Кстати, могли бы и сами догадаться, в вашей же истории уже был прецедент. Я не просто какая-то там Мать, а принцесса империи. Если с моим отцом породниться, то можно немало выгоды поиметь. Например, получить людское войско, которое поможет место гемнона занять. Кстати, тут он ошибался. Императору волнения на Грани в кошмарах видятся. Пусть там, то есть тут, что угодно происходит, лишь бы ему вмешиваться не пришлось. Но речь не об этом. В общем, решил братец Старшую мать соблазнить. Крылатые, понятно, о таком и не слышали, но он то у людей многому научился.

— И как результат? — поинтересовался Велер, поглаживая пальцем губу.

— А никак, — пожала плечами её высочество. — Не очень у него получалось. Одно дело теория и совсем другое практика. Правда, попутно он собственного младшего брата подставил — это у людей так называется. Яо ему мешал, слишком много замечал. Ну и, заодно, появилась возможность продемонстрировать принцессе, дикость Крылатых и жестокость гемнона. Хотя, думаю, тут расчёт не только на возможность жениться шёл. Мне кажется, что волю духов братец со счетов тоже не списывал. Совет-то на суде мне не Яо, а Барт дал. И зная Арэна, просчитать, как он поступит, совсем несложно.

— Почему ты раньше молчала? — глухо спросил Нках.

— А зачем мне говорить об этом? Ситуацию с Яо изменить уже невозможно, а больше… К чему? Арэна с братом ссорить, ещё немножко вины на него свалить? — Ренна передёрнула плечами. — Да и не думала я, что он дальше пойдёт.