Происхождение - Леки Энн - Страница 40

Недя Лак все еще молчало, и Данаку пришлось продолжить с отвращением в голосе:

— Я уже поблагодарил Ингрей, что она остановила меня и забрала оттуда, чего еще ты ждешь?

— А ты передумал?

— Он расстроился из–за светлости Зат, — вмешалась Ингрей. — И напился. Данак точно не помнит, о чем думал, когда взял в аренду строительного меха. Я просто догадалась, куда он поедет, потому что вспомнила наш утренний разговор, и решила остановить его, пока он не стал всеобщим посмешищем. Данак заплатит за причиненный ущерб.

— Какой еще ущерб?

— Я разбил меха, даже не доехав до заповедника, — признался Данак. — Совершенно неуправляемый зверь.

— Знаешь, существуют люди, которые всю свою жизнь занимаются тем, что управляют строительными машинами. Это тебе не игрушки, нужно долго учиться и много тренироваться. Нельзя освоить за пять минут то, в чем ты совсем не разбираешься. Ты же понимаешь, что я собираюсь сказать.

— Угу, что было бы лучше, если бы я относился к сестре как к союзнику, а не к сопернику и сейчас, и в будущем.

— Нетано обожает, когда дети ее удивляют. Особенно когда она даже не подозревает, чем вы занимаетесь. Она всегда поощряла подобное безрассудство, и чаще всего тебе удавалось поражать ее воображение. Должно признать, Данак, ты всегда проявлял особое рвение. И если бы принес ей раритеты Будракимов, то, несомненно, очень бы ее впечатлил. Возможно, даже настолько, что она не обратила бы внимания на твой весьма непродуманный поступок. Даже не будем упоминать о том, что более всего тебя привлекал шанс обогнать сестру, когда ты узнал о ее планах. Но… — Недя Лак пристально посмотрело на горько вздыхающего Данака. — Но на твоем месте я бы, прежде чем сделать следующий шаг, убедилось в том, что располагаю всей необходимой информацией. А ее можно было получить просто из разговора с Ингрей. И если бы я не делало попыток шантажировать ее и Палад, когда они вернулись, — оно посмотрело вверх, словно на потолке можно было разглядеть что–то интересное, — то не стало бы так сильно переживать о том, что она меня победит. И делать глупости себе во вред тоже не стало бы.

Слушая все это, Ингрей старалась не хмуриться и лишь крепче сжала зубы, чтобы нечаянно не выдать своего удивления. Похоже, такие нотации недя Лак читало Данаку не впервой.

— Можно быть вежливым и учтивым даже с людьми, которые тебе не слишком нравятся, — продолжило недя Лак. — У тебя это хорошо получается. И ты умеешь быть дипломатичным, когда нужно, но только не с сестрой. Я знаю, семья тебя достала, вознесшиеся святые угодники, мне ли этого не знать. И знаю, что, поощряя конкуренцию между вами, ваша мать в каком–то смысле вас подставила. Но нужно быть умнее, Данак. Я знаю, что ты гораздо умнее.

Данак промолчал.

— Что ж, — сказало недя Лак. — Буду честно с тобой, мой племянник, если бы Ингрей решила оставить все на волю судьбы, я бы не стало ее винить. И не надо рассказывать мне, как бы поступила ваша мать в этом случае, — сейчас не время для игр. Хотя мне известно, что ты не единственный ребенок моей сестры, который ведет свою игру. Я пыталось понять, что происходит, и пришло к определенным выводам. Ингрей, мы с тобой уже поговорили о том, почему ты летала на Тир Сиилас. Думаю, тебе стоит рассказать об этом своему брату.

Ингрей вдохнула, но так и не смогла заставить себя сразу заговорить. Если недя Лак хочет, чтобы Данак узнал, то он узнает, независимо от того, что она сейчас скажет или утаит.

— Я обратилась в «Золотую орхидею» и попросила их вытащить Палад из «Милосердного устранения», чтобы узнать, где оно спрятало раритеты Будракимов.

Данак никак на это не отреагировал.

— И «Золотая орхидея» с этим справилась, — спокойно сказало недя Лак, словно речь шла о заказе еды или формулировке заявления для репортеров. — Сколько ты им заплатила?

Братец внимательно слушал ее признание, и Ингрей отчаянно захотелось оказаться в любом другом месте, только не здесь. В лесу, в грязи, среди города под проливным дождем. Все лучше, чем здесь. Потому что там она находилась бы в безопасности и окружающие люди ничего бы от нее не требовали. А еще лучше было бы оказаться на борту грузовика капитана Уйсина.

Она назвала цифру.

— Я так и думало, — сказало недя Лак. — Если бы ты владела дополнительной информацией, то поняла бы, что это ничтожная плата за такую услугу. Обо всей этой истории, включая то, что я скажу дальше, не должен узнать никто, кроме нас троих. — Оно взглянуло на Данака, который что–то хрюкнул. — Никогда. Ингрей не первая из Аскольдов, попросившая «Золотую орхидею» вытащить человека из «Милосердного устранения». В тот раз они и все остальные посредники отказались. Они даже объяснили свой отказ, хотя обычно так не поступают. Сказали, что никогда, ни при каких обстоятельствах не пойдут на это, потому что подобная сделка подразумевает не только похищение человека, но и прямое нарушение законов другой системы.

— Но кто?.. — начал Данак. — Почему…

Недя Лак перебило его:

— Ваша бабушка была той еще штучкой. Остальные детали лишь для ушей Нетано. — Оно имело в виду, что не ответит на вопрос Данака, пока тот не станет следующим Нетано. — Цена, которую заплатила Ингрей, лишь малая часть того состояния, от которого в прошлом отказалась «Золотая орхидея». Так что изменилось? Невольно задаешься вопросом, а не действует ли Палад по указанию Тира?

— Оно лежало в капсуле жизнеобеспечения, когда его привезли, — сказала Ингрей и тут же вспомнила, как Палад говорило, что ему нужно пойти в Службу для вновь прибывших. — Капитан не позволил взять его на борт, не спросив его согласия, поэтому пришлось его разморозить. Оно вело себя так, словно не знало, кто я. Сказало, что оно не Палад, и отправилось в Службу для вновь прибывших. Оно не хотело лететь на Хвай, мне пришлось убеждать его.

— Может, это не ты его убедила, — предположил Данак. — Кому–то было нужно, чтобы Палад вернулось.

— Тиру, — уточнило недя Лак. — Тир мог убедить Палад вернуться на Хвай, но теперь оно здесь, терять ему нечего, и оно может поступать так, как захочет. Конечно, правители Тира не дураки и, скорее всего, предполагали, что, добравшись сюда, оно исполнит их указания.

— Выходит, Тир хочет испортить репутацию пролокутора Будракима, — сказала Ингрей. — Только непонятно зачем.

— Как тут не вспомнить, что совсем недавно пролокутор выступил с заявлением, что нам следует всерьез рассмотреть просьбу Федерации Омкем и пропустить их армию сквозь наш шлюз, чтобы они смогли восстановить контакты с Бейтом.

— А почему это так беспокоит Тир? — спросил Данак.

— Мы находимся на расстоянии одного шлюза не только от Бейта, — ответила Ингрей. — Но и от Тира.

— А через Тир проходит огромный транспортный поток, — согласилось недя Лак. — А еще информация и финансы. Я бы не стало проверять, насколько хороша их оборона, но Федерация, скорее всего, не прочь. Возможно, их интересует не Бейт, вернее, не только Бейт. Вероятно, они и сюда не прочь сунуть свой нос, особенно сейчас, когда отрезаны от прямого доступа к Тиру. Эта мысль пришла в голову многим. Думаю, что власти Тира тоже об этом задумались.

Ингрей возразила:

— Но если у них действительно такой план, то пролокутор Будраким наверняка отказался бы в этом участвовать. — Подумав, она добавила: — Если бы знал…

— Он же не дурак, — хмыкнул Данак.

— Пять минут назад и ты об этом не знал, — неодобрительно сказало недя Лак. — Но теперь–то он наверняка знает или хотя бы подозревает, на что нацелилась Федерация Омкем. Этьят Будраким — человек сложный, но он не глупец и не предатель. Вероятно, он считает, что для Хвай важно, кто контролирует Тир, но кто бы они ни были, если Этьят Будраким сейчас им поможет, то в будущем они ему пригодятся. Кроме того, он, скорее всего, считает, что может взять деньги омкемцев, а потом отказаться от любых возложенных на него обязательств. Ваша мать тоже так думала, несмотря на мои советы. Светлость Зат в самом деле не беспокоило, получит ли армия Федерации доступ на Хвай или нет. Вообще–то она была даже против этого, так мне сказала Нетано.