Происхождение - Леки Энн - Страница 54

Выпавшая шпилька зазвенела, упав в раковину. Ингрей схватила ее прежде, чем ее смыло в трубу. И вдруг краем глаза заметила какое–то движение. Она огляделась, посмотрела наверх. На потолке сидел черный паук–мех, разглядывая ее множеством глаз на стебельках.

— Что ж, — тихо просвистел он. — Слышал, ты собираешься пробраться в ларий системы.

Ингрей промолчала.

— Это я, Тик, — сказал паук–мех. — Я могу довести тебя до лария, и, если силовики тебя вовремя не остановят, ты сможешь поторговаться с захватчиками. Если, конечно, и в самом деле этого хочешь. На мой взгляд, мысль не слишком хорошая.

— Я хочу этого! — тихо сказала Ингрей, помня о солдате, который ждал ее снаружи.

— Не могу обещать, что тебе удастся выкрасть «Отказ от обязательств» и Колокол Ассамблеи. И даже посоветовать ничего не смогу, пока не получу соответствующей информации и не узнаю, где расположены раритеты и что сейчас происходит в ларии. На это понадобится время. А твоя жизнь окажется в опасности.

— Тик, — страстно прошептала Ингрей. — Некогда разговаривать! Нужно действовать!

   — Ладно. Давай сделаем это.

Фасад лария системы уходил вверх на целых два уровня, хотя широкие двери были обычной высоты. Темно–серые, опаленные и шершавые. Считалось, что их сделали из панелей первого корпуса станции Хвай. Сейчас они были закрыты, а небольшое гулкое помещение перед ними, выложенное черно–зеленой плиткой, с высокими потолками, где обычно толпились посетители и прохожие, пустовало. А может, так только казалось. Тик сообщил, что повсюду прячутся бойцы хвайской обороны, а за закрытыми дверями лария ждут боевые омкемские мехи.

А между ними она. И чем дольше ей приходится ждать, тем больше риска. Хотя, даже прибыв сюда, она уже подвергла себя опасности.

Ингрей набрала побольше воздуха.

— Меня зовут Ингрей Аскольд! — крикнула она по–йиирски, потому что не знала, понимают ли омкемцы по- бантийски. — Я дочь представителя Нетано Аскольд. Я находилась на месте преступления, когда убили светлость Зат, и смогу рассказать вам, что там произошло. Отпустите детей и мою мать, не причиняйте им вреда, можете взять меня вместо них.

В ответ тишина. Даже если Федерация и пойдет на такой обмен, им необходимо все обдумать.

— Мисс Аскольд! — Голос раздался не из лария, а позади нее.

Она оглянулась. Маленький квадратный мех–уборщик подошел к ней и остановился на расстоянии метра.

— Мисс Аскольд, что вы делаете? Обер–капитан решила не посылать сюда вооруженного меха. Мы уверены, что омкемские мехи стоят прямо за дверями у входа. Здесь опасно.

— Я знаю, — сказала Ингрей дрожащим, несмотря на все ее усилия, голосом.

— Тогда что вы здесь делаете?

— Я думала, это очевидно. Хочу предложить себя взамен детей и моей матери, которых удерживают омкемцы. Вернее, стараюсь.

— Как вы выбрались из убежища для гражданских? — спросил мех–уборщик. — Да и вообще, как вы сюда попали?

— Пришла.

Она почти не солгала.

— Мы не можем вам этого позволить. Я прошу вас последовать за мной и укрыться за нашими позициями. Если нам повезет, то проблем не возникнет.

— Простите, но я отсюда не уйду.

Ей удалось сказать это вполне беспечным голосом, хоть он до сих пор слегка дрожал. С каждой секундой придуманный план нравился ей все меньше и меньше.

— Боюсь, нам придется задержать вас и вывести отсюда, мисс.

— Да уж, в новостях это будет хорошо смотреться. Оборона силком удаляет меня, когда я пытаюсь помочь спасти детей. И свою маму! — Голос сорвался, она сглотнула.

Если она не сдержится, то начнет плакать и кричать, а может, свалится прямо на землю. Ноги едва держали ее. «Они попытаются убрать тебя, — сказал Тик. — Будь упрямой. Если, конечно, не передумаешь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить их». Но Тик покинул ее, когда она вышла на середину пустой площади напротив лария. Да и как он сможет противодействовать силовикам?

— Вы думаете, что вам позволят рассказать обо всем новостным агентствам?

— Попробуйте остановить меня!

Мех–уборщик промолчал. Ингрей отвернулась и посмотрела на двери лария, все еще запертые. Тишина. Ингрей хотелось закрыть глаза, но у нее кружилась голова, и она боялась, что упадет. Начала считать вдохи и выдохи. Если это сработало в скафандре, то и сейчас должно помочь не запаниковать. Минут через пять после того, как Ингрей отключила все средства связи с системой Хвай и перестала проверять время, мех–уборщик сказал:

— Обер–капитан хочет, чтобы вы знали, что она снимает с себя всякую ответственность, если с вами что–то случится, мисс.

— Конечно, — ответила Ингрей, не отводя взгляда от дверей лария.

— И если вам удастся выжить, то вы встретитесь с ней в суде.

В суде. Ну конечно. Она же мешает выполнению спасательной операции, которую проводят силы обороны системы. Все это неважно. Главное — попасть в ларий. Вывести Нетано и детей. И стащить раритеты, если повезет.

— Буду ждать с нетерпением, — проговорила она не слишком уверенно.

Она ждала, что еще предпримет мех–уборщик. Постарается переубедить или станет воздействовать на нее физически? Мех просто стоял, а спустя несколько минут развернулся и удалился.

Воцарилась тишина. Ингрей осталась совсем одна. «Я не могу пойти с тобой, — сказал Тик. — Твоя жизнь окажется в большей опасности, если они заметят мое присутствие. Мне придется пробираться внутрь другим путем». Возможно, именно этим он сейчас и занимается.

Трясущиеся ноги устали, и немного погодя Ингрей осторожно села на пол. А что, если омкемцы не приняли ее предложения? Что, если все это ничего не даст?

Неважно. Ну и пусть она сидит тут испуганная и чувствует себя круглой дурой. По крайней мере, шпильки из прически не выпадают, уже что–то. Хотя, конечно, это же паук–мех их воткнул, когда они обсуждали наскоро состряпанный план действий. Она поддалась искушению и, моргнув, посмотрела на часы. Миновало уже два часа с тех пор, как она сюда пришла. Она моргнула еще раз: какой смысл смотреть, как бегут секунды?

Щелкнул замок, и широкая дверь лария приоткрылась, оттуда послышался голос, говорящий по–йиирски с сильным акцентом:

— Мы согласны на обмен. Вам нельзя ничего проносить с собой. Вас обыщут. Встать!

Ингрей осторожно поднялась.

Дверь открылась еще шире, и из нее медленно по одному начали выходить дети в помятых бежевых рубашках и брюках. Все двадцать четыре. Из общественного приюта. Возможно, даже из приюта, расположенного на станции, потому что некоторые шмыгающие, с заплаканными лицами заложники были совсем малышами, и вряд ли их взяли бы в долгое путешествие. Один малыш повернулся и посмотрел на Ингрей. Шмыгнул. Открыл рот, но старший зашипел на него:

— Тихо! Просто иди вперед!

И они шли тихо и торопливо. С мокрыми глазами.

Вереницу детей в форме замыкала Нетано. Даже несмотря на то что она провела в заложниках несколько дней, выглядела она вполне опрятно. Лишь пиджак и брюки немного помялись, но ни один волосок не выбился из туго заплетенных кос. Ингрей хотелось позвать ее, но она подавила крик. Нетано взглянула на нее, словно откликнулась на зов дочери, но лицо ее осталось бесстрастным. Если бы Ингрей была чуть моложе или чувствовала себя чуть более виноватой, то ее бы передернуло от выражения лица матери. Но теперь она уже знала, что Нетано просто умеет скрывать любые сильные чувства, а не только гнев и разочарование.

— Начинаем обмен, — громко и монотонно сказал по- йиирски голос из–за дверей. — Идите вперед. При любых осложнениях вы будете застрелены.

Не оглядываясь, Нетано пошла вперед.

На секунду Ингрей задумалась, почему они отпустили детей прежде, чем убедились, что она в их руках. Но размышлять было некогда, она двинулась навстречу матери.

Вслед за Нетано вышла еще одна вереница детей, более короткая. Все не старше восьми–девяти лет, Ингрей узнала их сине–желтую форму. Конечно, Нетано же встречалась с детьми из округа Арсамол. Ингрей тоже взяли из этого приюта.