Чистый углерод. Алмазный спецназ-2 - Бушков Александр Александрович - Страница 29

Он остался и без автомата (что не так уж и напряжно), и без машины (что гораздо более прибавляет хлопот). Слева, у торцевой стены жандармерии, еще вяло дымило полдюжины автомобильных остовов, закопченных, остро вонявших горелой резиной и синтетикой — покрышки сгорели дочиста, опаленные короба стояли на ступицах. Среди них по очертаниям сразу угадывался и его «Ровер». Судя по наличествовавшим здесь же россыпям гильз и трупам, машины не поджигали специально — атаковали и с этой стороны, и они загорелись в конце концов. То-то в партитуре боя, которую он читал, как книгу на знакомом языке, послышалось несколько непонятных громких хлопков — безусловно взрывы, но не сочетавшиеся ни с одним известным ему боеприпасом. Бензобаки, конечно. Что же, не смертельно…

Он взял сумку и повернулся. Полицаи, таращась на него преданными собачьими взглядами, пытались тянуться в струнку. Работало одно из африканских понятий: если персонаж в штатском орет на людей в погонах, значит, имеет право. Стой и не возникай, а то хуже будет…

— Где начальник полиции? — рявкнул Мазур.

— Не знаю…

— Звонили кому-нибудь?

— Никак нет… Эти телефонные провода порезали, а рации у нас нету, только у жандармов была…

Мазур вдруг почувствовал тягостную усталость, опустошенность. Нечего больше здесь делать. В конце концов, это совершенно не его война, и задание у него, другое, требующее на мягких лапках пройти стороной, ни во что не вмешиваясь, и войну начинать исключительно в целях самозащиты — правда, тут уж можно не стесняться в выборе средств, и гуманизмом не маяться…

— Осмелюсь обратиться… — вякнул один из полицаев. — Будут ли распоряжения?

Мысленно Мазур был уже далеко отсюда.

— Поглядывайте тут пока, — буркнул он.

Вообще-то, придя сюда, да вдобавок перекинувшись парой слов с полицаями, он оставил, выражаясь языком профессионалов, знак. Знаком может быть что угодно — от сломанной ветки до такой вот короткой беседы. Однако вряд ли эти дуболомы будут в состоянии его точно описать — и потом, он уже оставил в Лубебо немало других знаков — и немало людей здесь как раз смогут его описать. Как сказал бы боцман Сабодаш — если уже словил триппер, количество следующих фрикций не имеет значения… Всегда умели флотские люди в похабной форме выражать нешуточную исконно-посконную мудрость…

Мазур двинулся прямо на толпу, и она торопливо раздалась. К ней со всех сторон стекались обыватели. Высмотрев подходящую физиономию — испитую, но смышленую — Мазур придержал его за грязный локоть:

— Знаешь, где гараж Лысого Масабы?

И протянул ему сигарету. В общении с африканцами есть свои тонкости. Фамильярничать с ними ни за что не следует — уважать перестанут, а вот мелочи вроде сигареты способствуют установлению контакта (а иногда, наоборот, как только что с полицаями, полезнее орать по-фельдфебельски).

Абориген прикурил, с наслаждением выпустил дым и охотно ответил, показывая в один из переулков:

— Кто ж не знает, сеньор? Сначала пойдете вон туда…

Лысый Масаба и в самом деле оказался лысым, как коленка, толстяком лет пятидесяти, улыбчивым, чуточку суетливым, многословным, сыпавшим шутками-прибаутками. Именно таким под любыми широтами и должен быть торговец подержанными автомобилями. Желчному ипохондрику в этом бизнесе мало что светит, он более уместен в похоронном деле — где живчики вроде Масабы как раз неуместны.

С таким видом, словно демонстрировал сокровища британской короны, Масаба показал Мазуру весь выставленный на торги автопарк общим числом аж шесть самоходных экипажей: четыре легковушки, сущий интернационал — «Форд», «Тойота», «Рено» и, надо же, «Нива», судя по облику, произведенная еще в советские времена. Еще имелись «Виллис» без тента (судя по облику, помнивший Вторую мировую, в Африке и не такие раритеты ухитрялись ездить, и лаже в ту сторону, куда их направлял водитель) — и, наконец, сохранивший большую часть голубой краски, в которую изначально был выкрашен, здоровенный «лендкрузер».

Показывая Мазуру документы то на один, то на другой автоосколок былых эпох, Лысый Масаба сыпал словесами неудержимо, расхваливая своих «Антилоп-Гну» со страшной силой. Выходило примерно так: сеньору клиенту несказанно повезло, он оказался в салоне, где продаются лучшие в Африке автомобили, один из которых уже присматривают механики из президентского гаража, второй собираются приобрести в подарок на день рожденья Муамару Каддафи, а на «Виллисе» во время своего визита в. Ньянгаталу, вернее, тогдашнюю португальскую Западную Хоту, разъезжал сам сеньор президент Франклин Рузвельт (в жизни, как Мазур точно знал, здесь не бывавший), так что автомобиль не только великолепен на трассе, но и имеет немалую культурно-историческую ценность для понимающего человека.

В таком примерно аксепте. Мазур слушал эту болтовню вполуха, в нужных местах кивая и поддакивая, в нужных местах выражая легонький скептицизм, в нужных — и не такой уж легонький. Почти с самого начала он положил глаз на «лендкрузер», пусть и тринадцати годочков от роду. Это не тот случай, когда «чертова дюжина» должна пугать…

Японские внедорожники производства середины девяностых — неубиваемые танки даже после многолетней пробежки по африканским дорогам (вернее, тому, что здесь считается дорогами). Дело не только в отменном японском качестве: в Японии, как и в нынешней России, все внедорожники отечественного производства тогда стояли (а может, и посейчас стоят) еще и на военном учете, чтобы пойти по мобилизации в случае войны. А потому на японских заводах, выпускавших джипы, кроме обычного приемщика, сидел еще и военный. Легко представить уровень качества и надежности при наличии этих трех факторов: японские автостроители, японский приемщик, японский военный приемщик. Неубиваемый танк.

Мазуру предстояло проехать всего-то семьдесят с лишним километров, но их именно что предстояло проехать без серьезных поломок. Если машина квакнет в пути, хлопот будет выше крыши. Ни автомехаников по вызову, ни эвакуаторов в этих краях не водится — да и водись они, машина могла встать в зоне, еще не охваченной сотовой связью. На попутке рассчитывать особо не приходится: магистраль идет до Инкомати по местам глухим и малообитаемым, партизаны там, в общем, не шастают, но все равно, большинство водителей «голосующих» предпочитают не брать. Это дальше, за Инкомати, начинаются более-менее цивилизованные края — а здесь еще не так уж редко попадаются персонажи, способные посреди непринужденного разговора извлечь пушку и вытряхнуть владельца из его законной колесной собственности (количество колес может быть разным, иногда и водителей многоосных грузовиков нахально спешивают). Одним словом, на первом месте — надежность.

Моментально заметив интерес Мазура к конкретной машине, Лысый Масаба принялся уже ее конкретно расхваливать до небес. Когда Мазуру это надоело, он решительно заявил, что слова словами, но настало время реальных испытаний.

Минут пятнадцать он с Масабой в качестве пассажира колесил по Лубебо (и у «Топазового рая», и у здания жандармерии наблюдалась та же картина, разве что у жандармерии зевак прибавилось вдвое и полицейских стало уже четверо, а у «Рая» зеваки и пострадавшие уже рассосались, только бородач, видимо, не найдя себе другого занятия, так и сидел на крылечке с бутылкой). Пробовал японского ветерана всеми способами. Передачи переключались с небольшим замедлением, но исправно, тормоза работали, приборы работали, движок не грелся. Приехав назад в гараж, Мазур слазил и под капот, и под днище, потом попросил принести вольтметр, если таковой в хозяйстве имеется. Имелся.

Общий итог оказался скорее положительным. Тормозные шланги в порядке, никакая жидкость не протекает — правда, следовало долить и тормозухи, и тосола в радиатор, но Масаба заверил, что это не проблема. Оба аккумулятора оказались при последнем издыхании — но Масаба обещал за смешные деньги в две минуты поставить более здоровенькие. Ну, а то, что сиденья вместо родной кожи были обтянуты какой-то прочной здешней мешковиной, никакого значения не имело. Одним словом, следовало брать.