Дар богов (СИ) - Нурисламова Валентина - Страница 15

— Говорят, ночью, пока мы были в доме ярла, — оглядев братьев, с лукавой улыбкой проговорил Хвитсерк, — наш собственный дом скрипел и шатался так, что все решили: верно, етуны пытаются сравнять его с землей. А когда под утро мы все же пришли сюда, то оказалось, что никаких етунов не было и в помине. Это наш братишка Ивар наконец-то трахнул женщину! Да еще и с таким жаром, что мы все ему позавидовали! — последние слова Хвитсерк произнес, уже весело хохоча, и, сорвавшись со стула, обогнул стол и обнял Ивара за плечи.

Тот, засмущавшись, опустил глаза и глупо заулыбался. Уббе тоже в стороне не остался. Он перегнулся через стол и взъерошил волосы Ивара.

— Ну что братишка, — широко улыбаясь, спросил он, — каково это переспать с девушкой, о которой грезил столько лет?

— Настолько хорошо, — неторопливо проговорил Ивар, прищурившись и оглядывая поочередно братьев с выражением собственного превосходства, — насколько вы не можете себе представить даже близко в самых своих смелых мечтах.

— Э-эй! — Хвитсерк пихнул его кулаком в бок. — Не зазнавайся! Мы все еще твои старшие братья.

Они все рассмеялись, и даже Сигурд похлопал Ивара по плечу и сказал, что он молодец.

Только Маргрета сидела бледнее свежевыпавшего снега и боялась поднять глаза.

Это ожерелье Ивар заметил совершенно случайно — на небольшом лотке, который висел на груди у бродячего торговца в серой шляпе, на веревках, перекинутых через шею. Он никогда не обращал внимания на побрякушки, а сейчас взгляд почему-то упал на выкованные из железа листья, тонкие, с прожилками и зубчатыми краями — будто настоящие — прикрепленные как подвески к цепочке. Торговец назвал до смешного низкую цену, но Ивар никак не мог решиться — он никогда не покупал таких вещей… и не дарил.

— Если у тебя к этой вещице лежит сердце, бери и не думай. А не возьмешь — будешь жалеть и искать везде такую же. И не сможешь найти.

Откуда взялась Лагерта, Ивар не заметил — настолько был увлечен ожерельем. Она стояла возле его колесницы и тоже разглядывала товары на лотке торговца.

— Твоих советов я не спрашивал, — с презрением бросил ей Ивар.

— То, что советы даю я, — не повод разбрасываться ими, если они полезны, — спокойно ответила Лагерта. — А сейчас они полезны. Железные листья для Ангрбоды из Железного Леса. Бери это ожерелье, Ивар, и даже не думай! — Она тепло улыбнулась и медленно пошла дальше вдоль улицы.

Ивар отсчитал и бросил торговцу монеты. Тот поблагодарил его и отдал ожерелье. А уходя, похлопал по холке коня.

— Красивый! Как его имя?

— Слейпнир, — улыбнувшись, ответил Ивар.

Сегодня, пока Уббе ходил за упряжью, он подтянулся за балку возле ворот стойла и, свободной рукой потрепав коня по гриве, впервые назвал его по имени. Конь удовлетворенно зафыркал и ткнулся носом в плечо, требуя еще ласки.

— Хорошее имя. И очень ему подходит, — сказал торговец, кивнул на прощание, легонько коснувшись шляпы, и через пару мгновений затерялся в толпе.

— Не прошло и полдня, как я ушла от тебя, а ты уже подле моих дверей, — сказала Ангрбода, выйдя из дому. Возле нее крутились, выгибая спины и обтираясь боками о ее ноги, две полосатые кошки.

— Подойди, — сказал ей Ивар. Слезать с колесницы и ползать перед Ангрбодой, как краб, не хотелось совершенно.

Она приблизилась, положила руки на обтянутый кожей борт и уткнулась в них взглядом.

— У меня кое-что есть для тебя. — Ивар достал из ташки ожерелье и, помедлив, протянул ей.

Она взяла его в свои ладони, прикоснулась пальцами к железным листьям.

— Тебе нравится? — осторожно поинтересовался Ивар.

— Ты решил, что такие украшения мне к лицу больше, чем синяки? — не поднимая головы, ответила Ангрбода.

Он схватил ее за ворот платья и отдернул вниз. Справа, чуть ниже ключицы, темнел след от свежего засоса — вчерашнего.

— Твой отец меня убьет… — обреченно выдохнул Ивар, покачав головой.

— Я совру, что мне это нравится. Тогда не убьет, — спокойно сказала Ангрбода.

— Соврешь? — на всякий случай уточнил он.

Она кивнула и подняла на него глаза:

— Мне нравится это ожерелье. Наденешь? — И она развернулась к Ивару спиной.

Он отвел вбок ее волосы, соединил крючок с петелькой на концах цепочки и не удержался — поцеловал Ангрбоду в основание шеи, туда, где, выделяясь сильнее других, торчал один из позвонков. Она склонила голову набок, сильнее открывая шею, и накрыла его руки, лежавшие на ее плечах, своими ладонями.

Спустя недолгое время Ивар с большим трудом заставил себя остановиться.

— Иди ко мне. — Взяв Ангрбоду за руки, он затащил ее на колесницу, усадил на колени и, ударив Слейпнира поводьями, пустил его рысцой и направил в сторону леса.

Ивар поправил свободную полу шерстяного плаща, которой была укрыта Ангрбода. Плащ он предусмотрительно захватил из дома, и они расстелили его в лесу, на поляне, покрытой мягким пушистым мхом, сквозь который там и тут пробивались кустики брусники. Среди мелких кожистых листьев уже виднелись бледно-розовые, похожие на маленькие колокольчики, цветки, а кое-где можно было уже разглядеть крохотную зеленую завязь. Ивар будет еще в Англии, когда брусника созреет…

— Мы отомстим за отца. Почтим его память кровью короля Эллы, который убил его, и кровью короля Эгберта, который приговорил его к смерти, — говорил он, глядя вверх, туда, где на фоне безоблачного голубого неба сходились макушки сосен.

— Все так и будет, — ответила Ангрбода. Она водила кончиками пальцев по его обнаженной груди, и это было щекотно и до невозможности приятно одновременно.

Слейпнир, довольно пофыркивая, ходил где-то неподалеку. Ангрбода распрягла его, когда они только приехали на эту поляну.

— Мы нанесем «кровавого орла» на спины обоих королей. А ребра Эгберта я сам разведу в стороны и буду наслаждаться, глядя, как он извивается от боли, истекает кровью и медленно умирает.

Ангрбода молчала.

— В походе на Англию я всем докажу, что я самый достойный из сынов Великого Рагнара Лодброка. Отец был убежден в этом. Он говорил, что будущее нашего народа связано именно со мной.

— Твой отец не ошибался, — сказала Ангрбода и коснулась губами груди Ивара — слева, там, где билось сердце.

Он приподнял ее лицо, взявшись пальцами за подбородок. Хотелось убедиться, что она говорит все это не просто так, чтобы поддержать разговор или сделать приятно. Ивару хотелось, чтобы она действительно верила в то, что он говорил. Верила в него. Но по ее вечно спокойным, подернутым дымкой голубым глазам понять что-либо было трудно. Все равно что смотреть в озерную гладь и пытаться прочесть свою судьбу в глубине воды, среди водорослей и шустрых мелких рыбех.

— Я хочу, чтобы ты отправилась в Англию вместе со мной, — на одном дыхании произнес Ивар.

Хельга была права: времени мало, и нельзя просчитаться. А Ивар все же просчитался. Ангрбода вернулась в Каттегат больше месяца назад, а насладиться ею можно было лишь одну неделю, последнюю перед походом — и та подходила к концу.

— Нет, Ивар, — Ангрбода покачала головой. — Это твоя месть. Твой поход. И твоя судьба — не моя.

— Но почему? — взвился Ивар. Он даже приподнялся, оперевшись на локоть. — Твоя мать не раз ходила в походы с твоим отцом. Многие женщины сопровождают своих мужчин, даже если не сражаются.

— Я не моя мать, — взмахнув ресницами ответила Ангрбода. — И мне нет дела до других женщин. Каждый выбирает по себе.

Ивар опять упал спиной на плащ и уставился в небо. А потом не выдержал и резко сел, оперевшись на руки. Ангрбода осталась лежать на плаще, почти обнаженная — шерстяное сукно прикрывало лишь ее ногу и часть бедра — ее светлые волосы разметались по зелени мха, а несколько прядей, зацепившись, повисли на кустиках брусники.

— Ты опять уйдешь из Каттегата? — с претензией бросил ей Ивар. Он и впрямь боялся, что это случится — каждый день.