Как отделаться от декана за 30 дней (СИ) - Маркова Анастасия - Страница 33

— В чем тогда проблема? Или, вернее, в ком? Уж не в Генри ли?

— Нет, — без промедления выпалила я и, зардевшись под проницательным взглядом декана, добавила шепотом: — Да. В нем.

— Объяснишь? — его вкрадчивый голос заставил меня кивнуть.

— Вы должны знать, лир Невилл, что мою семью и без меня считают чудной. Папа постоянно витает в облаках, днем и ночью занимается экспериментами. При этом ни один из них не оправдал себя. Дедушка — некромант, что многих ввергает в ужас. Все это значительно снижает мои шансы удачно выйти замуж.

— И ты посчитала, что тебе невероятно повезло, когда такой парень, как Генри, обратил на тебя внимание? — в ответ на язвительный смешок, слетевший с губ Дариела, я гордо вскинула подбородок.

— Именно. Норманды богаты и влиятельны. По крайней мере, в Тарквуде.

— Он знает, что ты стихийница?

— Да, мне понадобился год, чтобы набраться смелости и признаться ему в этом, — воспоминания о том дне ворвались в сознание. И они были не из приятных.

— По всей видимости, он не очень этому обрадовался.

— Все верно, — мой голос походил на шепот.

Я опустила голову и начала разглаживать складки на платье, желая избежать пристального взгляда черных глаз. Декану отчего-то взбрело в голову докопаться до истины.

— Генри попросил, чтобы я никому не рассказывала о своих способностях, особенно отцу, который и без того на дух меня не переносит. Иначе лир Норманд ни за что бы не позволил ему сделать мне предложение. По его совету я говорила всем его родным и знакомым, что так же, как и Генри, водница.

— И несмотря на это, ты все равно хочешь стать женой человека, который принижает твои достоинства? — правая бровь Дариела скептически изогнулась.

Мужчина выжидательно смотрел на меня, а я медлила с ответом. Казалось, если скажу сейчас правду, обратной дороги не будет. Своим признанием я могла собственными руками снести последнюю шаткую преграду, стоявшую между нами. Однако мне захотелось озвучить мысли, царившие в голове. Этот человек умудрился каким-то образом завоевать за короткое время мое доверие. И я боялась… Боялась, что как только обнажу перед ним душу, он занесет нож и причинит много боли.

— Я уже не столь в этом уверена, как ранее, — хоть произнесла эти слова шепотом, они прозвучали так громко, что я невольно вздрогнула. — Но разве у меня есть другой выбор?

— О чем ты, Лилит? — во взгляде брюнета читалась озадаченность.

— Что я умею? Всего понемногу, но толком ничего.

— Для этого и нужно учиться, — повел он плечом. — Поймешь, какой стихией тебе легче управлять, какая из них дает больше возможностей для развития. Хотя мне кажется, что они у тебя равносильно развиты. И судя по тому, что я успел увидеть, умеешь ты немало. Адептам первого курса до тебя еще расти и расти.

— Чтобы на меня там смотрели как на невиданную зверушку и показывали пальцами? — голос дрогнул и выдал мое смятение.

— Откуда ты это взяла? Неужто опять Генри? — на лбу декана залегли вертикальные складки, а в глазах вспыхнули опасные огоньки.

— Он не единожды говорил, что людям не нравится, когда кто-то отличается от них, и лучше не выделяться из толпы.

Дариел внезапно накрыл мою руку, лежавшую на подлокотнике, своей.

— Это не совсем так, Лилит.

— Хотите сказать, что на вас никто не бросает косые взгляды?

— Людям по большей части нет до меня дела. У всех свои заботы. Они видят во мне состоятельного человека…

— Завидного жениха, — продолжила за него и, спохватившись, прикрыла свободной рукой рот.

— И это тоже, пока я холост, — Дариел поглаживал мою ладонь подушечкой большого пальца, и в сердце постепенно возвращался покой. — Согласен, кто-то, узнав о моих возможностях, начинает завидовать, кто-то ненавидеть, потому что магия дала мне больше, чем ему, кто-то смотреть с восторгом. Но многим абсолютно все равно. Им гораздо важнее твои человеческие качества, твоя душа, нежели способности. Следует гордиться ими, стараться с их помощью изменить мир к лучшему, а не прятаться в четырех стенах. Возможно, именно мы, а не кто-то другой, придумаем новое заклинание, которое позволит прогрессу сделать большой шаг вперед. Разве я не прав?

— Наверное…

— Надеюсь, Лилит, ты в ближайшее время окончательно все для себя уяснишь и не натворишь непоправимых ошибок, — с тяжелым вздохом произнес Дариел и поднялся с кресла.

До ужина осталось менее часа. И декану, и мне еще предстояло к нему подготовиться. Я была убеждена, что мужчина сдержит обещание, правда любопытство подтолкнуло меня поинтересоваться, как скоро это произойдет:

— А когда вы покажете свою коллекцию?

— Как только ты полностью поправишься. Но если не откажешься составить мне этим вечером компанию и выпить со мной в гостиной чашечку горячего шоколада, то я захвачу с собой одно из последних своих приобретений.

— Не откажусь, — в душе разлилось приятное тепло, хотя и чувствовала, что приглашение брюнета отчасти ловушка. Он ощутил мое колебание в отношении академии и теперь будет пытаться склонить к своему мнению.

Между нами вновь исчезло былое напряжение. Поскольку Дариел породил внутри зерно сомнения относительно правдивости высказываний Генри, за ужином я засыпала его вопросами об академии. Из столовой мы переместились в гостиную, куда нам подали горячий шоколад и тарелку с домашними кексами.

Я уж было решила, что брюнет забыл о данном слове, когда он вынул из кармана золотой ажурный кулон с синим кристаллом по центру, что-то прошептал, и над нами появилось ночное небо небывалой красоты. Казалось, протяни руку и непременно до него дотянешься. Звезды мерцали, падали одна за другой с чернильного полотна, позволяя загадывать желания.

Едва потолок стал вновь сводчатым, у меня перед глазами оказалась широко раскрытая мужская ладонь, на которой лежал маленький круглый камушек молочного цвета с изумрудными прожилками.

— Сожми его крепко и подумай о чем-нибудь.

— И что произойдет? — с опаской спросила я, однако приняла из рук Дариела артефакт. У меня не было причин не доверять ему.

Кристалл оказался на удивление теплым. Сильная пульсация, исходившая от него, стала для меня неожиданностью.

— Увидишь, — губы декана расплылись в озорной улыбке.

Я немного помедлила, а затем все же смежила веки и погрузилась в размышления. Сперва перед внутренним взором проносились лица родных, по которым ужасно соскучилась, но близость декана не позволяла на них сосредоточиться.

— Открой глаза, — раздался возле уха шепот брюнета, словно он боялся потревожить мое видение.

Проследив за его взглядом, увидела неподалеку от нас дедушку, задумчиво смотревшего куда-то вдаль, затем маму, поправлявшую прическу, а потом и Дариела, склонившегося надо мной. Казалось, с секунды на секунду он поцелует меня, как и в моем представлении. Я охнула и выронила камень. Видение в тот же миг померкло. Кровь мгновенно прилила к щекам.

— Думаю, на сегодня хватит, — дрогнувшим голосом вымолвил мужчина и убрал оба артефакта обратно в карман.

— Что это было? — чуть слышно спросила, едва ко мне вернулся дар речи.

— Ты про кристалл правды? Он проецирует мысли, — лучше бы Дариел солгал, а то мне от его слов стало и вовсе не по себе.

Я не знала, куда девать глаза, как осмелиться теперь посмотреть на него, когда он узнал о том, что творится в моей голове.

Мужчина быстро сориентировался, понял, в чем дело, и перевел разговор на более безопасную тему — о магии. Выспрашивал, какая стихия мне больше нравится, почему. Он сделал все, что было в его силах, лишь бы вернуть былую непринужденность в отношениях, но от моих глаз не укрылось, как он порой поглядывал на меня. И этим вечером я впервые захотела, чтобы Дариел переступил тонкую грань. Однако декан за весь вечер не позволил ни единой вольности: ни в действиях, ни в словах. Видимо, возможность ощутить вкус его поцелуя была упущена…

4 дня

На следующий день ближе к обеду приехал целитель, который долго осматривал мою лодыжку и, к превеликой радости, разрешил самой спускаться на первый этаж. Единственным наказом стало — еще неделю ходить с тугой повязкой и стараться пока не перенапрягать ногу. Дариел все это время сидел в кресле у окна и наблюдал за происходящим. Поскольку обо всех моих действиях в этом доме докладывалось его хозяину, обратиться с загадочной просьбой к кому-нибудь из слуг было слишком глупо, поэтому посчитала целителя моей палочкой-выручалочкой. Но декан не покидал комнату ни на минуту, словно что-то предчувствовал или же хотел услышать собственными ушами о моем состоянии.