Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара - Страница 56

Алексей подозвал помощника и несколько раз продемонстрировал движения.

Я потёрла вспотевшие ладони. Как наркоманка, чесслово, как только вижу Алексея, не могу без карандаша. Покопалась в карманах, хотя и знала, что ничего подходящего нет.

— У вас случайно нет ручки или карандаша… фломастера… чего-то пишущего, — спросила соседку.

Использую всё, что предложат, — карандаш для бровей, помаду, шоколад. Хоть кровь. Это срочно.

— Есть, — немного удивлённо отозвалась женщина и протянула мне чёрную ручку.

— А бумага?

Хоть картон, хоть фантик, хоть белая юбка.

Недоумевающая соседка копалась в сумке.

— Вот только брошюра.

— Подойдёт, спасибо.

Рекламный буклет стройматериалов с кучей бежевых кирпичей на первой странице. Не отрывая взгляда от обнажённого предплечья Алексея, расписала капризную ручку на собственной ладони и принялась за дело.

Рука Алексея. Широкое запястье с изогнутыми венами и жгутами мышц, сильные пальцы. Вы спросите, как я всё это разглядела со скамейки? Я видела главное — движение. Хватку сильных пальцев, изгиб запястья. Но рисовала я прикосновение. Сильную мужскую руку, протянутую для нежной ласки.

Сначала соседка следила за мной с непониманием, потом прониклась.

— А знаете, Алексей иногда снимает верхнюю часть костюма, — мечтательно прошептала она, сверкнув глазами.

— Что, прямо перед детьми? — очнулась я.

— Нет, конечно. Но мой сын ходит и в другие секции, и я иногда вижу, как Алексей борется с друзьями, а потом остывает… я иногда заглядываю к ним, — добавила чуть смущённо. — Хотя Алексей мог бы и здесь раздеться, никто из нас возражать не будет, — женщина подмигнула, покручивая на пальце обручальное кольцо.

Наклонившись вперёд, я посмотрела вдоль скамейки, на которой сидела. Ряд женщин от тридцати до сорока с чем-то. Все до одной одеты лучше, чем я, даже слишком наряжены для детской спортивной секции и взирают на действо с глубоким трепетом во взгляде. Причём, судя по направлению их взглядов, большинство болеют за одного и того же ребёнка — стоящего рядом с Алексеем. Или же они нагло разглядывают впечатляющего тренера.

Соседка отвлеклась на сына: — Давай, Славик, быстрее! Молодец!

Этот крик привлёк внимание Алексея в нашу сторону. Он замер посередине фразы с неописуемым выражением лица. Да, привет, Лёша, это я, бывшая невеста твоего брата. Сижу у тебя на работе во время занятий и рисую твою руку. Ничего необычного. Продолжай, Лёша, отличный захват, и подножка вышла классная.

Нахмурившись, он кивнул в сторону дверей. Нет, извини, не могу уйти, я ещё не дорисовала. Буквально минут пять — и я поймаю все нюансы твоих движений.

Алексей снова настойчиво показал на дверь. Знаю, что посторонних людей не пускают на занятия, и мне стыдно.

— Кто из детей ваш? — спросила соседка.

Если я скажу «никто», она вызовет полицию.

— Самый высокий.

— Самый? — женщина посмотрела на Алексея и заметила его замешательство.

— Бывают и выше, но мне в самый раз, — ответила невпопад, положила ручку на скамью и вышла из зала.

Только тогда осознала, что именно сказала случайной знакомой.

Нет. Я не это имела в виду.

Я ждала в коридоре, морщась в ожидании предстоящего разговора.

После занятия Алексея окружили взволнованные мамаши. Всем хотелось обсудить успехи их чад и между делом подержаться за мускулистое мужское плечо. Я следила за этим представлением через открытую дверь зала и едва сдерживала смех. Дамы пришли на занятие в полном вооружении: яркий макияж, красивые причёски, высокие каблуки-шпильки. Ну и представление! А духи… много запахов, причём не по-дневному сильных. Причём мам больше, чем детей, наверное, пришли с подругами. Вот тебе и детская спортивная секция.

Хорошо же Лёша устроился.

Отцепив от себя наманикюренные дамские пальчики, Алексей вышел в коридор и остановился передо мной, скрестив руки на груди.

Приходить к нему на работу без предупреждения уже не казалось хорошей идеей. Наоборот, в данный момент я силилась вспомнить, как такая глупость пришла мне в голову. Хотела показать, что интересуюсь им, что сама разыскала его место работы, а потом попросить о помощи? Такое поведение смахивает на сталкерство, а не на дружеский жест.

А теперь мне предстоит попросить его позировать для картины.

М-да.

Под вопрошающим взглядом Алексея Резника в моём мозгу размыкаются синапсы.

— Я… вот… самбо…

Во мне погиб непревзойдённый оратор.

Алексей дёрнул губами. Повезло, что у него есть чувство юмора. Лучше пусть смеётся над моим бедственным положением, чем злится за вторжение.

— Ты хочешь записать сына на занятия самбо? — спросил, еле сдерживая смех.

— Да, — кивнула я. — И дочь тоже. И внучку. Всех запишу.

— Похвально! — его голос треснул от смеха.

Моя недавняя знакомая появилась в дверях вместе с разгорячённым и очень довольным пацаном.

— Мам, ты видела? Видела, какой я бросок сделал?..

Женщина остановилась рядом со мной, поглядывая на Алексея.

— Простите, но мне нужна брошюра, которую вы одолжили, — сказала она сухо. — Мы с мужем собираемся делать ремонт на даче, — добавила подчёркнуто. Ну да, самое время вспомнить о муже, раз уж Алексей не собирается снимать верх костюма.

Вздохнув, я полезла в карман джинсов и достала буклет. Если повезёт, то картинка окажется на другой стороне.

Не повезло.

Алексей уставился на рисунок протянутой руки.

Почему он так смотрит?? Это рука, а не что-то неприличное. Мало ли, чья рука…

Забрав брошюру, женщина фыркнула и удалилась.

— Ты пришла ко мне? — спросил Алексей.

Я тоскливо огляделась по сторонам. Просить о помощи расхотелось. Нет ни малейшего шанса, что я рискну предложить ему позировать. Только не Алексею. Не после того, что случилось. Мои фантазии — бред.

Осталось объяснить, зачем я пришла к нему на работу.

Может, действительно записаться на самбо?

Или сказать: «Привет, одноклассник, я рада, что мы снова встретились, хотя и при плохих обстоятельствах. Как у тебя дела? Расскажи о своей жизни». Ведь именно так разговаривают нормальные люди? Не я, не с Алексеем Резником.

— Да, я пришла к тебе. Захотела посмотреть, где ты работаешь.

— Посмотрела? — его вопрос прозвучал слишком резко.

Сейчас я скажу «да», и он ответит: «Теперь уходи». Обижаться глупо. Люди просто так не перестраиваются с презрения на дружбу, с драмы на непринуждённое общение. Три недели назад я плакала у него на коленях, а теперь хочу, чтобы он позировал полуголым в моей студии.

Так не бывает.

Мало ли, почему он сидел под моей дверью. Пришёл извиниться за то, что подозревал меня во всех грехах и не заподозрил коварства Данилы. Мы вместе пережили тяжёлую ситуацию, и теперь Алексей пытается обо мне забыть. Я должна хотеть того же и хочу, честное слово, хочу, но…

Не очень.

А тут ещё это дурацкое вдохновение.

— Извини, Алексей, мне не следовало приходить.

Наморщив лоб, он посмотрел на выходящих из раздевалки детей.

— Если хочешь, приходи, я не возражаю, но зачем меня рисовать? — он сделал ударение на слове «хочешь».

Эээ…

Мне-то откуда знать? Я — творческая личность, мы все странные.

Но объяснить это Алексею невозможно, он ни разу не творческий человек, поэтому не поймёт.

— Постарайся меня не рисовать, — попросил он.

Да я стараюсь, только вот с вдохновением не поспоришь, оно выбирает жертву, невзирая на доступность. Но как втолковать это непосвящённому?

— По крайней мере, не в присутствии других людей, — продолжил он.

Перед глазами пронеслись такие картины, что я захлебнулась вдохом. Если Алексей согласен, чтобы я рисовала его наедине, то все прошлые видения могут стать реальностью. Его торс с каплями воды и тугими тяжами мышц. Рука, пойманная в движении. Спина под моими скрещёнными ногами. Ладно, могу и без ног, всё равно красиво.