Прочитай меня (СИ) - Морская Лара - Страница 16

— Так я и не редактор, а владелец. Журналист из меня никакой, а в финансах разбираюсь, определяю политику журнала, стратегию, темы. Это мой журнал, понимаешь? Самый кайф — превратить то, что тебе интересно, в бизнес. Я нанял креативного молодого редактора, и у нас сформировался успешный тандем. Сначала я вообще ничего не знал про журналы, потом изучил бизнес, нанял консультантов и потихоньку набрался ума-разума. У редактора своя ответственность, у меня своя. Ни для кого не секрет, что журнал мой, деньги мои и ответственность тоже. Теперь, когда журнал процветает, я перестал ежедневно лезть в их дела и стал помогать отцу со всем остальным. Так вот…

Егор отпил чифирь и закашлялся. Да уж, тетин чаек без должной подготовки пить опасно.

— Так вот… есть у нас один журнальчик, слабенький, почти мертвый. «Красота и дом». Тираж никакой, с популярными женскими журналами не сравнится. Отец собирается его прикрыть, даже продавать лень, но спросил моего мнения. Мы специализируемся на мужских журналах — спорт, машины, финансы и прочее. С точки зрения бизнеса это разумно — сохраняем фокус, завоевали свою нишу на рынке и удерживаем ее. Но хорошо бы оставить хоть один журнал для женщин, для баланса. Отец поручил решение этого вопроса мне, и я надеюсь, что ты поможешь.

От удивления я чуть не захлебнулась чаем. Позаимствовать мое воображение для журнала… он с ума сошел!

— Я?!

— Да.

— Ты просишь меня помочь тебе с журналом? С журналом!

— Да.

— С печатным изданием? Страницы, буквы, слова, чертовы запятые с тире.

— Да. Ты поможешь разобраться, что не так с журналом, и придумать новую тему. О чем писать, для кого, как… Мы уже провели опросы, собрали мнения экспертов, сделали анализ рынка, мы с тобой все прочитаем…

— Прочитаем? О чем писать? Пошел ты знаешь куда!

В груди горячо, как ожог. Злоба закипает, поднимается смерчем. Если Егор надо мной смеется, то это низко. Подло. Это жалит в самое сердце. Он все обо мне знает, поэтому и бьет больнее других. Чтение и письмо для меня… это невозможно. А он… Жестокий!

Тетя занесла в комнату вазочку с печеньем и остановилась в дверях, с удивлением глядя на разозлившуюся меня.

— Не надо печенья, Егор уходит! — показала ему на открытую дверь.

— Аль, прошу, дай мне договорить! — Егор пробрался между мебелью, пытаясь схватить меня за руку.

— Отпусти меня!

— Подожди, ты меня не дослушала!

— Я услышала достаточно!

Тетя вертела головой, как на теннисном матче — от меня к Егору и обратно.

— Что он такого сказал? — спросила испуганно.

— Потом объясню.

— Я попросил Алю помочь с журналом! — злой и обеспокоенный в равной мере, Егор встал между нами, загородив собой дверь. — И не вижу в этой просьбе ничего предосудительного!

— Альку? В журнал? — от волнения тетя запихнула в рот печенье, но говорить не перестала. — Так она ж там ничего не сможет, ни читать толком, ни писать! Аленька, хорошая моя, ты не обижайся, твой знакомый наверняка не знает, какая ты. Объясни, и он поймет.

— Все он знает! Это Егор Воронцов, помнишь? Мы в школе вместе учились.

— Егорка? — тетя с сомнением осмотрела изменившегося парня. — Умненький такой мальчик был…

— Да, а теперь здоровый дебил!

— Не злись, Аля, вон как напугала человека. — Тетя улыбнулась и протянула Егору печенье. — Писать и читать Аля не сможет, но вдруг вам понадобится помощь визажиста? — спросила с сомнением.

— Нет, — отрезал тот и добавил чуть мягче. — Визажистов в журнале нет.

— Так кем же Аля будет работать? Только если нарисовать что или, если у вас хорошее терпение, то секретаршей…

Перед моими глазами взорвались красные тучи, разлетелись в стороны брызгами яростного салюта.

— Я ни за что не буду его секретаршей! Ты что, тетя Таня!? — Гнев пульсировал во мне, поглощая всю энергию, всю мою сущность. Дойдя до пика, взорвавшись, он рассеялся так же быстро, как и появился, оставляя за собой болезненную усталость. — Да и не смогла бы, кому нужен полуграмотный секретарь, — добавила бесцветным тоном. — Уходи, Егор! Не надо такой жестокости, я не заслужила.

— Вот так, не дослушав, выгонишь меня, да?

— Все, что надо, я уже услышала. Если ты хотел уесть меня за вчерашнее, тебе удалось. А теперь просто уйди.

Не прощаясь, Егор вышел из комнаты. Мы с тетей остались наедине, растерянно глядя друг на друга. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Зря ты так, хороший парень, выслушала бы его. А то выгнала, как пса позорного, даже печенья не взял на дорожку.

Я забрала вазочку из ее узловатых пальцев и обняла тетю изо всех сил. Она обхватила меня в ответ, ворча: — Ну вот, расчувствовались мы с тобой, как две клуши. Ты мне так долго наводила марафет, а теперь все расплывется. Задел тебя Егорка-то, хорошо задел!

— В самое сердце. Ведь знает, как я любила придумывать истории и как мучилась. Читала с трудом, а писала и того хуже. Помнит, как меня дразнили, как учителя ругались. Егор все помнит, как слон. Зачем обидеть хотел, не знаю, ничего плохого я ему не сделала.

— А может, нравилась ты ему и до сих пор не остыл?

— Индюк он. Самый настоящий противный индюк. Таким никто не нравится, только своя собственная персона. А меня можно задирать, понимаете ли. Помочь ему с журналом! Это как безногому предложить участвовать в олимпийском забеге!

— Шшш… тише, моя хорошая, тише… не расстраивайся так, — тетя поглаживала меня по спине.

Горячие слезы обиды впитывались в желтый свитер, пахнущий духами и домом. Дождавшись, когда я успокоюсь, тетя отстранилась и посмотрела мне в глаза. Без сочувствия, серьезным, задумчивым взглядом.

— Знаешь что? А я по телевизору видела, как люди без ног бегают. На протезах мчатся так, что в глазах рябит. В инвалидных креслах в волейбол играют, слепые с гор на лыжах катаются. Чего только не увидишь. Выслушала бы ты Егорку.

— Нет. Пусть уходит. Я уже выбрала путь, ни о чем другом и слышать не хочу.

— Так он тебе не работу предложил, вообще-то говоря, а о помощи просил. Это я потом наговорила лишнего про секретаршу, а Егору твоя помощь нужна. А ты…

— А я вгрызлась ему в горло и выгнала парня.

— Ага.

Поцокав языком, тетя погладила меня по лицу.

— Ну и Бог с ним, с Егором. Раз помнит тебя со школы, то знает, что чтение и письмо — это твое больное место. Надо было поосторожней подступиться, а он как ляпнул, так и напоролся. А раз сбежал, то слишком пугливый, нам таких не надо.

— И правда, не надо. Я тебе сейчас макияж сниму и нанесу питательный крем, чтобы кожу не сушило.

Мы разбирались с баночками-бутылочками, когда пиликнул мой мобильник.

«Жду тебя около дома, отвезу на вокзал. Е»

Остыл немного и решил подвезти меня, чтобы помириться перед расставанием. Нет уж!

«Я доберусь сама»

Ехать в машине намного приятнее, чем в электричке, но я не хочу больше видеть Егора. Не только из-за обиды, но и потому что мне стыдно за свое поведение. Чтение и письмо для меня больная тема, из-за них меня так дразнили, что «оборвашка» покажется ласкательным прозвищем. Поэтому и сорвало крышу, когда Егор такое предложил. Знает же, как мне было плохо, видел мои слезы. Он и к нашей классной лез с советами, когда та меня к выпускным готовила. Тянули меня изо всех сил, чтобы я школьную статистику не портила. А теперь… с журналом ему помочь, видите ли. Анализ рынка, мнение экспертов, опросы — дескать, мы с ним все прочитаем и придумаем новые темы. Я? Прочитаю, а потом напишу? Плохих слов на него не хватает.

А еще я разозлилась потому, что с детства мечтала записать свои фантазии. Не зря одноклассники вспоминали мои страшилки, у меня всегда голова ломилась от идей. Но рассказать — это одно, а написать — другое. А если кто другой написал, а мне прочитать надо — третье. Нехорошее третье.

Звякнувший мобильник заставил вздрогнуть.

«Без проблем, добирайся сама, но учти, что твой чемодан у меня»

Выскакиваю в коридор, где стоял собранный чемодан, и вижу пустое место. Вот же… самодовольный наглец!